Все вернется
Шрифт:
– О, черт, что же вы так вот прямо…
Хомяков судорожно хватает деньги и убирает их в свой стол, причем засовывает подальше. Потом он задвигает ящик стола.
– Теперь, надеюсь, мне не грозят эти пять лет?
– Ничего вам не грозит! Идите домой и спите спокойно! — Хомяков машет на Евгения рукой, как бы выпроваживая его.
– Ну да, заплати налог — и спи спокойно.
Хомяков выходит из-за стола, идет к двери.
– Что? Какой налог? Вы о чем? — нервно бросает он на ходу.
– Я говорю, реклама такая была по телевизору, помните: заплати налог —
– Ну и как? — кивает Шило на экран монитора.
– Супер! Делаем копию на диск. А лучше — две!
Через полчаса я подъезжала к зданию РОВД. В кармане у меня лежал диск с записью факта передачи денег Хомякову. Теперь моей задачей было аккуратно вручить ему этот «подарочек».
Глава 10
Прежде чем завалиться в кабинет моего «бойфренда», я позвонила ему на сотовый.
– Игореша, а это я, твоя киска!
– Линочка! Зайка моя!
– Зайчик мой! Ты по мне соскучился?
– Да, да! Ты сейчас где?
– Случайно проезжала мимо и вспомнила о своем зайчике…
– Тогда давай, заходи ко мне. У меня хорошие новости!
– Правда? Иду!
Вскоре я уже шагала по обшарпанному коридору РОВД. Дежурный узнал меня и пропустил без всяких вопросов. Впрочем, я ему подмигнула — так, на всякий случай. Он уставился на мое декольте и, пока я шла мимо его будки, не сводил с него глаз.
– Игореша!
– Линочка! Зайка моя!
Хомяков подскочил ко мне и попытался поцеловать в губы. Я стала уворачиваться.
– Зайка, ты не хочешь поцеловать своего зайчика?!
– Игореша, у меня же губная помада… Ты ее смажешь!
– Какая проблема? Накрасишь снова!
– У меня нет с собой косметички, я ее в своем магазине забыла. Ну, не надо, потом, когда у меня губы не будут накрашены…
– Как вы, женщины, за свою внешность дрожите! Губы у нее не накрашены!..
– Скажи лучше, какую новость ты хотел мне сообщить?
– Мы сегодня идем в ресторан!
– Да?! Ура!
– Хочешь в ресторан-то?
– С тобой, мой зайчик, — хочу! Хочу в ресторан, куда угодно! Лишь бы с тобой!
– Ха! Вот так! А они говорили, что со мной…
– Что — с тобой? Кто говорил?
– А… Да это я так… Тогда сегодня мы идем в «Кавказ»! А потом, после ресторана, куда поедем?
– К тебе, конечно!
– Ко мне? — Хомяков сник.
Я его понимала: он не хочет вести девушку в свое убогое жилище в коммуналке.
– А может, лучше к тебе? — неуверенно спросил он.
– Игореша, у меня предки дома… И папаша такой строгий!
– Но ты же взрослая девочка!
– Предки будут так орать!.. Нет, ко мне — это исключено! Давай лучше к тебе…
– Линочка, кисонька, когда я куплю квартиру в новом доме, двухкомнатную, в центре…
– И когда же это произойдет?
– Скоро, очень скоро! У меня уже собралась достаточно большая сумма. Потерпи, солнышко, скоро я приведу тебя в такие хоромы!
Ага, значит, денежки-то у него есть! Хорошо, будет что вымогать.
Мы еще некоторое время щебетали на языке любовников-шизофреников. Договорились сегодня, в семь
часов вечера, отправиться в ресторан, а там уж решить, где проведем «ночь любви».– Линочка, а ты меня любишь? — спросил Хомяков.
– Конечно, зайчик, разве я в силах устоять перед твоими любовными чарами?!
Мой Игореша расплылся в такой улыбке, что края ее уползли чуть ли не за уши.
Я собралась уходить, сославшись на неотложные дела. Хомяков проводил меня до своей двери. Я сама открыла ее и…
– Ой, что это?
Хомяков стоял сзади и поэтому не видел, что я «подняла с пола».
– Ну-ка!..
Он взял из моих рук бумажный конвертик с надписью: «Сюрприз для Хомяка».
– Игореша, кто его подбросил тебе под дверь? Это что, розыгрыш твоих сотрудников?
– Не знаю. Сейчас увидим…
Он разорвал конверт, и из него выпал лазерный диск.
– Фильмец новый тебе принесли? Может, вместе посмотрим? — прочирикала я.
– Нет, потом… Ты, Линочка, иди пока… Иди, зайка, до вечера…
Хомяков как будто почуял что-то неладное.
– Ну хорошо, — пожала я плечами, — пока!
Я помахала своему «бойфренду» ручкой и ушла.
Едва запрыгнув в машину, я включила прослушку.
– Что за черт!
Непристойно выражаясь, Хомяков комментировал просмотр — запись состоявшейся буквально час тому назад передачи ему крупной суммы денег. Он поливал Евгения последними словами, отчего я, как девушка скромная, жутко краснела.
В конце записи, уже без всякого изображения, шел текст, зачитанный металлическим голосом робота (Шило постарался): «Если ты не заплатишь один миллион рублей, эта запись окажется во всех возможных местах — у твоего начальства, в прокуратуре, в Интернете, у твоей невесты, ее даже покажут по местному телевидению. Куда принести деньги, ты узнаешь позже. Заплати и спи спокойно!»
Выражение, вылетевшее после этого из уст Хомякова, заставило покраснеть не только меня, но даже прослушку.
Зазвонил телефон. Оп-па! Хомяков! Ну что ж, сейчас мы узнаем, что он вознамерился поведать своей невесте на этот раз? Я включила телефон.
– Линочка, солнышко, у меня неприятности…
– Как неприятности?! Игореша! Ты же говорил, что у тебя хорошие новости!
– Сначала-то они были хорошие, а теперь…
– Да что случилось-то?! Говори толком!
– Не могу, но это — серьезно.
– Понятно… В ресторан, я так понимаю, мы сегодня не идем?
– Нет. Пока я не разрулю эту ситуацию.
– Я так и знала! В дешевый ресторан ты меня водил, а вот как только мы собрались пойти в дорогой…
– Не в этом дело!
– Ах, не в этом! Тогда в чем?
– Я потом тебе все объясню.
И Хомяков отключился.
А голос-то у него унылый, словно он только что с похорон! Что, дорогой, несладко тебе? То ли еще будет! Теперь мы основательно потреплем тебе нервишки, заставим тебя помучиться, как мучились Юлиана, Евгений, да и мало ли еще кто, кого я не знаю; но, судя по методам работы гражданина следователя, таких пострадавших наберется немало. Вот мы одним разом за всех с тобой и посчитаемся!