Все мы злодеи

Без Зеркала Изобель, скорее всего, покончит с собой, пытаясь вернуть свои силы, и это упростило бы все остальные планы, которые Алистер вынашивал всю прошлую неделю.

— С тобой все в порядке? — внезапно спросила она его. — Ты нервный, и ты не спал.

— Лучше мне ещё не было.

Он зашагал к выходу из Пещеры, где Кровавая Завеса окрашивала темноту в резкий малиновый цвет. С этой высоты он мог разглядеть Илвернат вдалеке.

Когда-то все это казалось таким важным. Быть чемпионом, высшая магия его семьи, одобрение его бабушки.

Мама сказала Алистеру сделать всё, чтобы его брат умер не напрасно, но тяжесть этой смерти легла на ее плечи, а не на его. Когда она убила Хендри, она потеряла обоих своих сыновей.

Вот почему, как только Изобель вернет свою магию, как только они останутся единственными оставшимися чемпионами, Алистер позаботится о том, чтобы она выиграла их «дуэль». Ему больше не к чему было возвращаться в Илвернат, больше не к кому. Но ей было к кому.

Красная полоса падающей звезды рассекла небо, направляясь к лесу.

Они молча спустились с горы и зашли в лес. Ночь была тихой и прохладной, и хотя октябрь определенно изменил листья на множество насыщенных осенних цветов, во время турнира они и остальной пейзаж были окутаны в алый цвет.

Алистер поразился тому, как сурово все выглядело в цвете Кровавой Завесы. Его руки стали желтоватыми. Даже мягкие черты лица Изобель заострились, а белки ее глаз стали тусклыми и розовыми.

— Почему ты останавливаешься? — спросила Изобель.

— Потому что похоже, что она упадет прямо здесь.

Алистер указал на кометоподобную полосу в небе прямо над ними. — Так что теперь мы ждем.

Он быстро наложил несколько заклинаний на окружающую местность, чтобы приглушить звук их голосов и защитить их от заклятий на расстоянии. Возможно, они и прибыли первыми, но он был уверен, что вскоре за ними последуют другие чемпионы.

Позади него ухнула сова, и Алистер инстинктивно использовал Подарок Гильотины. Ветка оторвалась от ближайшего дерева и упала — беззвучно, благодаря его защите — на траву. Он резко обернулся, его сердце бешено колотилось.

— Ал, — резко сказала Изобель.

Она неосознанно использовала для него прозвище его брата. Это заставило его сердце сжаться, неприятное чувство, когда он предпочел бы, чтобы его сердце совсем остановилось.

Поняв, что угрозы не было, он отступил от нее на шаг, еще крепче прижимаясь к дереву. Но пока он был погружен в свои мысли, его нога зацепилась за корень, и он поскользнулся. Он зацепился за ветку и выругался.

— О чем думаешь? — Спросила Изобель, ее беспокойство было очевидным в ее голосе.

— Догадайся. Остальные могут прибыть в любой момент.

Он мысленно перебрал свою коллекцию заклинаний в поисках дополнительных защитных чар, но даже с восемью, десятью, двадцатью Меч мог пробить их. Он уже однажды встречался с чемпионом Блэром с Реликвией, но это не означало…

— Тебе нужно отвлечься, — сказала ему Изобель.

— Сейчас не время отвлекаться.

— Ладно. Это был неудачный выбор слов. Что тебе нужно, так это расслабиться.

Она сделала шаг ближе, прижимая его к ближайшему дереву. Его сердце забилось еще быстрее. — Пять букв. Математический символ. Думай быстро.

Алистер ломал голову в поисках ответа. Обычно он разгадывал кроссворды, когда ему было скучно, когда ему больше не о чем было думать. Но прямо сейчас в его голове боролись за сосредоточенность тысячи мыслей. Пионовый запах духов Изобель. Тот факт, что он никогда никого не приводил в лес, кроме своего брата. Как даже со всеми своими чарами он все еще чувствовал себя незащищенным. Уязвимый. Слабый.

— Сила?

Предположил Алистер, не уверенный, имело ли это вообще смысл.

Она ухмыльнулась. — Типичный ответ Алистера Лоу. Я имела в виду «равенство». Ты не можешь читать мои мысли. Я не могу прочитать твои.

Спасибо всему на свете за это, подумал Алистер, скользя взглядом по силуэту ее губ, шеи, талии в темноте. Он был почти уверен, что она накричала бы на него, если бы все еще могла читать его мысли. За то, что он думал о ней. За то, что он думал о том, чтобы сдаться.

— Это вот-вот станет реальностью, не так ли? — спросила она неожиданно мягким голосом.

Реликвии падали случайным образом, в любое время, в любом порядке, и даже если Изобель отчаянно нуждалась в этой второй Реликвии, Алистеру было трудно рассматривать ее быстрое падение как что-то иное, кроме невезения. Это время было всем, что у него есть, и этого было недостаточно, чтобы понравиться Изобель после того, как она так долго боялась его. Чтобы понять, кем он был без его историй о чудовищах. Без своего брата.

— Так и есть, — согласился Алистер.

— У тебя такое выражение лица, — осторожно сказала Изобель.

Алистер сжал руку в кулак. — Типа убийственное?

— Нет, не в этот раз, — пробормотала она.

Он сглотнул, зная, что если сегодня ночью все действительно изменится, у него может больше никогда не быть такого шанса. — Я действительно сожалею о том, как я… за то, кто я есть.

— Мне нравится, кто ты есть, больше, чем тот, кем ты притворяешься.

Затем она потянулась и взяла его за руку, переплетя свои пальцы с его. Он не знал, играет ли она все еще с ним в игры. Так не казалось, ему было все равно. Надежда, вспыхнувшая в его груди, была лучше, чем что-либо за долгое время.

Логика Алистера подсказывала ему, что это ужасная, опасная идея. Даже с его защитными заклинаниями, окружавшими их, они не были непобедимы.

Ее губы зависли на расстоянии вдоха от его. Ее свободная рука скользнула по его шее, дразня темные завитки за ушами.

В войне между логикой и порочностью его порочность всегда побеждала. И поэтому свободная рука Алистера скользнула вниз по ее пояснице, притягивая ее ближе к нему. В турнире не было никаких правил, кроме победы и смерти, но это все равно было похоже на нарушение одного из них.