Всё летит в бездну

Конечно, я помню путь! Вход у озера, а нам до этого озера рукой подать.

Вот только как рассказать об этом моей спутнице? Я лаю, отбегаю и оглядываюсь на неё. Похоже, Нела догадывается, что я приглашаю её следовать за мной.

Она кивает мне и возвращается к Грому, но не садится верхом, а отстёгивает увесистую сумку, которую собирается взять с собой.

— Возвращайся к хозяину, Гром! К хозяину! — командует она.

Конь, всхрапнув, машет ушами и не сдвигается с места.

— Где Бернард? Ищи Бернарда! — не сдаётся Нела, но Гром отказывается её понимать.

Наконец Нела в отчаянии машет рукой, забрасывает сумку за плечо и идёт следом за мной.

— Вперёд, — говорит она, — и не медли. Я могу бежать, и довольно быстро.

Несколько раз я останавливаюсь, чтобы поглядеть на Нелу, и с удивлением замечаю, что она и вправду от меня не отстаёт. Хотя двигаться наверняка неудобно — мы сошли с дороги, чтобы оставить озеро по правую руку, а травы здесь высокие.

Гром стоит там же, где и прежде. Он не возвращается к отцу и не идёт за нами, но я не особо беспокоюсь на его счёт. В отличие от Тортика он умный конь, и случись что, дорогу домой сам найдёт. Да и что может случиться? Наши спутники вскоре двинутся вперёд и найдут его.

Надеюсь, отец сообразит, что с нами всё в порядке. Мы и вправду не можем ждать, пока он обсудит ситуацию с королём Фергусом, пока они примут какое-то решение, проведут совет или что там ещё. Вдобавок Рэналф связывает руки — при нём толком не выходит поговорить, и у нас всё ещё нет дельных мыслей, как от него избавиться, и раскусить нас он может в любую минуту.

Чем дальше мы продвигаемся, тем больше встречается сухих кустарников с цепкими, колючими ветвями. Я оставляю на них немало шерсти. В сумерках мы минуем озеро, и я уже было начинаю тревожиться, что позабыл точное место, как вдруг вижу темнеющий в склоне провал.

— Гав! — командую я и бегу ко входу.

Здесь наконец позволяю себе присесть, вывалив язык. Моя спутница не отстала ни на шаг, и выглядит она вполне бодрой. Лишь сухие колючие веточки, там и сям облепившие её мужской костюм, свидетельствуют о том, что она тоже продиралась сквозь заросли, а не шла по удобной дороге.

Нела сбрасывает на землю сумку, долго что-то ищет и наконец извлекает мятую-перемятую рубаху, левый ботинок и скомканное платье. Платье она с сомнением оглядывает, безжалостно сворачивает в комок и пихает обратно, а взамен добывает из сумки правый ботинок. И наконец, торжествуя, она тянет наружу штанину. Ей приходится приложить некоторое усилие (оно сопровождается лёгким треском), и штаны занимают своё место на траве рядом с рубахой и ботинками, брошенными как попало.

— Я подожду внутри, — сообщает Нела и собирается войти в тоннель.

Я не особо понимаю, что от меня требуется, и потому иду следом за ней.

— Ты чего? — удивляется она, заметив меня. — Иди наружу, под свет звёзд. Дальше тебе быть псом не обязательно.

Так вот к чему всё это было! Конечно, я сразу понял. Я радостно скачу наружу.

Звёзд пока маловато, я вижу лишь две, и небо ещё не потемнело как следует. Надеюсь, не надвинутся тучи — не хочу упускать шанс стать человеком! Если сейчас не получится, Нела точно не станет ждать до следующей ночи.

А что, если она и сейчас не ждёт? Оставила меня здесь, а сама уже отправилась вперёд? Я немедленно должен проверить!

Нела сидит там же, где я её оставил, прислонившись спиной к стене прохода. Увидев меня, она вопросительно поднимает бровь.

Я машу хвостом и скулю.

