Все там будем

–  Мы несем остатки машины в Ларгу вот почему, - пыхтя, объяснял он Серафиму, который вовсе не спрашивал, зачем они несут в Ларгу остатки машины, а покорно нес их в Ларгу, - мы предадим их там земле, как тело самого достойного человека…

Василий твердо решил, что похоронит свой летающий трактор рядом со своим отцом, незабвенной памяти достойным мужчиной с сердцем мягче растаявшей ледяной розы. Вспоминая об этом, он вышагивал ровнее, и приободрял спутника.

–  Эх, Серафим, - улыбался он, плача, - грош цена нам была бы, не попробуй мы попасть в Италию. Но, видно, не судьба. А раз так, то зачем с ней, судьбой, бороться?

–  Давай поговорим об этом позже, - осторожно говорил Серафим, строивший новые планы, - когда попадем в Ларгу и отдохнем.

Паровоз за ними давал мощный гудок, и друзья, подняв головы, видели поезд, идущий навстречу. Машинисты, сцепившись, переругивались, кому сдавать назад, а друзья брели себе по рельсам, да раскланивались на аплодисменты пассажиров. За время пути Василий и Серафим окрепли, и стали подобны двум Аполлонам, вздумай Аполлон родить себе двойника, да переселиться в Молдавию.

О Василии и Серафиме написали в газетах, сначала в железнодорожных, а потом республиканских. Их называли пилигримами рельсов. Поначалу руководство Молдавской железной дороги хотело убрать их с путей, потому что они тормозили расписание поездов на четверо суток. Но потом, увидев популярность друзей, решило на них заработать. Василию с Серафимом предложили постоянную работу: курсировать от Кишинева до Унген и обратно, по рельсам. На маршрут чиновники собирались запустить пять поездов с саунами, кинотеатрами, залами для танцев, ресторанами, бассейнами, библиотеками и номерами люкс. Билеты на предполагаемый маршрут собирались продавать по 300 долларов, и привлекать для путешествий хотели иностранцев. Тур намеревались назвать "Очарование железной дороги или философы рельс".

Но пока на это искали первоначальный капитал, Василий и Серафим дошли по железнодорожной ветке до Унген, а потом поднялись к северу, и добрались до Ларги. И за время пути они стали любимцами всех пассажиров Молдавии. Но в вагон парней не взяли ни разу.

Потому что денег на билет у них не было.

ххх

Отоспавшись за неделю, Серафим проснулся на рассвете, и, провожая взглядом умирающую в голубом мерцании нового дня Венеру, придумал, как попасть в Италию.

–  Василий, проснись, - растолкал он друга, примчавшись к тому сразу после того, как умылся, - я придумал, как попасть в Италию!

Василий, спавший на деревянной скамье под орехом, долго моргал, пытаясь понять, что случилось. А когда до него дошло, чего хочет Серафим, Лунгу задумался, и вылез из-под старого одеяла.

–  Такие вещи всухомятку не обсуждаются, - торжественно сказал он, - Нужно помочь мозгу!

И, сунув босые ноги в старые калоши, пошел в подвал за вином самого лучшего урожая, того винограда, что собирал еще со своей покойной женой. Оттого, что они в ту осень еще жили мирно, вино это всегда отдавало ему невыносимой горечью слез Марии. Потому Василий его и любил.

–  Ты понимаешь, - перед тем, как выпить по первому кругу, спросил он Серафима, - что нам будут нужны материалы для этого?

–  Я понимаю, - сдержанно ответил Серафим.
– Пей.

–  Теперь ты, - передал стакан другу Василий, понюхав растертый в пальцах ореховый лист.
– И где же мы их возьмем без денег? Украдем деньги?

–  Этого делать не стоит, - разумно рассудил Серафим, - потому что, если мы украдем деньги, то зачем нам нужно будет тратить на материалы, если мы сразу можем потратить их на поездку в Италию?

–  Мудро, - согласился Василий, - ну, и?

–  Ты знаешь, что нам для осуществления этого грандиозного плана нужна подводная лодка, - задумчиво начал Серафим, - небольшая, на которой мы могли бы незаметно выйти из Днестра в Черное море, и, обогнув часть побережья Румынии и Словении, взять курс на Италию…

–  Так, - кивнул Василий, - но ведь подводную лодку из слов не сделаешь…

–  Мы сделаем ее из материалов, - разглядывал орех Серафим, наливая вино на слух.
– Из материалов, мой друг…

–  Каких?!
– не выдержал, наконец, Василий.
– Если у нас ни черта нет?!

Серафим выдержал драматическую паузу, отпил, глядя поверх стакана Василию в глаза, передал другу стакан, и решительно произнес:

–  Мы выкопаем останки трактора!

ххх

Само собой, сначала друзья подрались. Вася, едва услышав кощунственное предложение Серафима, заехал тому ногой в грудь, а когда Сема упал, побежал за вилами. Вернувшись из сарая во всеоружии, Василий потряс головой, потому что его обидчик… пропал. Правда, очень быстро нашелся, свалившись прямо ему на голову с ветви ореха. Некоторое время Серафим бил Василия головой об скамейку, пока Лунгу не увидел красную пелену, что поползла на его глаза с макушки, и не вывернулся, саданув противника в бок.

–  Эх, - согнулся от тычка Серафим, и повторил, - эх-эх.

А Василий ударил его по спине тупым концом вил, но не потому, что пожалел, а просто ухватил вилы неудобно, а пока перевернул их, чтобы воткнуть, серафим уже швырнул ему в лицо кувшин с вином, и применил ужасно эффективный прием. Прием этот приятели, - еще будучи совсем молодыми, - видели в фильме про Брюса ли, который показывали в колхозе на заре 90-хх годов, и вход в комнату с видеомагнитофоном стоит три рубля. Высоко подпрыгнув, и ухватившись за ветвь ореха, Серафим ударил двумя ногами в грудь Василия, и выкрикнул:

–  А-йа!!!

После чего благоразумно схватил вилы, и убежал в дом, закрывшись. От поджога его спасло только то, что дом был Василия, а тот жечь своей жилище, чтобы выкурить свежеобретенного врага, не решился.

ххх

К полуночи вино в доме закончилось, и Серафим стал плакать и просить выпустить его. Василий, высосавший пять кувшинов, смягчился, и друзья помирились, скрепив дружбу крепким поцелуем и мужскими объятиями.

–  А теперь, - смахнул слезу Серафим, - пошли к священнику. Если он согласился отпеть и предать останки трактора земле по христиански, то разве откажется он же провести эту, как ее, эксгумацию?!

Месяцем раньше отец Паисий, находившийся в очень тяжелом материальном положении, и правда согласился провести обряд отпевания над кусками железа, принесенными в село Василием и Серафимом. Священник даже произнес "предаем земле прах раба божьего трактора". Но согласится ли Паисий, раз пошедший на извращение христианского вероучения, повторить святотатство?.. серафим не сомневался, что да. Василий не был в этом уверен, но повторения дневной схватки ему не хотелось, потому что от вина у него болела голова, а от побоев - ребра.