Все дело в крови

Ноги Даши опутали невидимые нити, и она, потеряв тапки, с размаху ударилась об каменный пол. Нос и губы сильно разбиты, вкус крови наполнил рот, но Даша не обратила на это никакого внимания – она изо всех сил старалась выпутаться из невидимых оков.

Павел, тяжело дыша, подошёл к ней.

– А ты резвая. Ничего, так даже интереснее.

Его штаны в районе паха грозились разойтись по швам. Даша хотела закричать, но парень зажал ей рот и навалился сверху. Потные ладони заскользили по телу. Девушка брыкалась, пыталась кусаться, но Гохман был намного сильнее худенькой Даши. Его рука всё настойчивее и больнее мяла её грудь и живот, продвигаясь всё ниже.

«Всё. Сейчас он меня изнасилует».

Даша зажмурила глаза, всё ещё не веря в происходящее, когда внезапно кто-то с глухим рыком откинул обезумевшего третьекурсника в сторону. Девушка запахнулась и прижалась к стене; перед ней стоял Игорь. Видно, что парень спешил: ещё опухшее ото сна лицо, волосы взъерошены, из одежды только шорты и кроссовки. Видимо, кто-то разбудил его.

– Цела? – Парень был в бешенстве.

– Да. – Голос Даши ослаб, и вместо ответа получился жалобный писк, как будто ответила не девушка, а её котёнок.

Дашу вдруг ослепила вспышка; в тот же миг Игорь вскрикнул от боли, потеряв равновесие и рухнув на одно колено – вспышка обожгла, и правая половина его лица и шеи покрылись волдырями.

Глаза Игоря сверкнули яростью. Он вскочил на ноги и боксёрским выпадом ударил Гохмана в нос, и когда тот, оглушённый, схватился за лицо, Игорь пнул его в пах, повалив на пол. Следующий удар пришёлся Гохману на правую руку – Воронцов с силой наступил ему на кисть, с неприятным хрустом сломав кости.

– Игорь! Не надо! Остановись! – кричала Даша в ужасе: она никогда не видела друга в такой ярости.

Но Игорь не слушал. Он сидел у Гохмана на животе, коленом прижав к полу его правую руку, и кулаками наносил сильные и быстрые удары по его лицу и корпусу. Казалось, что следующий удар снесёт Павлу голову.

– Воронцов, стой, ты его убьёшь!!! – Даша попыталась оттащить парня от поверженного на пол, потянув его за локоть.

Когда Игорь повернулся лицом, девушка отшатнулась – столько первобытной ненависти было в его взгляде. А потом последовала вспышка и жгучая боль в левом плече, от которой потемнело в глазах.

Игорь ненадолго ослабил хватку, когда повернулся, и этого хватило Гохману. Даша так и не узнала, метил ли Павел проклятьем конкретно в неё или просто хотел навредить Игорю, но не попал, но когда девушка посмотрела на свою руку, она увидела расплавленную ткань на рукаве халата, оплавившуюся в этом месте кожу, и оголённые мышцы, напоминающие серое переваренное мясо.

– ПРЕКРАТИТЬ НЕМЕДЛЕННО!!!

Непонятно откуда взявшиеся Константин Дмитриевич и Георгий Робертович растаскивали дерущихся. Было видно, что преподавателей так же вытащили из кроватей: Огнев в спортивных штанах, футболке и шлёпанцах, а Мамонов в семейных трусах, тельняшке и неизменных сапогах.

Тут же была и Марина Вадимовна Шольцева. Ввязываться в драку ей не имело смысла, поэтому она подошла к Даше, чтобы осмотреть плечо девушки.

– Кислотное заклятье. – Шольцевой понадобилась всего пара вспышек кольца, чтобы нейтрализовать магию, создать на Дашиной ране повязку и зафиксировать руку на перевязи. – Вам повезло, что не попало в лицо.

Георгий Робертович тем временем из последних сил держал Игоря, всё ещё молотящего Гохмана руками и ногами, а Огнев буквально выдирал слабо скулящего от боли Павла из цепких пальцев Воронцова.

– Жора, прошу, держи его крепче! – с ноткой паники воскликнула Марина Вадимовна, наблюдая за дракой и помогая Даше подняться на ноги. – Мне ни к чему убийства в академии!

– Да как же его, чёрта, удержишь! – Мамонов уже пыхтел, пытаясь сладить с крепким и злым парнем.

– Постарайся как-нибудь. – Шольцева повернулась к Даше. – Если б Иван не сообщил о вас, всё могло закончиться трагично.

Даша хотела спросить, о каком Иване идёт речь, но тут из стены выплыл жемчужно-белый призрак солдата. Он улыбнулся девушке. Даша улыбнулась в ответ.

***

– Голубева, ты рехнулась?! Пойти ночью по пустому замку на незнакомый голос у себя в голове?

Даше сидела на кушетке в перевязочном кабинете больницы и молча слушала, как отчитывает её Мамонов. А что она могла возразить? Какой смысл оправдываться? Сейчас, когда всё уже произошло, было очень легко рассуждать, как не нужно было идти одной, что стоило разбудить Игоря и отправиться прямиком если и не к самому ректору, то хотя бы к кому-то из ректората или домовых. Но всё случилось так, как случилось. Теперь нечего представлять в голове тысячи вариантов того, чего уже не случится.

– Едрить тебя через корягу, Даша! – Георгий Робертович обречённо провёл по небритому лицу. – Я был о тебе лучшего мнения! Серьёзно, это самый тупой поступок из всех, о которых я только знаю!

– Ладно, Жор, прекрати. – Константин Дмитриевич, что всё это время находился рядом, прижал к лицу холодный компресс; Игорь всё-таки вывернулся из хватки Мамонова и собирался ударить Гохмана, но промахнулся, подбив преподавателю глаз, сломав очки и поцарапав ему переносицу сломанной оправой. – Девчонке и так сегодня досталось.

Мамонов в ответ на это только вздохнул, протирая усталые глаза – не только Игорь мирно спал у себя в комнате, когда Иван понял, что без помощи живых ему не обойтись.

– Болит? – преподаватель сел рядом с Дашей, кивнув на её повязку.

– Немного, – соврала девушка. Кислотное заклятие прошло по касательной, да и лекарь применил особую мазь, усилив её действие заклинаниями, но рука всё равно должна была заживать как минимум до утра, уже не говоря о том, что жгла нещадно.

– Подонок, – процедил Мамонов, ударив по стене. – Очнётся, на кишках повешу!

Дверь открылась, и в перевязочную вошла Шольцева. Ещё один колоритный персонаж этой ночи, вырванный Иваном из своей кровати: длинные волосы заплетены в косу, чёлка накручена на бигуди, а голые ноги и ночнушка в цветочек сверкают через прорезь белого махрового халата. Всё это придавало проректору настолько нелепый и уютный домашний вид, что поневоле становилось смешно, а плохое отходило на задний план.

Однако Даше было не до смеха; всё это время Шольцева находилась в палате Воронцова – третьекурсник должен был многое ей рассказать. О чём конкретно его допрашивала Марина Вадимовна, догадаться не сложно, но вот окончательный вердикт пока оставался неизвестен; лицо проректора светилось спокойствием, и по его выражению Даша не могла догадаться об исходе разговора с Игорем.