— Ты должен быть снаружи, — строго говорит она. — Чего тебе не сидится? Страшно одному? Скучно?

Я тявкаю в ответ.

— Хочешь, я буду что-нибудь говорить, чтобы ты знал, что я рядом и никуда не делась?

Я радостно соглашаюсь и возвращаюсь на прежнее место. Нас разделяют лишь несколько шагов, и потому я хорошо слышу её голос.

— Ну что ж, я всё ещё здесь, — сообщает Нела. — И опять я здесь. Никуда не ушла. Всё ещё тут.

Я тявкаю в ответ.

— Интересно, что сейчас делает Бернард, — говорит она. — Надеюсь, ему не слишком тяжело оставаться с колдуном без нас.

Последние слова Нела произносит с небольшим сомнением.

— Всё же, думаю, он справляется, — продолжает она. — Твой отец, Сильвер, намного умнее, чем кажется.

Я скептически фыркаю.

— Нет, правда, — говорит Нела. — К примеру, ты знал, сколько усилий он приложил, чтобы отношение к людям с колдовскими способностями изменилось хоть немного?

Это он-то? Вот уж не думаю, что он мог повлиять на это больше, чем...

— Ты думаешь, когда Гилберт помог тебе благополучно вернуться домой, а позже разыскал Теодора и открылось, что такие способности бывают даже у королей, этого было достаточно? — прочла мои мысли Нела. — Что расторжение договора с драконами сделало нас героями? Ничего подобного. Ты там, кстати, ещё не превратился?

— Тяв!

— Так вот, если бы не Бернард, возможно, ничего и не изменилось бы. Люди поговорили бы и забыли. Что касается драконов, в выигрыше остались лишь королевские семьи, а остальной люд лишился драконьей помощи, и не всем это было по нраву. Многие считали, да и сейчас считают, что колдунам лучше держаться подальше от мира. В том числе и король Фергус, на чьих землях мы сейчас находимся. Это одна из причин, по которым я не хотела являться к его двору. Сам он к нам тоже не приезжал, ограничился отправкой подарка. А знаешь, что подарил? Очень красивую книгу в дорогом кожаном переплёте. Обрез золотой, название выложено драгоценными камнями. «Тайны придворного этикета» называется.

Я фыркаю.

— Да, — соглашается Нела, — не очень-то вежливый намёк с его стороны. Бернард хотел прихватить эту книгу с собой и стукнуть Фергуса по голове, но мы ограничились тем, что растопили ею камин. Золотая краска оказалась из дешёвых, пришлось потом долго проветривать. Ты там как?

— Гаф! — отвечаю я.

— Значит, подождём ещё, — продолжает Нела. — Кстати говоря, об этикете. Ведь в самый первый раз я попала на королевский приём, когда мы остановились у короля Эвкласа. А всего за несколько дней до того я жила в крошечной хижине у Дальнего Края Света, не питая особой надежды покинуть те места. Ты знаешь, что твой отец лично объяснял нам с Гилбертом, как полагается себя вести? Он едва нас знал, но ему оказалось достаточно и того, что мы были друзьями его сына. Бернард мог попросить любого из придворных, но не хотел ставить нас в неловкое положение, обнажая наше невежество перед посторонними. И если Гилберту было легче, то мне пришлось узнать очень много нового. Но Бернард оказался отличным учителем.

— Надо же, а мне тогда и в голову не пришло вам помочь, — с раскаянием произношу я. — Я как-то и не думал даже о таких вещах.

— О, ты превратился? — радостно спрашивает Нела. — Я уже начала немного тревожиться. Идём?

— Подожди, сейчас оденусь, — говорю я. — Ты так интересно рассказывала, что я и не заметил, когда стал человеком. В левом ботинке, кстати, почему-то нет шнурка.

— Это мелочи, я могла не обратить внимания, — отмахивается Нела.

Ну конечно, ей-то мелочи, а я могу споткнуться и шею сломать.