Все схвачено

13

В остальных двух он обнаружил ровно четыре интересных лично ему, как он посчитал, документа. Первый: краткий отчет Гумбольдта о встрече с Мужиком. Второй: информация о сыне Мужика. Третий – тоже краткий: отчет о второй (так озаглавлено) встрече Гумбольдта с Очкариком. И везде были не очень-то и скрытые Гумбольдтом наводки на оных клиентов, легко распознанные Легатом. И наконец, четвертый: перечень событий в Стране с 1967 по 1969 год, к которым (так было обозначено в сноске к документу) имел отношение лично Гумбольдт. Какое – не указано. Похоже было, что последний документ не был оригиналом, написанным, к примеру, самим Гумбольдтом или его куратором. Скорее, это был блицсписок со многих оригиналов, сделанный, не исключено, специально для Легата.

Информация о сыне была лаконичной. Имя – Пахарь (папа – Мужик, сынок – Пахарь, экое голимое славянофильство…). Студент первого курса Университета. Факультет – математический. Учится ровно, без троек. Второй разряд по альпинистскому спорту. Не женат. Место жительства – квартира родителей. Адрес… Оп-па! Еще один сосед Легата по проспекту Одноглазого Фельдмаршала! Фигурально выражаясь, естественно… Хотя почему фигурально? Буквально! Дом, в котором жил в те годы юный Легат с родителями, буквально – соседний тому, в котором живут Пахарь и его папаша, чуть дальше от Центра. Ну, мамаша – тоже, наверно, с ними… А с другой стороны – гумбольдтовский дом, чуть ближе к Центру.

Квартирки, конечно, сравнивать бессмысленно. Скорее всего Пахарь обитает в такой же, в какой Легат живет сейчас, купив ее в середине девяностых у наследников бывшего министра сельского хозяйства… Или энергетики?.. Легат подзабыл уже, да это и не важно. Важно другое. Если Легат в родной район ломанется в надежде подловить Пахаря, то не исключено, что он может наткнуться на самого себя – из тех былинных лет.

Фантасты уверяют, что так называемый парадокс путешественника во времени (то есть встреча с самим собой – прежним) приводит к большим катаклизмам. Одно утешало: что написано пером, то не имеет ничего общего с реальной жизнью. Тем более в фантастике…

По большому счету, подумал Легат, встреть он себя самого – узнает ли вообще? В подсказку сердца материалист Легат верил слабо…

Проехали. Вариант знакомства с сыном – сначала, а с папой – потом, вполне возможен. Только опять же – зачем? Выше Очкарика – только Генеральный, а он Легату нужен? Бог знает… Подробности разработаем на местности. Хотя по-любому невредно узнать – кто такой Мужик в партийно-правительственной иерархии тех лет? И вообще, в иерархии ли он? Известно – старый товарищ Очкарика. Сие о профессиональной принадлежности «фигуранта» не говорит ничего. Искать придется…

Он знал, конечно (из книг и фильмов про наших славных разведчиков типа шпионов), что все подробности, красиво именуемые легендой, разрабатываются как раз до начала операции. Но он-то не шпион! Он – любитель в служебном отпуске по служебной же необходимости. Сейчас. А вообще – профессиональный переговорщик, имеющий немалый опыт. Из таких ситуаций выруливал – мама, не горюй! А что его ждет? Да та же работенка: встречи, разговоры (читай: переговоры), знакомства с ходу и на лету, дружба навек, прощание – до встречи, а на самом деле – навсегда.

Рифма: навсегда – звезда. Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома. Песня про Легата…

Хотя утешать себя – дело бессмысленное и непродуктивное!

Значит, поехали дальше.

Документ на трех страницах. Набран на компьютере. От первого лица. Лицо, судя по всему, – Гумбольдт.

Пошел текст:

«Я встретился с Мужиком 17.09.1967 г. в гостинице „Столица“, что напротив Конного Двора, в комнате № 367. Время начала встречи я не отметил точно, но она началась где-то после 18.00, потому что, когда я входил в здание, часы на Главной Башне пробили шесть раз.

