Все женщины - химеры

Капитан покачал головой.

–  Ага, уже что-то знаете?

–  Догадываемся, - ответила она.

–  Он ваш, - сказал капитан.
– Можете забрать, можете убить сразу на месте. Мои люди помогут закопать труп.

–  Учебное видео получилось классное, - поддержал Ухнарев жизнерадостно и с великим оптимизмом.
– Остальное не важно. Главное - воспитывать кадры!

Мариэтта и Синенко, не сводя с меня взглядов, поднялись в автобус, тоже в первую очередь посмотрели на большой экран, где я пробегаю из комнаты в комнату в замедленном режиме, но всякий раз успеваю быстро и точно выстрелить в противника за долю секунды до того, как тот возьмет меня на прицел.

Капитан указал в мою сторону.

–  Пока эксперты готовят материалы по этому… этому человеку, он в вашем распоряжении.

–  Спасибо, - сказала Мариэтта, а Синенко кивнул молча.

–  Но не спускайте с него глаз, - предупредил капитан.
– Если что пойдет не так, как уже говорил, убейте сразу. Спишем задним числом.

Синенко пробормотал:

–  А давайте его убьем прямо здесь?… А то еще непонятно, как пойдет дальше.

–  Хорошая идея, - одобрил капитан, - только руководство не одобрит без надлежащего обоснования.

Мариэтта поинтересовалась ядовито:

–  А можно прибьем сейчас, а обоснование придумаем позже?

–  Нет, - отрезал капитан.
– Сперва обоснование для отчета, что подошьют в дело. Я хочу выйти в отставку по своей воле.

Она вздохнула, повернулась ко мне:

–  Пойдем, македонец.

–  Это комплимент, - спросил я опасливо, - или оскорбление?

–  А ты бы как хотел?

–  Как бы я хотел, - проговорил я и оценивающе оглядел ее фигуру, - я бы хотел всего и много, но кто теперь мужские хотения принимает всерьез?… Потому и растет число геев. Может, тоже в них записаться? Или уже не записывают?

–  Тогда сразу в импотенты, - подсказала она.

–  А что еще остается, - сказал я со вздохом.
– Весь мир ваш… А мы в нем только гости. Куда вы меня тащите?… Женщина, я вас боюсь.

Она выпрыгнула из автобуса первой и даже подала мне руку. Это женщина за такой сексистский жест может дать в морду, а потом еще затаскать по судам, но мужчина должен терпеть, и я оперся на ее руку всем весом и чудом не упал, так как она и не подумала меня поддерживать всерьез.

Синенко смачно гоготнул:

–  Вот так и опирайся на женщин!

–  Одна видимость, - согласился я.
– Кстати, как вы двое прибыли так быстро?

Синенко кивнул на хмурую напарницу.

–  Маячок посадила на их авто.

–  Как?
– изумился я.
– Они были в двадцати шагах!

–  Есть способы, - сообщил он с победоносной усмешечкой.
– Не обязательно ползать под машиной и прицеплять под днище, как было во времена Ивана Грозного. Можно и стрельнуть чипом с маковое зернышко, что не только укажет путь, но и запишет все их разговоры.

Мариэтта тут же бросила на меня острый взгляд, а я в самом деле задумался, не болтали ли те что-то особенное, пока меня везли. Но, похоже, ничего лишнего, они же профи, зря не болтают, а я был в багажнике, не до разговоров.

Полицейских машин прибавилось, народ в пятнистой форме носится взад-вперед, изображая деятельность, страшатся попасть под сокращение, сами патрульные авто вроде бы ничем не отличаются от обычных, но кузов у них из графена, а шины из суперпрочной резины, даже фугас не повредит.

Мариэтта сказала почти участливо:

–  Понимаю, ты от них скрыл… но нам можешь сказать, за что тебя так преследуют?

–  За мою красоту?
– предположил я.
– Нет, вряд ли… За ум?

–  Это тоже вряд ли, - холодно сказала она.
– Пойми, в отличие от них мы можем организовать тебе защиту. Программа защиты свидетелей, слыхал?

Я заколебался, их возможности все-таки неизмеримо выше, чем у меня, в самом деле могут перекрыть все дороги ко мне… Но как я объясню появление пистолета в моих ладонях? Как объясню, что стрелял через дверь, точно зная, когда именно к ней подошел враг и где остановился?

–  Да, - сказал я дрожащим голосом, - мне нужна защита!… Очень нужна!… Видите, я весь дрожу. Прижмите меня к своей груди, я немножко поплачу и успокоюсь.

Синенко предложил:

–  Давай на моей груди. Она шире. И прижму крепче.

–  Нужно подумать, - ответил я.
– Как только пойму, какого вы пола…

–  Аты сексист?
– спросил он с угрозой.
– Мариэтта, давай наручники!

–  Арестуем за сексизм?
– спросила она деловито.
– Пожалуй, пойдет. И за отрицание гендерного равенства.

–  Я подам жалобу, - твердо заявил я.
– Вы нарушаете мои права угнетаемых белых гетерофилов. А так как мы в меньшинстве, то уже под зашитой Бернской… есть такая?., конференции. Или конвергенции.

Синенко вздохнул, сказал Мариэтте:

–  Грамотный. Такого голыми руками не возьмешь. Придется сразу в камеру пыток.

Я ответил шепотом:

–  Хотите проверить, как я освободился из предыдущей? Только уже никому рассказать не успеете… Там эти спецы не проверили самую правдоподобную версию.

Оба насторожились, Мариэтта спросила резко:

–  Ну-ну, какую?

Я посмотрел по сторонам, спросил трусливо:

–  А никому-никому?

–  Зуб даю, - сказал Синенко, а Мариэтта кисло кивнула.

–  Открою страшную тайну, - сказал я страшным шепотом.
– В меня вселяется инопланетянин из другой вселенной. Жуткий монстр!… Всех рвет и получает кайф!…

–  А сейчас он где?
– спросил Синенко.

–  Выселился, - ответил я не моргнув глазом.
– Временно. Но когда прижмешь меня к своей широкой груди… Вроде уже понятно, вижу по глазкам. И цвету кожи, если это не шкура. И что это стучит: все кости или только зубы?… И запах какой-то странный…

Мариэтта подошла к полицейскому автомобилю и распахнула дверцу на заднее сиденье.

–  Садись, неуловимый Джо. А то сержант все-таки прижмет вас обоих. Мало не покажется и монстру.

–  Куда?
– спросил я, не двигаясь с места.
– Снова в участок?

Она ухмыльнулась:

–  Не сразу же в тюрьму? Сперва в участок.

–  А мне предъявлено обвинение? И где мой адвокат?

Она улыбнулась еще ехиднее.

–  Могу прямо сейчас обвинить в уклонении от гражданского долга помощи полиции. И, конечно, надеть наручники. А там и еще что-нибудь присобачим посерьезнее.