Все о рыбалке (сборник)
Шрифт:
Рис. 22. Тритон (Triton cristatus)
Ближайший родственник карася линь, обитатель проточных озер и тинистых протоков, несмотря на свою неподвижность, подвергается уже меньшим опасностям. Очевидно, тут уже не может быть такого изобилия водяных насекомых и прочей гадины. Затем все молодые линьки, которые после окончания процесса всасывания желточного пузыря расходятся в разные стороны, первое время таятся в густой чаще водяных растений, преимущественно горошницы, также в водяном мхе и не выходят оттуда на чистые места озера или протока. Молодые караси по вечерам и утрам выходят в осоку, к мелким берегам; линьки – никогда и потому редко делаются добычею щук, тем более что последние имеют даже некоторое отвращение к этой рыбе. Как бы то ни было, известно достоверно, что жерлицы, наживленные линьками, щука, даже отчасти и окунь берут крайне редко и неохотно. Объяснение этого тем, что лини сильно отзываются тиной, встречает сильное противоречие в этом обстоятельстве, что карась нисколько не уступает линю
Рис. 23. Карась
Главные враги молоди линей – мелкие полуторагодовалые, даже нынешние налимы, которые с января по июнь достигают величины 3–4 вершков. Все они выбирают своим местопребыванием те же самые протоки, речные русла в пруде или озере и хотя придерживаются иловатых мест, но предпочитают более быстрое и каменистое течение. В камнях или зарывшись в ил, налимы проводят весь день и выходят оттуда только по ночам. На ближних перекатах они ловят молодых ельцов и язей, которые еще довольно долго – до конца июля – остаются в речках и истоках, а в ближайших глубоких курьях охотятся за линьками, и гораздо успешнее, чем за первыми. Молодые ельцы и язи несравненно проворнее линей и притом находятся в движении почти всю ночь, так что налиму, не отличающемуся большой живостью, трудно застать их врасплох. Прочие рыбы очень редко встречаются в текучей воде: весь окунь, карась, чебак, щука, ерш, как мы уже видели, постоянные обитатели озер. Последний, впрочем, чаще всех этих видов встречается вместе с налимом – именно под лавдами; он тоже любит холодную воду, и вот почему в жаркое время года во всех проточных озерах налимы встречаются б. ч. под этими трясинами, которые очень долго предохраняют воду от нагревания.
Налим, собственно говоря, житель севера, и это доказывается временем его нереста, большим ростом на севере, чем на юге, и его местопребыванием. Летом он нередко встречается поблизости родников, где и зарывается между камнями в том вязком иле, который вообще характеризует ключи. Летние жары, видимо, не благоприятствуют налиму, и отсюда понятно, почему его нет во многих степных протоках и речках, берега коих лишены древесной растительности. Тень и прохлада необходимы налиму: он не любит температуры свыше 151/2° и потому с наступлением теплых июньских дней всегда забивается в хворост, в норы, вырытые течением в берегу, также в камни, трещины и расселины скалистого берега, зарывается в ключевую няшу или, наконец, укрывается под обнаженными корнями подмытых деревьев и нависшими берегами. В Петровки и начинается главная летняя ловля налима. Она, конечно, не может идти в сравнение с осенним лучением и зимнею ловлею его в морды, тем более что ограничивается более мелкою рыбою, но все-таки довольно значительна. Притом Петровки – самое глухое время для рыболовства, и по этой причине и настоящие рыбаки не брезгают щупаньем налимов, забившихся в камни и норы, откуда вытаскивают их просто руками или (именно из береговых расщелин) зацепляют особыми крючьями. Гораздо реже употребляется острога, но ею, особенно далее к северу от Екатеринбурга и в это время года, добывают громаднейших налимов, которых, конечно, не только не удержишь, но даже не обхватишь руками.
Рис. 24. Налим
Вообще в последних числах июня в озерном рыболовстве наступает полнейшее затишье. Вся рыба укрывается от палящего зноя в самые глубокие ямы или прячется под тень лавд, откуда точно так же мудрено загнать ее в ботальные сети. Только по ночам или зорям выходит она на более мелкую и открытую воду; клев ее почти совершенно прекращается, чему еще более способствуют каждодневные грозы. Один ерш иногда ловится в большом количестве в прорубях на лавдах, но этот клев весьма неправилен и подвержен многим случайностям. Но не только взрослая рыба удаляется в более холодные части озера; к этому времени б. ч. молоди чебака, окуня, в свою очередь, укрывается на глубине или уходит под лавды, куда за ними следуют щурята, прошлогодние окуньки. Днем озеро кажется почти безрыбным, и только перед закатом вся рыба выходит покормиться и погулять на широком просторе: стаи мальков выходят из своих убежищ, за ними гоняется мелкая хищная рыба, из камышей выплывают вереницы уток, утят, гагар, крохалей и крохалят. Всюду плещется и играет рыба, оставляя бесчисленные круги на поверхности, которые не успевают сливаться сo спокойной гладью воды. Здесь сигают молодые чебаки, преследуемые щурятами, там выскакивают серебристые ельцы, гоняясь за мошками, булькают язи, хватая мошкару (Phryganea), которая во множестве падает в воду, там и сям плеснет большая щука. Только в глухую полночь рыба несколько успокаивается, но перед восходом снова на два-три часа выходит кормиться, а затем уже укрывается на целый день.
