Все пропьем, но флот не опозорим, или Не носил бы я погоны, если б не было смешно
Шрифт:
Зря он так, как можно рупор на задницу напялить?
Лейтенант Мокроусов не пил. Хотя служил на корабле месяца три. Был белой вороной. И на тех, кто пил, то есть на всех остальных офицеров, смотрел с презрением.
Командиру, ясное дело, это не нравилось. На второй неделе боевой службы, будучи в состоянии алкогольного токсикоза, он вызвал лейтенанта к себе.
– Мокроусов, итти твою маковку, до меня доходят слухи, что ты непьющий. Это правда?
– Так точно, товарищ командир.
– А мы счас проверим…
Кэп полез в сейф и достал
– Не, товарищ командир, – заартачился Мокроусов, – не буду. Хоть убейте.
– А что, – сказал кэп, – мысль хорошая.
Опять полез в сейф, достал «макаров», засандалил в него обойму и передернул затвор.
– Пей, лейтенант!
– Не буду!
Ствол пистолета медленно поднялся к лейтенантскому виску:
– Пей, сука, раз командир приказывает!
Лейтенант выпил. Залпом. Без воды и закуски.
– Свободен, – сказал кэп, разряжая пистолет.
После прихода в базу свободны оказались оба. Кэпа сняли за пьянство, лейтенанта – за стукачество.
Комендант Балтийска. Злой, как все коменданты. Переслуживший свое звание на десяток лет, как большинство из комендантской породы, вечно носящейся по городу в поисках нарушителей.
Летит на дежурном грузовике по славному городу.
Видит стоящего лейтенантика рядом с группкой матросиков.
Вылетел из кабины.
– Почему в день БП шастаете по городу?!
– Так…
– Молчать! Все в машину!
Едет, счастливый. Мол, еще одну бабочку на булавочку и другу моему Гульбарию в гербарий.
Приехал. Всех выгрузил.
Лейтенанта к себе в кабинет. Побалдеть чтобы. Оттрахать литюху, чтобы служба медом не казалась.
– Из какой части?! Почему у вас матросы не строем идут?! Да еще в день БП?!
Матросы вообще-то не шли, а стояли. Да не в этом дело.
Лейтенант представился.
– Почему, спрашиваю, матросы не строем шли?!
– Так это не мои матросы!
– Ш-ш-т-а-а??? А чьи, мать твою так-растак?
– Не могу знать, товарищ майор! Я просто мимо шел, а тут вы подъехали…
Немая сцена.
И дикий вопль, гулко раздающийся под сводами комендатуры:
– Кретин! Где я теперь их старшего найду?
Порядок в ротном помещении зам начальника артфака Калининградского ВВМУ капитан 1 ранга Ваня Соколюк оценивал по трем категориям:
– Плачевно!
Это означало, что в гальюне обнаружен чинарик.
– Архиплачевно!
Два чинарика.
– Командир роты! У вас в заведовании полный бардак! Почему не зажжен красный фонарь?
Значит, нашел три чинарика, следопыт хренов.
Главный минер флота капитан 1 ранга Фатеев. После осмотра нашего минно-торпедного кладбища. Того самого, которое прямо на территории нашей части. Набитого контейнерами от торпед, старыми тралами и – не поверите! – серебряно-цинковыми батареями. Правда, все это в те еще годы, когда флот не болел «медной лихорадкой».
Фатеев:
– Блин, да у вас тут настоящий Клондайк. Командир! Сколько у вас личного состава?
Командир:
– Почти две сотни, если
с офицерами…– Все две сотни построить у этих развалин. Получить на складе пулемет. И всех расстрелять…
Задумался на секунду:
– Нет. Не всех. Того старшину, что будет стрелять, оставить в живых. За доброе дело.
Повернулся и ушел. Мы потрусили следом.
Механик вышел на ют. После душного трюма на палубе благодать. Достал помятую пачку «Примы».
Возле обшарпанного лагуна [65] два моряка чистили картошку.
– Ну что, орелики, – задушевно молвил мех, – прикурить есть?
– Да мы не курим, товарищ старший лейтенант.
– Эх, салажня, курить и не надо. Служить надо с огоньком!
В море на боевой службе. Командир, охреневший от тоски, решил заполнить представление на лейтенанта, которому пора бы старлея получить. Заполнил, вспоминая недобрым словом начальство, – командир уже полгода перехаживал звание, давно пора бы и капдва стать. Ну да ладно.
65
Лагун – большой пищевой бак. В общем, кастрюля, только очень большая.
Расписался. Шмякнул секретной печатью…
Тут стук в дверь.
Радист:
– Радиограмма.
Читает.
Мать моя родная! Капдва дали! Выскочил на палубу, вне себя от радости!
Скинул китель и за борт его:
– Новые погоны на новый кителек!
В кармане старого кителя за борт улетела секретная печать…
Часть 4
Еще короче
На флоте нет ничего кристальной чистоты, кроме спирта. Да и тот весь выпили.
– Штурман, ты чего столько водки принес, а про закуску забыл? Что кушать-то будем?
– Вот ее, родимую, и будем кушать…
Если Москва – сердце нашей Родины, то Вилючинск (гарнизон на ТОФе) – это ее жопа.
У нас на флоте как? Человека сперва смешивают с дерьмом, а потом дрючат за то, что от него дурно пахнет.
Лейтенант ничего не знает, но все делает. Старший лейтенант кое-что знает и кое-что делает, а капитан-лейтенант все знает, но уже ничего не делает.
Мы на флоте не горим, а тлеем. Ни тепла от нас, ни огня, одна вонь.
– Какие бывают волны на море?
– Девятый вал!
Не всегда люди, которые рубят правду-матку с плеча, такие уж правдолюбцы. Иногда это просто палачи.
Я вам не усилитель – откукарекал, а там хоть не рассветай!