Все пропьем, но флот не опозорим, или Не носил бы я погоны, если б не было смешно
Шрифт:
Впрочем, курсанту всегда есть куда идти.
Грачи прилетели
В один из прекрасных весенних дней, прогуливаясь неспешным шагом по своей училищной вотчине, Хозяин (начальник училища адмирал Пилипенко) оглядел аккуратно подрезанные на одинаковой высоте деревья с распустившимися первыми почками.
Все выглядело очень пристойно. И все-таки чего-то не хватало.
Адмирал опустил голову. Снова поднял, оглядел верхушки деревьев. Вроде все нормально. И солнце светит, и небо голубое в наличии, и листочки вот-вот должны зазеленеть. Но нет чего-то. Не хватает куража какого-то, что ли.
И тут
Через полчаса после адмиральской прогулки во все училищные роты поступили краткие, но конкретные телефонограммы. Каждой роте приказано изготовить и развесить на закрепленных за ними территориях энное количество скворечников. Чтобы ни одно дерево не оказалось обделенным. Увольнение, естественно, «через скворечники».
Дело было в среду, так что курсантов первого и второго курсов проблема скворечников мало взволновала – в те времена «молодые» выходили в город лишь по субботам и воскресеньям. Не забеспокоились и пятикурсники – у них диплом на носу и, что гораздо приятнее, свободный выход в город. Хуже обстояли дела у курсантов третьего и четвертого курсов. До увольнения оставалась пара часов. Пришлось засучить рукава.
Тут, конечно, надо сказать вот о каком нюансе. Сколотить ящик, он же скворечник, из нескольких неровно обрезанных дощечек для привычных к работе мозолистых курсантских рук дело плевое. Сложнее с окошечком в птичкином домике. Его же продолбить надо. А если на всю роту имеется только одна стамеска?!
У счастливчика, умудрившегося первым захапать дефицитный инструмент на прорубание окна в светлое будущее, то есть в увольнение, ушло чуть ли не полчаса. Сопровождаемый завистливыми взглядами коллег, везунчик ушел за увольнительной. Остальные задумались.
В результате мощнейшей мозговой атаки выход был найден.
Через час рота дружно строилась на увольнение, а на каждом дереве висели вполне приличного качества скворечники с чернеющими дырочками-окошечками для птичек.
На следующий день Хозяин долго любовался развешенными на деревьях скворечниками. Благо на некоторых деревьях их было чуть ли не с десяток. Вот только долго не мог понять адмирал, в чем же дело: деревья есть, скворечники есть, а птичьего гомона не слыхать.
Удивлялись, надо полагать, и сами птички, прилетевшие из теплых краев. Хорошие скворечники их ждали. Да внутрь пробраться невозможно.
Так как окошечки-то были не прорублены, а нарисованы черной краской. Правда, очень аккуратно. Снизу и не заметишь.
На допросе
После попадания в комендатуру идет допрос залетчиков со штурманского факультета:
– Вы что пили, товарищи курсанты?
– Шампанское!.. С пивом…
Из строевой песни
Camel
Начальник кафедры военно-морской тактики капитан 1 ранга Смышляев. Высокий, худющий, странно выбрасывающий при ходьбе ноги. Подпольная кличка Верблюд. Он действительно напоминает корабль пустыни. Даже более чем напоминает, причем не только
походкой, но и физиономией.На лекции:
– Товарищи курсанты, сегодня на танцы придет моя дочь, прошу оказать ей максимум внимания.
– Товарищ капитан 1 ранга, а она симпатичная?
– Естественно. Она же похожа на меня!
Автор об авторе
Родился в декабре 1956 года в Москве. Так что коренной москвич (кого не любят больше всего москвичи? Правильно, коренных москвичей), хотя прожил в столице от рождения лишь полгода: отец был флотским офицером и учился тут в академии. Потом Лиепая, Соловки, Ленинград, Камчатка и Рига.
В 1973 году поступил на артиллерийский факультет Калининградского высшего военно-морского училища. На втором курсе отправил свою первую заметку (некое эссе про звезды – бред полный) во флотскую газету «Страж Балтики», за которую вскоре получил по почте гонорар в размере 5 рублей.
Это так воодушевило курсанта Рискина (жалованье составляло 3 рубля плюс 80 «табачных» копеек), что стал писать регулярно. Чем дальше, тем не то чтобы лучше, но больше. То есть к третьему курсу, когда жалованье достигло 15 рублей и тех же 80 «табачных» копеек, ежемесячные гонорары от «Стража Балтики» достигали 30, 40, а то и 50 целковых! Что обеспечивало советскому курсанту более чем вольготную жизнь.
Все это вызвало жгучее желание стать военным журналистом. Которое, увы, закончилось ничем. Во флотской газете сказали: «Послужите пару лет, а потом мы посмотрим».
Послужить пришлось несколько дольше. Сначала на сторожевом корабле «Туман» в Лиепае, потом на морском тральщике «Марсовый» в Риге, потом на малом разведывательном корабле «Линза» в Балтийске и, наконец, на тральщике «Дмитрий Лысов» опять же в Риге. Семь лет на «железе». Плюс минно-торпедный склад в Риге.
И лишь через 11 лет офицерской службы с нежно любимым личным составом удалось стать военным журналистом. То есть перейти на службу в газету «Страж Балтики». Благо, что к тому времени был регулярным автором русскоязычных латвийских газет.
Кстати, одновременно сдуру, уже будучи каптри, поступил на заочное отделение факультета журналистики Латвийского государственного университета. Зачем это сделал, не пойму до сих пор. Диплом ЛГУ пока у меня не спрашивали. Да и не поймет там никто ничего: все же на латышском. А сколько мучений! Даже зачет по латышский языку умудрился сдать. Что для «оккупанта, топчущего священную латышскую землю» (хотя, как говорил Петр Первый: «Где ступала моя нога, там всюду Русь»), задача практически неподъемная.
В 1994 году опять-таки как «оккупант» вынужден был покинуть страну серого гороха (эта отрава – серый горох с салом – национальное блюдо латышей) и перебраться в Великий Новгород. Где пару лет проработал в областной газете «Новгородские ведомости», из которой был уволен за расхождение с линией партии. То есть с властью.
В феврале 1999 года стал собственным корреспондентом «Независимой газеты» по Новгородской области.
Через пару месяцев губернатор Новгородской области Михаил Прусак вызвал к себе главного редактора «Новгородских ведомостей» Владимира Дмитриева: