Всё равно растаешь, принцесса

Так что, остыв немного, погасила светлячок и легла обратно. Под одеяло к нему забираться, само собой, не стала. Вместо этого набросила на себя магически тёплый полог. Будучи уверенной, что точно не замерзну, поскольку изначально ложилась спать в одежде, на всякий случай. С этой мыслью отвернулась к стене. И вскоре действительно уснула, убаюканная теплом и мерным покачиванием судна.

И вот, наступило утро. И я по каким-то неведомым причинам лежу на гадком, несносном варваре, распластавшись по нему всем телом, обхватив его руками и ногами. А он весьма собственнически обнимает меня в ответ. Поясница буквально горит от его огромной лапищи.

Как только этот факт доходит до моего сознания, меня словно в жар окунают. Невольно задержав дыхание, я чувствую, как пускается вскачь предательское сердце. А щека, которой я прижимаюсь к широкой груди, горит так, что у него вполне может ожог остаться.

Надо всё это немедленно прекратить. И слезть с колдуна немедленно. Но как это сделать, чтобы его не разбудить? Чтобы он не узнал о моём позоре.

Однако стоит мне только едва передвинуть ногу, как рука на моей талии вмиг тяжелеет, теснее прижимая к мужскому телу.

– М-м-м, Льдинка, – урчит Янгмар, обхватывая меня ещё и второй рукой. Мужская ладонь беззастенчиво опускается на мою пятую точку, обжигая даже через штаны. — Какой приятный утренний сюрприз. Можно ли это воспринимать, как знак потепления в твоём ко мне отношении?

– И не надейтесь, – цежу раздражённо, мгновенно скатываясь с него и отскакивая на несколько шагов от кровати. Хочется ещё добавить, что этого никогда больше не повторится, но вряд ли колдун что-то услышит, когда так самодовольно хохочет.

У-у-у-у, как же он бесит!

Оглянувшись в немой злости, я нахожу глазами кувшин с водой на столе и, недолго думая, выплёскиваю его содержимое на наглого гада, заставив его ошеломлённо поперхнуться.

– Остыньте ярг, – шиплю ядовито, – и не ищите лишних знаков там, где их нет.

12.2

Резко выдохнув, он садится на краю кровати. Смотрит на меня исподлобья. Злой, ошарашенный, сонный. Проходит пара минут. И вдруг во всей мешанине его эмоций внезапно снова начинает брать верх восхищение. Мной.

Я даже теряюсь.

Вот что с этим колдуном не так, если он так реагирует на мою злость?

– Остыть, говоришь? — насмешливо щурится он. — Как я могу, если ты такая горячая?

Может, в него и кувшином бросить?

Ну очень тяжело сдержаться.

– Вы невыносимы, – выдыхаю шумно.

Колдун в ответ лишь иронично хмыкает. Поднявшись, отряхивается, собирает волосы в пучок на затылке и, в явно хорошем расположении духа, направляется к двери. Но уже взявшись за ручку, останавливается. Оборачивается через плечо.

– Позавтракаем вместе, Льдинка?

– Нет, – качаю головой. — Если у меня есть выбор, я предпочитаю наедине.

– От прогулки тоже отказываешься?

– С вами? Да, отказываюсь.

– А с охраной?

– Зачем вам я на палубе? — подозрительно прищуриваюсь.

– Забочусь о тебе, – фыркает. – Говорят, свежий воздух полезен. В общем, если передумаешь, скажешь Йормуну.

И он наконец-то уходит.

Йормун с завтраком появляется где-то через час. Пока я ем, мальчишка меняет кожаный мешок с водой для умывания на такой же полный, уносит бочонок с грязной водой и возвращает обратно… в общем наводит в каюте порядок и чистоту. И всё это с сосредоточенно хмурым видом. Хотя в эмоциях его по-прежнему преобладает любопытство и жгучее желание что-то сказать, сопровождаемое таким же жгучим стеснением. У него даже щёки разрумянились.

Будь я Николь, уже бы наверняка затеяла разговор сама, выспросив у паренька всё, что только можно. Но я действительно настолько привыкла к уединению, что мне бывает довольно тяжело начать общаться с новым человеком.

Но что-то меня всё же подталкивает к тому, чтобы попытаться. Возможно, моё неистребимое любопытство, ну или просто желание поговорить хоть с кем-то кроме гадкого колдуна. Янгмара, я имею в виду.

– Ярг сказал, тебя зовут Йормун, – произношу, когда ловлю на себе очередной взгляд, брошенный украдкой из-под русой чёлки. — И что ты его ученик. Это правда?

Парень от неожиданности замирает.

– Да, – бормочет, опустив вихрастую голову.

– Значит, ты тоже заклинатель воды? — откладываю столовые приборы и откидываюсь на спинку стула. Наблюдаю за своим собеседником. Мне ещё не доводилось общаться с настолько стеснительными и неуверенными в себе подростками. Мои младшие братья и их друзья совершенно не такие.

– Да, – получаю новый лаконичный ответ. Парень смущённо косится на меня из-под растрёпанных волос.

– А в каком возрасте у тебя проявилась сила? Классические маги в полную силу входят примерно к десяти годам. А у вас когда это происходит?

– По-разному, – неловко пожимает он плечами. Акцент у парня гораздо более выраженный, чем у Янгмара. Видно, что наш язык он знает, но пользуется редко. — Ярг говорит, у заклинателя всё зависит от единения со своей стихией. И от собственной внутренней силы, чтобы со стихией совладать. Мало уметь зачерпнуть силу, нужно уметь направлять её. Я могу взять много. Но управлять только учусь. Ярг меня учит.

– А давно ты у него обучаешься? — склоняю голову набок.

– Уже почти год, – Йормун выпрямляется, будто пытаясь казаться выше.

Как я уже заметила, любые упоминания Янгмара вызывают у него смесь благоговения, огромного уважения, благодарности и крепкой, почти сыновьей привязанности.

Хм, не так уж и давно. Я читала кое-что из старых ведьминских учебников, которыми Анна Арганди поделилась с Раминой. И, насколько я поняла, ведьм раньше с рождения обучали владеть своим даром. И обучение, зачастую, проводилось гораздо жёстче, чем для классических магов, потому что им нужно уметь контролировать не только магию источника, которую они пропускают через себя, но и свои эмоции, поскольку те сильно влияют на дар. Полагаю, колдуны имеют такие же проблемы.

– А до этого тебя кто-то обучал? — спрашиваю у парня.

И в ответ ловлю волну горечи, боли, тоски и… смеси стыда с чувством вины. Настолько сильную, что мне едва удаётся удержать на лице маску спокойствия.

– Нет, – бормочет. — Извините… леди. Мне нужно идти.

И он уносится прочь, оставляя меня гадать, что же такого случилось в жизни мальчишки, если такой невинный вопрос вызвал такую острую реакцию.

Йормун возвращается только спустя час с лишним, не меньше. Забирает грязную посуду, спрашивает, не нужно ли мне чего-то и уходит, объяснив, что им с яргом нужно контролировать стихийные потоки.