всё

— Не груби мне, Шерлок. Это не предмет для спора. Это было ошибкой и больше не повторится.

— Если посмотреть с моей стороны, на ошибку не похоже. Ты хотел — я же не слепой — ты наблюдал за мной многие годы и еле сдерживался, когда я предложил себя. "Ты доверяешь мне?" — подло передразниваешь ты, только чтобы увидеть, как он вздрагивает. — "На спине или в коленно-локтевой позиции?" "Я собираюсь отсосать тебе, Шерлок, а ты кончишь мне в рот." Ты действительно думаешь, что мы никогда снова не займёмся сексом? Да ладно, очевидно, что у тебя практически начисто отсутствует самоконтроль. Можешь ли ты искренне сказать, что никогда не нагнёшь меня, не растянешь, не вылижешь начисто и...

Ты ошеломлённо замолкаешь от внезапного, резкого удара наотмашь по щеке, и оставшиеся несказанными слова умирают на языке. Его щеки симметрично горят злостью, а сам Майкрофт, побагровев от ярости, цедит сквозь зубы:

— Почему ты так чертовски бессердечен всё время? Тебя вообще ничто не заботит? Нет, конечно, нет. Ты ни на йоту не беспокоишься о обо мне или о мамуле — только о себе и своих желаниях. Отлично. Если разрушение семьи принесёт тебе удовольствие — пожалуйста. Но я в этом участвовать не желаю.

Майкрофт в гневе выходит из комнаты, захлопнув за собой дверь. Он уезжает на следующий день.

Вы не видитесь много лет.

Но впоследствии ты настолько успешно рушишь семью, ради забавы употребляя наркотики, а он совершает достаточно неописуемо отвратительных поступков ради всеобщего блага, что инцест занимает в этом ряду грехов далеко не первое место.

Название: Эффект Вестермарка. Отрицание

Автор: etothepii

Переводчик: 475

Бета: нет

Оригинал: тут

Пейринг: Майкрофт/Шерлок

Рейтинг: NC-17

Дисклеймер: ничем не владею

Разрешение на перевод: получено

Саммари: события через несколько лет после предыдущих

Предупреждение: инцест

У тебя в голове есть список имен тех людей, которым ты причинил зло – например, чья-то любовница, ложно обвиненная в отравлении известного дипломата и прочие ненадежные люди, которые умерли из-за того, что не смогли бы хранить доверенные им секреты. Кроме того здесь есть политики, подвергшиеся шантажу из-за непринятия твоих взяток и полицейские, чьи карьеры были разрушены – ведь они отказывались закрывать глаза на твои многочисленные преступления.

Имя твоего брата также находится в этом списке. Он единственный не связан с твоей работой. Он единственный, о чьем присутствии в списке ты сожалеешь. Но сожаление не важно. Сожаление - не значит вина, потому что в конечном итоге все сводится к тому, что ты хочешь его и будешь взят им (и здесь не имеет значения, что он предложил себя первым; твой долг был отказать ему).

Но у тебя никогда не хватало терпения, когда желаемое находилось на расстоянии вытянутой руки.

Сейчас он здесь, в твоей квартире. Он высокий – очень высокий; через час или около того он придет в себя от последней дозы кокаина, но не это ты замечаешь в первую очередь. Он нашел, где ты живешь и вломился в твою квартиру, не оставив при этом явных признаков вторжения, но и не это ты замечаешь в первую очередь.

Прежде всего, ты замечаешь вот что.

Он стал старше (с тех пор, как ты в последний раз видел его, касался его), его влажные губы раскрыты; Он одет в костюм, хотя ты знаешь, что он ненавидит костюмы, и верхние пуговицы на его рубашке сознательно расстегнуты.

Ты хочешь его даже сильнее, чем раньше.

Он не извиняется за свое присутствие, но ты знаешь, чего он хочет. Видишь это в нервном и дерзком развороте плеч и в том, как он рассматривает твое тело с плохо скрываемым голодом.

Ты должен отослать его домой. Отослать куда подальше. В крайнем случае, сказать нет.

Но он внимателен, почти как ты. Чистые факты лежат прямо перед вами обоими.

Он одет в костюм, хотя ненавидит их (но ты их любишь, и он знает об этом). Он пришел к тебе домой и ждал, пока ты не вернешься с работы. Он нервничает только в отношениях с людьми, а ты – один из тех немногих, о ком он заботится. Он экспериментирует с легкими наркотиками с тех пор, как выпустился из Оксфорда. У него презервативы и смазка в кармане брюк. Ваша мать не знает, где он – не знает последние три месяца, и ее звонки становятся все более и более безнадежными (как правило, она не говорит с тобой о нем, и ты вежливо притворяешься, что его не существует).

Ты приходишь домой с работы. Ты все еще предпочитаешь мужчин и все еще одинок, но не по своей воле – твои позиции на работе пока не столь сильны, чтобы открыто заявлять о своей гомосексуальности. Ты не ожидал увидеть его, но не удивлен, что он находится в твоей квартире или где-либо еще. У тебя уже есть смутные догадки относительно того, где он был и что делал. Анализируешь его лицо, рот и одежду, прежде чем заметить следы наркотиков или то, что он сломлен.

Если бы он достаточно долго изучал обстановку в квартире, то постепенно понял бы, что у тебя нет друзей на работе, что тебе не надо беспокоиться о том, с кем ты займешься сексом, и ты регулярно созваниваешься со своей матерью, пусть даже она и не упоминает при тебе о Шерлоке.

Он собирается предложить себя тебе. Снова, потому что уже делал это дважды; ты отказал в первый раз, но согласился во второй. Но сейчас все иначе, потому что ему уже не семнадцать и он не девственник, а у тебя есть чем рисковать на работе. Кроме тебя у него еще есть любовники (и парень, по крайней мере, один, но скорее всего, больше), однако он к ним совсем не привязан.

Если он предложит, ты согласишься. Если ты этого не сделаешь, он сымитирует попытку насилия, и ты сдашься слишком легко для настоящего отказа.

Так что ты отбрасываешь все сомнения и стремишься навстречу неминуемому.

Твои губы на его губах, ты прижимаешься к нему, и его руки запутываются в простынях, а низкий голос звучит сломлено, когда он умоляет:

– Черт, да, сильнее, Майкрофт, пожалуйста…

Следующим утром ты идешь в душ и оставляешь своего младшего брата (эти слова вертятся у тебя в голове снова и снова, произносятся голосом матери, устрашающе и отвратительно звуча – он твой брат, твой младший брат) отсыпаться в кровати. Он весь в поту и семени – и эта мысль заставляет твой член встать, несмотря на то, что в груди по спирали разворачивается чувство вины.

Когда ты выходишь из ванной, он просматривает крайне засекреченную папку на твоем рабочем столе. Ты должен быть зол – но не злишься, отчасти потому что знаешь его и понимаешь его любопытство, но в основном из-за следов твоих пальцев на его бедрах, и это зрелище начисто выбивает из тебя все мысли.

Он оборачивается. Темно-фиолетовая метка цветет на ключице. Когда ты ее видишь, тебя сшибает волной воспоминаний – его тяжесть, скользящая вдоль твоего живота и беспомощные вздохи, которые он издавал, пока ты посасывал кожу у ключицы. Она была гладкой под твоими губами и языком.