Так бывает на более глубоких или же хотя и мелких, но лавдистых озерах. В чистых и неглубоких бассейнах вся рыба в петровские жары подходит к берегам и ищет более холодной проточной воды или уходит в другие, менее открытые озера. Такие летние переходы мы видим в Большом Окункуле, откуда вся рыба переходит в Малый; в Кызылташе, откуда она стремится в Метлинский пруд; в Улагаче [32] и весьма многих других озерах. Мы уже упоминали, какими массами толпится тогда рыба у берегов замкнутых озер, отыскивая выхода: кипит и бурлит вода, шуршат и гнутся камыши от напора рыбы, которая иногда и вовсе выскакивает на берег. В проточных, но мелких озерах она тогда вся стоит у решетчатых запоров, преграждающих ей путь в реку или исток, и в таком количестве собирается здесь, что ее черпают сачками; иногда даже она ломает забойку и успевает выйти из озера.
32
Из Улагача вытекает р. Бишеляк, впадающая в Течу ниже Метлина.
Но только в исключительном случае – в крайне сухое и жаркое лето и при сильном пересыхании озера – слишком высокая температура воды
оказывает на рыбу вредное влияние и имеет для нее опасные последствия. Рыба ищет проточной воды и приступает к берегам не столько от палящего зноя, сколько для того, чтобы избавиться от бесчисленных паразитов, кишащих в стоячих водах озера. Эти паразиты составляют главную причину мора, который замечается здесь периодически, большею частию в самое жаркое время года. Без всякого сомнения, известный вид, не находя соответственной температуры, или вовсе уходит из озера, или вымирает, но вымирание совершается постепенно, в течение более или менее значительного времени, и легко убедиться, что летний мор рыбы зависит не от жары, как полагают многие рыбаки. Обглоданные жабры и плавники, язвины на теле – все показывает, что главною причиною этого явления служит чрезмерное размножение наружных паразитов, известных в науке под названием рыбоедов.Эти паразитные рачки – главные враги озерной и прудовой рыбы, бич всех рыбоводных заведений. Все остальные паразиты – рыбьи пиявки (Ichtyobdella), ленточные, реже круглые глисты – не имеют и сотой доли значения этих рачков и не приносят рыбе такого ощутительного вреда. Правда, в некоторых озерах, напр., в Калдахе, Шарташе и многих других, почти вся рыба, всего чаще чебак, окунь и карась, глистовата [33] , во многих случаях вовсе лишена икры и растет крайне медленно, но самый мор несомненно происходит от карпоедов, окунеедов и некоторых других родов замечательного отряда рыбоедных раков, которых рыбаки обыкновенно называют рыбьими вшами.
33
Особенно замечательно в этом отношении оз. Калды, в котором весь чебак и большинство других рыб заключают по два-три и более ленточных глистов.
Название это дается, впрочем, исключительно карпоеду (Argulus), который по форме своего круглого зеленоватого тела представляет некоторое сходство с вошью, притом на озерах гораздо обыкновеннее прочих родов рыбоедов, и встречается почти на всех озерных рыбах, особенно на карасе, который потому чаще других видов подвергается внезапному мору. В противоположность другим паразитным рачкам карпоед ведет свободный образ жизни и плавает очень быстро, что, конечно, дает ему большое преимущество перед остальными рыбоедами, которые большую часть своей жизни неразрывно связаны с питающею их особью, и объясняет его многочисленность и громадность вреда, им приносимого.
Карпоед (Argulus foliacens)
Рис. 25. Снизу
Рис. 26. Сверху
Лернеоцеры
Рис. 27. Lemeocera cyprinacea
Рис. 28. Lerneocera gobiana
Окунеед (Aechteresp ercarum)
Рис. 29. Самка
Рис. 30. Самец
Рис. 31
Карпоеды прежде всего обгладывают плавники рыбы, так что последняя почти лишается возможности движения, поворачивается кверху брюхом, всплывает наверх и делается затем окончательною добычею этих мелких хищников, которые десятками, сотнями впиваются в тело беззащитной жертвы и оставляют ее только при последнем издыхании. Большая часть снулой рыбы носит на себе явные следы нападения карпоедов, но кровавые язвины на теле производятся исключительно лернеоцерами, которые внедряются в мускулы рыбы и служат, в свою очередь, причиною ее смерти. Меньшее значение имеют ергазилы, живущие на жабрах, особенно щук, также окунееды, не редкие в полости рта окуня.
Редкий год обходится без более или менее значительного мора в каком-либо из озер Зауралья. Чаще всего это случается в травянистых и мелких карасьих озерах, которые вообще отличаются огромным количеством мелких животных организмов, всего реже в проточных бассейнах, тем более реках. Обыкновенно мор начинается в самые жары – в Петровки и в начале июля – и продолжается всего несколько дней, редко более недели; почти всегда мрет какой-нибудь один вид рыбы, б. ч. карась, окунь, реже чебак, налим, щука и другие. Притом мор начинается исподволь, уснувшая рыба живо подбирается чайками, утками, и иногда дело ограничивается этим, и мор проходит совершенно не замеченным. Но годами он принимает невероятные размеры, и в какие-нибудь два-три дня жертвою его делается громадное количество рыбы. Озеро белеет от множества трупов; тучи рыболовов, воронья, сотни коршунов вьются над озером, добывая полумертвую рыбу; даже жадная ворона от избытка брезгает снулой; сотни, тысячи, целые груды трупов выбрасываются волнением на подветренный берег озера и, сгнивая, заражают окрестности нестерпимым зловонием. Иногда пропадает почти вся рыба какого-либо вида, некоторые озера делаются почти безрыбными, но до окончательного обмеления и зимнего вымерзания озера; неиссякаем его жизненный источник: через два, три, много четыре года в нем рыбы более прежнего.