Все волки Канорры
Шрифт:
— Значит, они боятся кого-то другого, — грустно улыбнулся да Унара.
— А кого тогда? — спросил король, требовательно глядя на Мадарьягу.
Вампир собирался было сказать что-нибудь в том смысле, что не надо на меня так смотреть, но потом вспомнил, что недавно тоже назверопусничал и теперь пожинает плоды.
— Круг подозреваемых весьма широк, — сказал граф. — Но главным я склонен считать того, кто уже посягал на Кассарию и ее сокровища. На лорда Таванеля, — он поклонился в сторону Уэрта, — Лже-Таванеля, разумеется, но другого имени его мы пока не знаем.
— Это очень короткое пока, — заговорила Балахульда. — Что до имени, то я вам
— Позвольте, — вскипел Юлейн. — Это все написано в газете.
— Я пошлю им протест, — заявила гарпия. — Это мой вещий сон, а не их сенсационная статья.
— Указано все, кроме срока нападения, — возразил справедливый Зелг, проглядывая «Усыпальницу». — И вы знаете, где произойдет вторжение? Если да, будьте уверены, мы заплатим за ваши бесценные сведения.
— Конечно, я знаю, — запыхтела гарпия. — И я бы уже давно выставила вам счет, но есть одна маленькая неувязочка. Я…
— Старая курица!!!
По залу прокатились громовые раскаты, сопровождаемые волнами пламени, и перед изумленными кассарийцами возникли сразу две близкие родственницы правящего герцога — Эдна Фаберграсс и Моубрай Яростная, как никогда оправдывавшая свое прозвище.
— Старая безмозглая курица!!! — взревела Моубрай, демонстрируя огромную пасть, полную ядовитых клыков.
— Давно не видел ее в таких расстроенных чувствах, — сочувственно заметил Бедерхем.
— Тюфяк с перьями! — рычала Эдна, — Мешок с пометом!
— Но-но, дамы! — Балахульда выставила перед собой руки. — Оскорбления от недовольных клиентов оплачиваются отдельно…
— Держи ее, — сказала Моубрай. — Я ее сейчас освежую!
— Позовите кто-нибудь ваших таксидермистов, — посоветовал добрый Намора. — Они получат отличную консультацию и незабываемую практику. Лучше маркизы Сартейн свежует только Сатаран, но он давно уже не радовал нас подобными представлениями.
— А вы? — спросил граф да Унара с неподдельным интересом.
— О, нет! — вздохнул самокритичный Намора. — Я для этого слишком неловок и нетерпелив. Порчу материал. У меня всегда выходят какие-то кровавые клочки и ошметки.
— Пупсик! — сказала любящая невеста. — Ты на себя наговариваешь. Хочешь, попробуем вместе? Я тебе помогу. Уверена, у тебя все прекрасно получится.
Зверопус Второй категории взялся за голову.
— Думгар, Такангор! — воззвал он к высшему разуму. — Скажите им что-нибудь, не молчите!
— Только после десерта, — сказал Такангор. — Я настаиваю. Пончики с фрутьязьей сегодня определенно удались. Не хочу, чтобы меня что-то отвлекало.
— И в другом помещении, — добавил голем. — Зачем бы в замке иметь пыточную со всем оборудованием, чтобы осквернять пиршественный зал? Вы знаете, как трудно удалять с предметов обстановки окровавленные пух и перья?
Зелг понял, что тут поддержки не дождешься.
— Мадам! — он протянул руки к Моубрай, затем повернулся к Эдне. — Мадам! Поведайте, что вас так расстроило? Может, мы сообща решим эту, уверен, небольшую проблему?
Герцогиня Фаберграсс вспомнила, что она девочка из
приличной семьи, и взяла себя в руки. Это стоило ей немалых усилий, во всяком случае, с ее алых когтей сыпались искры и слетали огненные всполохи, а красные крылья дымились и мерцали жарким маревом. Но ее воспитательница всегда порицала свойственную маленькой Эдне запальчивость и некоторую жесткость, настаивая на том, что высокородной демонессе незачем самой потрошить провинившихся, когда к ее услугам целый штат преданных слуг, не говоря уже о вооруженных до зубов громилах ее папеньки, которые высокопрофессионально исполнят любой каприз сердитой крохи.— Мы послали этой старой курице…
— Да, — важно кивнула Балахульда, — я прожила долгую насыщенную жизнь, и горжусь этим.
Не знаю, сколько ей лет, но выглядит она старше
Янина Ипохорская
— Этой безмозглой туше!…
— В мое время кавалеры ценили приятные для глаз увесистые формы и не бросались на сушеные скелетики…
— Этому ходячему недоразумению…
— Я загадочная натура, меня не всякому дано постичь, — заметила царица гарпий.
— Этой выжившей из ума слепой пупазифе…
— Какая зараза сперла мои очки?
— Не перебивайте!
— Я не перебиваю, а уточняю.
— Вы уточнили уже четыре раза. Уточните один и не мешайте.
— Экая вы какая, — сокрушенно вздохнула Балахульда.
— Мы послали ей вещий сон с такими подробностями, что только годовалая слепоглухонемая вавилобстерица с тяжелым повреждением мозга не сумела бы его понять!!! — зарычала Эдна таким голосом, что Князю Тьмы следовало бы взять у нее пару уроков с целью повышения квалификации.
— Я, между прочим, все поняла, — Балахульда обиженно поджала губы. — Я просто не разглядела подробности. Знала бы, кто спер мои очки…
— Как она дожила до своих лет? — спросил непосредственный Кальфон. — И кто, скажите на милость, внушил ей мысль, что она провидица?
Балахульда приняла пышную позу.
— Юноша, — сказала она важно. — Когда вы были еще крошечным демоненком размером не больше светлячка, то есть в моей цветущей юности, у меня был бурный роман с Дардагоном.
— Папа был извращенец, — сухо сказала Эдна.
— Он называл меня своей путеводной звездой.
— Папа был романтик, — объяснила Эдна.
— Это он вдохнул в меня искру своей великой силы и наделил меня бесценным даром пророчества.
— Папа был идиот, — вздохнула Эдна.
Пол ощутимо заколебался, по залу прокатился рокот, похожий на эхо далекой грозы. Видимо, папа категорически возражал.
— И скандалист, — отрезала непреклонная дочь.
— Оставим лирику, нужно торопиться, — сурово сказала Моубрай. — Если нас хватятся в Аду, в дальнейшем нам будет сложнее тебе помогать. Итак, слушай — во-первых, лорд Саразин откопал где-то заклинание, именуемое «Словом Дардагона». Его действительно создал некогда отец Эдны для борьбы с не-мертвыми. Это было еще до появления Кассарии, но некроманты, оспаривающие власть демонов Преисподней существовали всегда. Вот для сражений с их несметными полчищами и придумано «Слово». Оно навсегда, подчеркиваю, безвозвратно уничтожает всех, кто переступил границу жизни и не ушел окончательно в смерть. Оно опасно и для таких как Узандаф, и для Мадарьяги, и для всех твоих не-живых подданных, Зелг. Именно «Слово Дардагона»…