Все лики любви
Шрифт:
Никто ему стрелять из ружья сразу не дал, понятное дело. Эвенки, энцы и чукчи патроны берегут. Каждый на счету, и ради учебы или по глупости жечь не станут – бери ружье и учись, дыши правильно, пальчиком работай, целься, поводи, без выстрела – неделями. У таежников огромная ответственность за каждый выстрел, потому что нет патронов в избытке, все на счету, а зверя бить надо!
Вот и учился. В то второе лето отвел Степан Егора к шаману-кето. Долго шли тайгой, несколько дней в другое стойбище-поселок, а от него еще несколько часов к дому самого шамана. О чем-то охотник с шаманом неспешно на своем языке разговаривали, обсуждали, договорились, видимо, и шаман провел над Егором специальный ритуал, погрузив его в состояние легкого транса,
– На следующий год тебя шаман возьмет обучать.
– Шаманить, что ли? – сильно удивился Егор.
– Нет. Этому только тех обучают, кому суждено и кого Дух выбрал, – объяснил шаман и вздохнул горестно: – Нет таких здесь. Обучать буду знаниям тайги, зверя, земли. Посмотрим, чему еще.
Егор был только рад, да есть нюансы. Ему семнадцать, и на следующее лето он заканчивает школу, и уже давно ответил себе на вопрос: «Что дальше?» Дальше он решил по стопам отца идти в Лесной институт в Москве поступать, да и отец все чаще в разговоре поминает, что нужен ему Егор, как помощник в деле. К тому же, если в институт не поступишь – милости просим в армию.
Но отказаться от учения у старого шамана Бармин не мог. Эта земля, эти простые, искренние люди, их уникальные знания, общение с Землей, с диким миром не просто покорили его, а становились частью его самого, звали к себе и уже навсегда.
Родные, конечно, расстроились, мама испереживалась ужасно – война в стране началась чеченская, а вдруг сын туда попадет! Да и как год пропустить, с его-то прекрасными оценками, зачем? Но отец выслушал доводы Егора и, поразмыслив, сына поддержал:
– Раз ты чувствуешь, что это для тебя настолько важно, делай, что решил, но помни, это первое твое мужское решение, и ответственность за все его последствия тебе придется принять в полной мере, сын. От армии тебя отмазывать не стану.
– А я и не попрошу, – уверил Егор и улыбнулся задорно: – Ничего, бать, я справлюсь.
Но скоро у него возникли большие сомнения по поводу такого опрометчивого заявления. Он остался у шамана со Степаном на год, и что только ему не пришлось постичь и пройти в тех испытаниях и учебе, которую ему устроили эти два старика! Частенько Егор думал, что просто сдохнет, или крыша съедет напрочь и он останется по тайге шастать с мифическим призраком Белого Геолога на пару.
К следующему лету он прошел первую инициацию – превращение из парня во взрослого мужчину. Это вообще отдельная тема! Настолько это испытание опасное, что бывали случаи, что и коренные эвенки с ума сходили и вообще умирали во время ритуала, а тут белый человек, городской, столичный.
Осенью Бармин благополучно отбыл в ряды Российской армии. В спецназе не служил, по рубежам кавказским не «путешествовал» и нехороших бандитских людей не валил, слава богу. Но и в войска попал не нежные – пограничные, где отцы-командиры его знания-умения влет оценили, и получил он нештатное звание первого следопыта, почет, уважуху и вполне сытую жизнь. Надо отметить, что и там время провел не без пользы, много чему научившись, особенно у одного четкого инструктора рукопашного и ножевого боя. Оказывается, того родной дед обучал, а дедушка тот не простой был, а ученик самого героя-партизана Медведева, знаменитого спецназовца-диверсанта, который основал и разработал первый курс ножевого боя для диверсионных групп. И поверьте, никакого красивого перекидывания ножичков из руки в руку, поигрывания лезвием-бабочкой перед противником и милых переговоров с обещанием «щас порежу!» там и близко нет – все это туфта и киношные штучки. Ножевой бой куда как страшнее в своей четкости и молниеносной смертельности. Надо, оценил ситуацию, решил – бей! И бей так, чтобы полностью вывести из строя.