Напоминаю, что встречу помог организовать Пахарь, сын Мужика. Я не стал прибегать к использованию легенды о моем «сыне» – коллеге Пахаря по альпинистскому спорту (иными словами, меня самого в молодости), поскольку вариант этот показался мне весьма рискованным. Я предпочел встретиться с Пахарем как диггер, то есть профессионал, изучающий т. н. «подземную Столицу». Для города диггерство – terra incognita, я по крайней мере знаю в этом времени еще только двоих любителей. К сожалению, это занятие здесь не является легальным… Я объяснил Пахарю, что обратился к нему по рекомендации его тренера. Это было правдой, потому что я к тому сроку успел познакомиться и даже подружиться с тренером, это оказалось просто. Он, кстати, тоже весьма заинтересовался идеей путешествий под землей, но – только теоретически. Мотивировал свой отказ от прямого участия в подземных экспедициях своим возрастом и травмой ноги. Я попросил его рекомендовать мне кого-то из его учеников (диггерство и альпинизм на самом деле имеют много технических общностей), и он рекомендовал мне Пахаря, сообщив при этом, что лучше б я его уговорил, поскольку его отец много может, и помощь его будет полезна новому делу. Я дважды встречался с Пахарем, и он в самом деле заинтересовался, попросил испытать его. Мы сходили с ним под землю дважды. Первый раз – в районе Университетских гор, второй – в центре Столицы. Он знал, что это нелегальный поход, могли и арестовать…»

Дальше Гумбольдт пишет о том, как с помощью Пахаря создавалась первая диггерская команда, как подбиралась экипировка (напомнил, что это было время тотального дефицита всего, а уж оборудования для диггерских походов и вообще не существовало, использовали что-то из альпинистского), как проходили тренировки. Все это делалось под наблюдением Конторы, спортсменов тоже они проверяли…

А тут папаша, узнав о новом увлечении сына, захотел повидаться с демоном-искусителем. Видимо, они встретились, но в предоставленных Легату документах о встречах во множественном числе ничего не было. Допустим, документ, отобранный Легатом, повествовал о второй встрече. Но первая-то была наверняка!.. А может, они все оговорили в первую встречу? Черт его знает!

И кстати, занятие, как сам Гумбольдт замечает, абсолютно преступное для тех годов. Кто это под нашей Столицей без нашего ведома шарит?.. Контора упоминается, значит, папа помог в легализации команды?..

Суки конторские! Это вам, господин Легат, полезно, а это – бесполезно, не обессудьте, тайна сия велика есть! Как в старой песне из старого фильма: мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает…

Легата для дела выбрали, для Легата информацию отобрали, мощно просеяв. Изучай, что выбрали, и не возникай зря…

Тот отрывок, который Легат прочитал, явно был лишь частью всего документа. Легат опять и уже привычно отматерил Генерала и принялся читать следующий, выбранный им документ: пересказ разговора с Мужиком. Документ сей в варианте, предложенном Легату, именовался так: «Распечатка записи второй встречи с Мужиком» и начинался он явно с середины этой встречи. А то и с финала. Легату предоставили только ту часть, которая впрямую касалась его интересов.

Начиналась сия часть загадочно:

«После такой вот рваной и непоследовательной беседы с криком и оскорблениями Мужик вдруг успокоился и спросил меня:

– Ну, допустим, я тебе поверю. Хотя все это – бред собачий!.. Но на кой хрен нам все это нужно?

– А на тот хрен, что вы всегда загодя будете знать, как вам поступать в той или иной ситуации. Более того, мы готовы задолго до того, как ситуация просто проявится, предупредить вас о ней и порекомендовать программу действий. Даже не поэтапно – пошагово.

– А зачем нам все это нужно? Как я тебя понял, что уже случилось, то непременно случится. Вывод: делай, как делаешь, а что будет, все равно будет. Так, Гумбольдт?