Всё разрушающий прибой

Прозвенел звонок.

— Не так быстро, — протянула руку миссис Джайлс. Она схватила Тайлера за плечо. — Кабинет директора ждет вас, молодой человек, — сказала она, таща Тайлера за собой.

— Я не виноват, — заскулил он. — Молли заставила меня сделать это. Это она во всем виновата.

— Давай же, — подтолкнула меня Фиби. — Пойдем в класс.

Спустя двадцать пять минут, после начала урока математики, в классе зазвонил телефон, и миссис Давенпорт посмотрела на меня, разговаривая с кем-то на другом конце провода. Я вжалась в стул.

— Ой-йой. Это точно не хорошо, — пробормотала рядом со мной Фиби.

— Молли Бреннан, возьми свои вещи и иди в кабинет директора. — Миссис Давенпорт помахала телефонной трубкой в воздухе.

Я захлопнула учебник по математике.

— Я позвоню тебе днем, — прошептала Фиби, пока я собирала свой рюкзак.

Я пробормотала «пока» и направилась к выходу. Мне в спину смотрели двадцать две пары глаз, когда я вышла за дверь. Послышался шепот, и прежде чем дверь плотно закрылась, я услышала, как миссис Давенпорт постучала по столу книгой, призывая к порядоку.

Когда я вошла в приемную директора, меня уже ждал отец. Мои шаги замедлились, когда я увидела, что он начал вставать. Тошнота скрутилась у меня в животе, как песчаные крабы, извивающиеся вдоль берега, чтобы спрятаться от прибоя.

Я остановилась перед ним, не сводя глаз с кроссовок «Конверс». Он носил кожаные мокасины, которые обычно надевал только на работу, когда она у него была. Каблуки туфель уже давно стерлись, а кожа была уже не в лучшем состоянии.

— Пойдем, Молли. — Его рука появилась в поле моего зрения. — Я уже отпросил тебя.

— Я ухожу? — Я вскинула голову.

Он взял меня за руку и вытащил их приемной на яркий солнечный свет. Я начала щуриться от слепящего света, пытаясь привыкнуть к свету. Было ранняя осень, самое время бабьего лета на полуострове Монтерей. Солнце пригревало, а цветы наполняли воздух приятным ароматом.

— Что я сделала? — спросила я, двигаясь трусцой, едва поспевая за его целенаправленным шагом. Тайлер не смог бы доказать, что это я заставила его забраться в мусорку, тогда зачем отцу позвонили из школы!?

Папа провел меня через школьную стоянку и остановился у машины.

— Что насчет мороженного? Хочешь шарик?

— Но у меня школа. — Я моргнула.

— Я решил, что тебе можно денек и отдохнуть. — Он открыл заднюю дверь. — Садись в машину.

Я забралась на заднее сиденье и пристегнула ремень безопасности. Мои пальцы размяли подол рубашки, нащупав осколок, который бросил Тайлер. Изъеденная морем текстура успокаивала меня. Посмотрев на затылок отца, я задалась вопросом, когда я смогу найти еще стекляшек. Надеялась, он не посадит меня под арест в эти выходные. Я не хотела, чтобы Тайлер сидел в мусорном баке.

Я чуть не начала смеяться. Он выглядел забавно, я лишь могла представить, как он после этого вонял.

— Ты хочешь со мной чем-нибудь поделиться? — спросил отец с переднего места.

Я покачала головой и уставилась в окно.

В «Маслобойне Фестера», отец заказал мне шарик мятного мороженого с шоколадной крошкой в рожке, а для себя французскую ваниль в стаканчике. Мы взяли мороженое на пляж и пошли по тропинке вдоль берега. Художники, стоявшие у своих мольбертов, рисовали раскинувшийся перед нами вид: высокие, перистые облака, яркое солнце и океан бирюзовых и темно-синих тонов.

Папа остановился у скамейки в парке и сел, похлопав по месту рядом с собой. Я тоже села, болтая ногами. Мы облизали наше мороженое, отец прикончил свое за три больших укуса. Он сунул в рот последний кусочек, прожевал и скомкал обертку. Он провел ей по уголкам рта, затем сложил руки вместе, позволив им повиснуть между колен.

Он прочистил горло.

— Как я понял, сегодня в школе что-то произошло, — сказал он, наблюдая за чайкой, приземлившейся недалеко от нас. Мимо пронесся ветерок, растрепав его редеющие волосы, которые он зачесывал назад. — Не хочешь рассказать мне об этом?

Я покачала головой, вытерев каплю растаявшего мороженого со своего подбородка.

— Тебе ничего не грозит. Мне позвонили из приемной, чтобы сообщить, что тебя доставал какой-то парень. Я подумал, что было бы хорошо забрать тебя сегодня и обсудить это. — Чайка улетела. Он наблюдал, как она спускается по скалистому выступу, прежде чем повернуться ко мне. — Это ты заставила его залезть в мусорку?

— Он обзывал меня и выкинул мое морское стекло. — Мороженое свернулось у меня в животе.

— Это не тот вопрос, который я задал, Молли. Это ты заставила его залезть в мусорку?

— Никто не сможет это доказать, — нахмурилась я.

— Верно. Но, я знаю, как ты сделала это, и ты знаешь. Вот, что имеет значение.

Мои плечи опустились. Я перестала болтать ногами.

— Как повели себя другие дети, когда это случилось?

— Они начали смеяться над Тайлером, а затем… — Я дернула обертку от своего рожка.

— Что потом? — настаивал отец.

Я почесала ногу и закусила губу.

— Они смеялись над ним, пока он не указал на меня.

— Они смотрели на тебя так, будто ты ненормальная? — крепко сжал губы отец.

Мороженое потекло по моей руке.

— Да, сэр. — Я немного лизнула шарик.

— Ты должна кое-что понять, Молли, — вздохнул отец. — Когда ты делаешь нечто необъяснимое, то те дети идут домой и рассказывают об этом свои родителям. А те, в свою очередь, рассказывают другим, о тебе и обо мне. Они могут начать думать, что мы — другие.

— Я работаю с некоторыми из этих родителей. Когда они начнут смотреть на меня как на ненормального, черт возьми, это расстроит меня. Ты знаешь, что случается, когда я расстроен?

Я покачала головой и опустила голову.

— Я не могу сосредоточиться на работе. Вот что происходит, и это плохо, потому что тогда я потеряю работу. А когда это произойдет, это будет не моя вина. Кто будет виноват? — Его взгляд встретился с моим.

Я открыла рот. Холодное мороженое потекло по моему запястью до локтя. У меня пробежали мурашки по коже.

— Я жду ответа, Молли.

— Эм… э… Я? — спросила я, хотя и не верила в это. Если я получала за тест плохую оценку, то это случалось потому, что я не готовилась к нему. Если отец плохо справлялся со своей работой, так это потому, что он неправильно ее делал, а не из-за меня.