Егор, будучи человеком, который любит учиться новому, как попал в часть, так и учился у мастера до самого дембеля с большим усердием и удовольствием, и с большими успехами – учителя-то
в показательном бое он уже спокойно переигрывал. Ну, такой человек – если берется осваивать что-то новое, то стремится стать профи в этом вопросе, первым. Такая натура.Сразу, как вернулся из армии, Егор поступил в Московский государственный университет леса, как теперь стал называться институт, в котором учился отец. И каждое лето, а то и на зимние каникулы уезжал на Север. Довелось ему поучиться не только у Степана, но и у энцев, и у чукчей. А еще с геологическими партиями исходить километры тундры и тайги, и охотником за песцом ходить, и самое экстремальное – проработал он один сезон в составе заготовительной охотбригады.
Это вообще уроки жизни из серии «Лучше не знать!». Чистое чистилище!
Заготавливали они оленей. Бьют животное на речной переправе выстрелом в упор, с моторки по плывущему оленю. Кому это покажется издевательством над животными и садизмом, рекомендуется посетить бойню, где коров оприходуют, и посмотреть на их мучения. Здесь же охотники опытные, и с одного выстрела оленя валят сразу насмерть, он и понять не успевает, что умер, и мясо не отравляется выбросом адреналинового страха смерти.
Олени не тонут, у них мех полый внутри и держит туши на воде, их собирают «вязанками» и доставляют на берег. А вот там-то и начинается полная… на которую и поставили работать молодого Егора. База-площадка для разделки. Тушу специальным крюком транспортера тянут к разделочному столу, где надо внутренности его выпотрошить не повредив, а для этого сноровка особая нужна. Пока Егор приноровился, такого насмотрелся!! Мама дорогая! И провонял весь, и перемазался кровищей, и, уж извините, дерьмом с ног до головы, несколько дней этот запах никак не выветривался. После такой «науки» разделка зверя для него и не работа вовсе, с закрытыми глазами сделает.
Чего только не постигал он и где только не бывал за эти годы! И по рекам сибирским в одиночку сплавлялся, и капитаном самоходной баржи в артели охотничьей был, и с геологоразведкой по арктическим пустыням ходил, и на плато Путорана с вертолета высаживался, месяцами в одиночку в тайге и тундре, как в доме родном, проводил, и науку охотничью постигать продолжал, не забывал шамана и Степана. А во время зимних и весенних каникул объездил практически всю Европу, встал на горные лыжи. Интересно ему жить было, взахлеб.
На языке эвенков и энцев, как на родном, говорит – тунгусско-ламутская группа называются, да и чукчей легко понимает, и говорить на их языке может, и получилось на выходе эдакое дитя глухой тайги и запредельной тундры, эвенкийский Чингачгук, только белый и с европейским образованием.
Человек с нестандартной подготовкой. Кстати, не только на зверье умел охотиться, приходилось и с браконьерами сталкиваться, и милиции родной помогать в поимке лихих людишек, и не один раз. А они ребята беспредельщики, им человека убить, хоть охотника, хоть милиционера, как плюнуть – тайга все скроет. Имеется у Егора напоминание на теле от первой своей встречи с такими маргиналами – след от пулевого ранения на правом боку. В тот свой первый раз он еще по наивности считал, что не станет вот так просто человек стрелять в другого человека, да и что особенного такого вы совершили, чтобы убивать других людей? Лося завалили. Ну и что? Не в тюрьму же вас засадят – заплатите штраф, и все! Но браконьеры – мужики нервные и злые, стреляют на голос.
Это был первый и единственный раз, когда он подставился. После такого урока стрелял без дебатов и приветственных речей – у тебя взведенное ружье в руках – тогда получи! Не насмерть, разумеется, он же гуманный человек. Иногда.
Кстати, насчет браконьеров была интересная история в его биографии.
Егор окончил лесной университет, а еще через год получил и второе высшее образование – по специальности инженер-строитель. И поставил его Бармин-старший генеральным директором теперь уже собственного комбината.