Все зависит от нас
Шрифт:
Кстати, я, заинтересовавшись вопросом, какие последствия были после гибели Лаврентия Павловича и как эти последствия скажутся на выпуске боеприпасов объёмного взрыва, выяснил — никаких. Приказ увеличить количество смеси отдал генерал-лейтенант Ложкин из военприемки, который и погиб в том же бункере. Зато ведущие инженеры остались живы и в скором времени сие секретное оружие появится в войсках. Вот это было бы очень хорошо, а то фрицы в Германии зарылись в землю, как кроты, и выковырять их оттуда уже сейчас стоит большой крови.
Я это на примере Восточной Пруссии хорошо понял — куда ни ткнись — укрепрайон с дотами, дзотами, «крабами» и бетонными капонирами.
— А вы, товарищ Лисов, так же считаете?
Ффух! Хорошо, что, задумавшись о своём, я не упускал нити разговора, идущего в кабинете, поэтому, резво вскочив, ответил:
— Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий! На засаду это мало похоже. На случайную сшибку тоже. У обоих убитых — пуля в затылке. На войне всякое случается, но тут шанс был очень мал — так попасть.
Только я ответил, влез Абакумов:
— В тех местах мы столкнулись со специально подготовленными диверсантами, как они себя сами называют — «вервольф». Подготовка у них достаточно хорошая, и даже одиночка сумеет так изрешетить машину, чтобы гарантированно убить находящихся в ней.
— А я и не спорю. Говорю же — на войне всё может быть. Только эти «вервольфовцы» очень «вовремя» свою засаду сделали, что и наводит на размышления…
— Хм… засады диверсантов всегда «вовремя» случаются…
Во блин, как Абакумов за честь мундира борется.
В принципе в его словах, конечно, что-то есть, но шанс, что нужный нам человек в дивизионных тылах нарвётся на засаду, причём как раз, когда мы поехали его брать, исчезающе мал. Я уже открыл рот, собираясь спорить дальше, но Сталин, подняв руки, сказал — брэк. То есть, конечно, он сказал несколько другое:
— Не будем спорить, товарищи. У нас есть дело о покушении на командующего фронтом, и это дело надо расследовать. Я понимаю ваше волнение, Виктор Семёнович, ведь возможно, здесь замешаны ваши люди и вам, как начальнику Главного управления СМЕРШ, этот факт особо неприятен, но следствие должно разобраться во всём. Как вы думаете?
— Так точно, товарищ Сталин! Считаю, что дело и так непозволительно долго не расследуется. Ведь покушение произошло позавчера, а в нашем деле расследование именно по горячим следам может многое дать. Чем больше времени проходит, тем меньше шансов выйти на заказчиков — теряются многие улики. Я немедленно дам распоряжение следственному отделу фронта.
— Не надо торопиться, товарищ Абакумов. Вот товарищ Гусев подозревает, что здесь замешаны люди из СМЕРШа, как мы можем доверить расследование им же?
Колычев на этих словах удивлённо поднял брови:
— Вы предлагаете расследовать это нам? Госбезопасности? Мы готовы немедленно выслать специалистов!
Сталин хмыкнул и, глядя на меня, незаметно подмигнул, отчего я чуть со стула не свалился. А потом, жестом усадив и Ивана Петровича, сказал:
— Это важное и ответственное дело мы поручим… мы поручим МУРу. Там специалистов тоже хватает, а вот о том, чтобы милиционерам м-м-м… не мешали, позаботится товарищ Гусев. Полномочий у него хватит, чтобы пресечь все попытки препятствовать следствию. Он, как человек, возглавляющий спецгруппу, предотвратившую это преступление, будет рад довести начатое до конца. Я прав?
Видно было, что Серёгу такая заморочка совершенно не радовала, но он, резво вскочив, ответил:
— Так точно, товарищ Сталин!
— А товарищ Лисов, когда вернётся с задания, вам поможет. Я мало знаю людей, способных, как Илья Иванович, находить самые нестандартные решения и в конце концов добиваться
своего. Да, товарищ Гусев, о ходе расследования вы будете мне докладывать каждый день. Следственная бригада уже сформирована и готова к вылету. Старший этой бригады сейчас ожидает в приёмной. Больше я задерживать вас не буду. Вы можете идти, товарищи.Мы с Серёгой поднялись и потопали из кабинета знакомиться с неизвестным ментом, а Колычев с Абакумовым остались на месте — видно, для решения очередных глобальных проблем…
Надрывно гудя моторами, самолёт с каждой минутой всё дальше и дальше удалялся от Москвы, увозя нашу сборную компашку в сторону фронта. А компания собралась не маленькая. Помимо меня и Серёги, летела вся следственная группа МУРа в количестве аж пяти человек. Кроме их старшего — Александра Третьякова, присутствовали два его помощника, Денисов и Калныш, а также пара экспертов. Сейчас все менты, расположившись на каких-то тюках, дрыхли, а мы с Гусевым сначала попробовали общаться, пытаясь перекричать шум двигателей, но потом мне это дело надоело и я тоже завалился на мешки. Вообще, в этот раз повезло — попутным грузом шли не твёрдые угловатые ящики, а мягкая почта, поэтому, расположившись с комфортом, сунув шапку под голову, закрыл глаза. М-да, удобно устроился… Это вам не на жёсткой лавочке часами попу плющить или на откидных стульчиках мучиться. И укачивает на них почему-то сильнее, может потому, что поперёк движения сидишь? Причём интересно — когда к немцам летишь, там хоть вдоль, хоть поперёк располагайся, по барабану — как огурчик себя чувствую, а когда по нашим тылам на самолёте мотаюсь — мутит… Да и Ли-2 ещё тот лайнер — все воздушные ямы его, благо хоть не сдувает сквозняками, как в ТБ и в тулуп кутаться не надо.
Постепенно проваливаясь в сон, вспоминал нашу первую встречу со следственной группой. Вначале, ещё в Кремле познакомились с Третьяковым. Когда мы вышли от Сталина, Поскребышев показал на напряжённо сидящего худощавого майора приблизительно моего возраста. Увидев жест сталинского секретаря, парень вскочил и рубанул в нашу сторону строевым. Подойдя ближе, он, встав по стойке смирно, представился:
— Товарищ генерал-майор, начальник приданной вам оперативно-следственной бригады Московского уголовного розыска, старший оперуполномоченный майор Третьяков, прибыл в ваше распоряжение!
Серёга несколько секунд оглядывал тянущегося майора, а потом, скомандовав «вольно», пожал ему руку, сказав:
— Генерал-майор Гусев, а это мой заместитель, подполковник Лисов.
Мент протянул руку и мне, но я, не дожидаясь рапорта, сбил весь его мандражно-пафосный настрой, возникший при виде многозвёздных и орденоносных офицеров госбезопасности:
— Лисов, можно просто Илья. И не напрягайся ты так, мы люди нормальные. Устав и субординация — дело, конечно, хорошее, но нам теперь вместе работать, так что шагистику и козыряние прекращай. От тебя не строевая требуется, а знания по специальности. Ну а мы будем помогать по мере сил.
Майор от такого пассажа несколько растерялся, но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки. Улыбнувшись в ответ, сказал:
— Третьяков, можно просто Саша. Ваше замечание учту.
Гусев на это только хмыкнул и предложил:
— Ну что, товарищ майор, пойдёмте знакомиться с вашей командой. Они сейчас где находятся?
— Вся группа с сегодняшнего утра считается на казарменном положении и расположились у нас, на Петровке.
— Хорошо. Тогда поехали к вам.