Все женщины – химеры

Капитан подтолкнул меня в спину.

– Заходи. Здесь всегда угощают хорошим кофием перед расстрелом.

– А перед виселицей? – спросил я.

– Тогда еще булочку, – заверил он.

– Выбираю виселицу, – сообщил я твердо. – Как демократ, я имею право выбора в нашем свободном и счастливом обществе.

Поднявшись по двум металлическим ступенькам, я охнул, автобус внутри совсем не автобус, это шкура у него такая, а внутри даже кресел нет, вместо них массивные блоки непонятного назначения, а вместо окон с обеих сторон только работающие экраны с видами то города сверху, то картинки внутренностей особняка, где трупы в картинных позах и застывшие спецназовцы у лестницы.

Двое техников повернулись в креслах к нам, капитан махнул рукой.

– Сидите-сидите. Уже готов проход?

– Две минуты, – бодро ответил один. – Идет просчет нижнего этажа, а потом запустим. Спасибо, что передачу вели все бойцы. Материала много, сейчас все компонуем.

– Ждем, – коротко бросил капитан. – Вас зовут Евген, да?.. Это наш передвижной техцентр. Выпьем кофе, а ребята за это время закончат проходку… Закончите?

Тот же техник ответил бодро:

– Да, конечно. А если нет, можете взять еще и по пирожку.

– Тогда не спешите, – сказал я. – Пирожки я люблю. А если не успеете, возьму и пирог побольше?

– Много есть вредно, – буркнул техник и, ощутив, что сказал грубость, пояснил: – У нас печка барахлит, печет только такие, что двумя руками разве что…

Капитан сам сходил в дальний конец автобуса и вернулся с двумя стаканами горячего кофе и двумя пирожками, больше похожими на раздобревшие французские булки с кремом.

– Сесть можешь вот сюда, – сказал он. – Или на ящик рядом, но тот может и током шарахнуть, не любит задниц.

– Сяду, – ответил я, – техника должна быть толерантнее нас и соблюдать законы, а я пока что не обвиняемый, а полноценный гражданин.

Он кивнул на участок стены, свободный от аппаратуры.

– Экран здесь с трехмерностью, люблю смотреть красивые проходы… Уже чувствую, что эту запись буду показывать своим курсантам. Пусть учатся у таких орлов!

– Спасибо, – ответил я скромно. – У вас в самом деле орлы.

Он хмыкнул:

– Это я о тебе, дружище. Надо молодежи показывать, как убивать быстро и красиво. Мы же не дикари какие-то!.. Артистичность в любой профессии ценится.

– Точно, – поддакнул я. – Грубость – это для новичков. Нужно так пройти, чтобы даже подошвы не испачкать.

Он бросил взгляд на мои новенькие белоснежные кеды.

– Золотые слова! А то учишь-учишь, а они обязательно мозги по стенам расплескивают. Говорят, иначе не получалось… Эй, Коваленко, у вас там готово?

Техник крикнул от дальнего экрана:

– Еще минутка!

– Ага, – сказал я радостно, – еще пирожок! И чашка кофе.

Техник бросил в мою сторону взгляд, полный укора.

– Разорить нас стараетесь? Садитесь поудобнее, файл получился объемным… Правда, мы старались все делать в хай-ресе… Даже доптекстуры подзагрузили… Раз уж это пойдет для учебки, то пусть без потери цвета, а не только с ультравысокой четкостью… Курсанты должны получить качественный материал. Ухнарь, как у тебя?

– Декодирование почти закончено, – ответил второй техник. – Ну совсем почти. Сейчас уже… все, файл сформирован!

– Запускаю, – сказал первый техник. Он огляделся. – Вы будете смотреть вдвоем?

Капитан крикнул в открытую дверь:

– Барсунок, Пилипок, Жуков! Ко мне бегом!

Когда в автобус вскочили трое из спецназа, я угадал в них младших командиров, капитан кивнул технику:

– Вот теперь давай. А вы, Евген… это ваше настоящее имя?.. ладно, молчу, прокомментируете, как это выглядело с вашей точки зрения…

Я развел руками.

– Увы, когда я снял мешок с головы, они все уже поубивали друг друга. Сумасшествие какое-то! А еще в наше время победившего гуманизма и непротивления злу насилием.

Он усмехнулся:

– Интересный вариант. Ухнарев, начинай. Смотрите, Евген, на этом симуляторе восстановлены все этапы схватки.

– Посмотрим, – сказал я с энтузиазмом, – посмотрим. Люблю смотреть на войну! А еще, чтоб кто-то поубивал гадов, чтоб меня не обижали.

– Вот вы выходите из комнаты, – сказал капитан, – оставив два трупа… почему два, я полагал там три, ну да ладно… передвигаетесь по коридору…

На широком экране в 16К разрешении и на чудовищно мощных видеокартах в разрезе весь особняк, все воссоздано с такой точностью, что вижу каждый кирпичик в стене и даже вкрапления песчинок в них.

Моя фигурка и с моим лицом осторожно крадется вдоль стены, пистолет наготове, а когда из комнаты впереди выскочил человек с автоматом в руках, я моментально стреляю. Человек с автоматом складывается пополам, а я на экране подхватываю автомат на лету и перехожу на бег, держа его на изготовку.

– Круто, – сказал я в восторге, – даже звуки подобрали!

– Это реальные, – сообщил техник с гордостью. – У нас в фонотеке все виды оружия, взрывы бомб и гранат всех модификаций, все хлопки, бабахи… Вот только никак не уговорю взорвать атомную бомбу, чтобы записать звук при уплотнении воздуха до ударной волны.

– Подайте жалобу в министерство, – посоветовал я. – Единственная и уникальная фонотека должна быть полной.

– Спасибо!

Один из младших лейтенантов, судя по нашивке, сказал с восторгом:

– Смотрите-смотрите, как он их замочил на лестнице!

Второй ткнул его кулаком в бок.

– Заткнись, дурак.

– Ого, – сказал я, – нас уже двое.

Третий из лейтенантов прорычал:

– Но как… он как будто знал, что эти выскочат оттуда!.. Смотрите, вот остановился и ждет, когда тот сам набежит…

– Опыт, – сказал капитан глубокомысленно.

– Да, – согласился второй лейтенант с иронией, – лет сто в десантных операциях.

– Дурак, – буркнул первый лейтенант.

– Нас трое, – сказал я с восторгом. – Наши ряды растут! Мне еще бы морду шире, чтоб как у вас, и тогда уже никто…

Капитан рыкнул:

– Внимательнее, внимательнее! Вы эксперты или хто? Все идет правильно?..

Ухнарь или Ухнарев сказал осторожно:

– Вот здесь он не мог их замочить. Автомат уже бросил, видите?..