Всегда говори «всегда» – 2
Шрифт:
– Путаница, говоришь? Ты бы занялся этим. Вплотную.
– Счетами?
Сердце билось уже где-то в горле. Песков так и не мог понять – Барышев испытывает его, проверяет или действительно помощи просит?
– Да нет, счетами уже занимаются. Общей ситуацией займись. В компании что-то неладно.
Игорь встал. Барышев пожал ему руку – крепко и доверительно, не просто как заму, но и как другу.
«Счетами уже занимаются, счетами уже занимаются…» – пульсировало в голове.
Песков выдал себя дрожащим голосом, потным рукопожатием… С головой выдал.
Его
– Плохо себя чувствуешь? – поинтересовался Сергей.
– Да, неважно. Голова что-то болит. – Песков для убедительности потер виски и вышел из кабинета.
«Счетами уже занимаются».
Песков достал телефон и дрожащими пальцами набрал номер.
– Рита, надо срочно поговорить…
Вечер выдался по-летнему теплый.
Тетя Зина распахнула в квартире все окна, перемыла их с нашатырным спиртом, потом расставила по подоконникам горшки с геранями – с собой привезла! – и наварила пятилитровую кастрюлю борща с салом.
Пока она колдовала на кухне, а дядя Толя тайком цедил на балконе дешевый портвейн, делая вид, что мастерит полочку в ванную, Надя вытащила из квартиры пигмея.
Пигмей был размером с небольшую сосну, и когда лифт тронулся, Надя пигмея не удержала – он упал, уперевшись в стенки лифта. С Нади сто потов сошло, когда она вытаскивала его из тесной кабины – пигмей намертво застрял между стенками по диагонали и никак не трогался с места.
Помог сосед, ему нужно было ехать наверх с собакой.
– Отличная вещица, – похвалил статую сосед, но собака его мнения не разделила. Она злобно зарычала и вцепилась пигмею в ногу.
Отвоевав у собаки пигмея, Надежда наконец вышла из дома, измученная и злая.
Леша-компьютерщик ждал ее возле старенькой «Тойоты».
– Шик-блеск! – восхитился он и с энтузиазмом стал запихивать статую в салон.
В салон пигмей не входил ни в длину, ни по диагонали.
– Ты его это… заводи, заводи, – командовала Надежда. – Черт! Жалко, у него колени не гнутся!
– Нет, придется к багажнику крепить, – покачал головой Леша и закинул пигмея на крышу «Тойоты». – Сейчас, только веревочкой прихвачу.
Он достал веревку и примотал пигмея к багажнику.
– Копье забыла! – расстроилась Надя. – Ладно, потом отдам.
– Ну, спасибо! – Леша похлопал статую по ногам. – Красота какая! Неужели не жалко?
– Ничуточки. Для хорошего человека.
– Ладно. Еще раз спасибо. А насчет кабеля не сомневайтесь. Все путем. Я и так-то качественно работаю, а уж после вашего подарка… В Инет будете въезжать со скоростью света. И скачать, и по Сети полазить – одно удовольствие. Если что, звоните.
Леша махнул Наде рукой, сел за руль и, бодро посигналив, уехал.
– Кто это? – раздался за спиной недовольный голос Грозовского.
Надя испуганно вздрогнула – она не слышала, как он подъехал.
– Ой, Димка! Прям испугал.
– Ты не ответила, – Дима смотрел на нее, как на десятилетнего ребенка, уличенного в курении.
– Это, Димочка,
Леша. Ну, который программист, помнишь? Он у нас кабель протянул для Интернета.– А что у него на багажнике?
– А это, Димочка, только ты не сердись… Это я ему страхолюдину отдала, прости господи!..
– Что?!!
Глаза у него потемнели, а на виске запульсировала жилка. Надя знала – когда эта жилка начинает пульсировать, Грозовский теряет над собой контроль.
– Ну зачем она нам? Ею только детей пугать, – пробормотала Надежда.
– Какого черта?! – заорал Дима так, что стайка голубей, мирно пасшихся во дворе, взмыла вверх, подняв в воздух пыль и прошлогоднюю листву. – Какого черта, я спрашиваю, ты позволяешь себе распоряжаться в моем доме моими вещами?!!
Он ринулся к машине, сел за руль, изо всех сил шибанув дверью.
– Димочка, ты куда?!
Надя бросилась за ним, но он, газанув, обдал ее облаком сизого дыма и уехал.
– Пойдем домой… – пробормотала Надя, глядя ему вслед. – Тетя Зина борща наварила. С салом.
Она развернулась и пошла в подъезд. Горло сдавили рыдания.
Вот оно… О чем говорила сегодня Дарья, тень отца Гамлета? «Ты в доме своем не хозяйка? Тебе Димочка не разрешил?»
На работе он начальник, дома – хозяин.
Она в ЕГО доме не может распоряжаться ЕГО вещами.
Она гостья…
И подчиненная. Завхоз.
Нужно знать свое место.
О какой свадьбе может идти речь?
Она прорыдала до двух часов ночи.
В пять минут третьего Надя поняла: все, что она придумала – про гостью и хозяина, начальника и подчиненную, – это полный бред. Бред и ерунда.
Просто Димка – закоренелый холостяк.
И эту хроническую болезнь можно и нужно лечить. Или она даст осложнения. Вернее, осложнения уже есть – «твое-мое», «не трогай», «не смей», – а ведь дальше будет еще хуже. Так и стакана воды в старости некому будет подать.
Как же она раньше не догадалась?
От этого открытия слезы высохли, но подступили опять – третий час ночи, а Грозовского нет. Такое случилось первый раз с начала их совместной жизни.
Как бы он по старой привычке не ринулся в постель к какой-нибудь однокурснице.
Надя схватила телефон, позвонила. Дима не ответил.
Она позвонила пять раз, он пять раз не ответил.
Ну ничего, она его вылечит. И припарки, и примочки, и пилюли, и клизмы – все в ход пойдет.
И кнут, и пряник.
Надя услышала шум подъезжающего лифта, вскочила, подбежала к двери. Нет, не Димка – послышались удаляющиеся шаги.
– Ой, господи! Да что ж это такое-то! – всхлипнула Надя, села под дверью и обняла Хотея. – Сделай так, чтоб Димка быстрей вернулся! – попросила она, потерев выпирающее бронзовое пузо. – Пусть он поймет, что жить без меня не может!
Из гостиной раздавался раскатистый храп дяди Толи.
Дима сидел за высокой барной стойкой, медленно цедил коньяк и вздыхал, и вздыхал…