Всегда говори «Всегда» – 4
Шрифт:
– А! Это вас Ольга оставила на дежурстве! – догадалась директорша и с возмущением тряхнула рыжей копной волос.
Сзади засигналила поливальная машина.
– Мы мешаем проезду, – поторопил ее Олег.
Она с визгом запрыгнула в салон, но все равно не успела – ее окатил фонтан брызг. Едва сдержав смех, Олег рванул с места, обгоняя поток воды.
– Я не люблю, когда мне не отвечают на вопросы. Это Ольга оставила вас караулить меня?
– Нет.
– А кто? Может быть, вы не меня ждали?!
– Вас.
– Зачем?
– Вы без машины.
– Как трогательно! Уж как-нибудь доехала бы!
Она была мокрая и сердитая. Недовольная всем – им, машиной и обстановкой на дороге.
– Почему вы ее не обгоняете? – показала Надежда пальцем на желтую спортивку.
– Зачем?
– Да мы еле тащимся!
– Мы едем с максимально разрешенной скоростью.
– А Теодор так восхищался вашей быстрой ездой! С Шумахером вас сравнил! Представляю себе Шумахера, рассуждающего о максимальной скорости!
– Для каждой трассы свои скорости. Мы не на автодроме.
– Да не учите меня! Я сама вожу!
– Я не учу. Извините.
– Какой вы зануда! Поехали быстрее! Вы что, боитесь? Гонщик! – Она громко и презрительно фыркнула. – Вас перестраиваться учили? Или мы так и будем по одной полосе…
Она испуганно замолчала, потому что Олег вдавил педаль газа в пол и понесся со скоростью, которой избегал после той страшной аварии.
Тело и голова помнили ощущение гонки, он уходил, перестраивался, обгонял в миллиметре… Другие машины испуганно жались к обочине, возмущенно сигналя его безумству.
На лице Грозовской застыл страх. Или восторг.
– Так куда мы едем? – уточнил Олег.
– Думаете… доедем? – спросила Надежда.
От ее злости и следа не осталось.
– Что-то Надя не звонит, – обеспокоенно посмотрела на часы Ольга.
– Мне кажется, не стоило вообще отпускать ее в ресторан, – недовольно проворчал Барышев.
Они, обнявшись, сидели в темной гостиной и смотрели футбол, в котором ничего не понимали.
– Почему ее не стоило отпускать?
– Ты сама знаешь почему. Ты в ней уверена?
– Ну что ты, Сережа! Надя вполне может держать себя в руках… – не очень твердо сказала Ольга, и он, заметив это, хмыкнул.
Под окнами раздался визг тормозов.
Ольга с Сергеем недоуменно уставились друг на друга.
– Она что… пьяная за руль села?
– Сережа! О чем ты?
– Го-ол! – закричал комментатор.
– Го-ол! – завопил Барышев.
– Сережа, это нашим забили, – укоризненно покачала головой Ольга.
Надя от души хлопнула дверцей – так, что «Мерседес» содрогнулся.
Потом открыла ее и выкрикнула в улыбающееся лицо с перечеркнутой шрамом щекой:
– Вы уволены! Навсегда! Шумахер…
И опять шибанула дверцей так, что в соседнем дворе зашлась лаем собака.
Некстати зазвонил телефон, и пришлось ответить, хотя очень хотелось громко захлопнуть калитку перед носом у этого… наглеца.
Тимур со смешком сообщил, что Теодор плачет, расстроившись
из-за Надиного внезапного исчезновения.– Вот еще! Он просто напился… – Надя вдруг почувствовала, что ни плачущий Теодор, ни смеющийся в машине Олег не вызывают у нее неприязни.
Наоборот…
Господи, да что это с ней?!
– Привет ему от меня и извинения! – со смехом сказала она в трубку и нажала отбой.
И все-таки хлопнула калиткой перед носом у наглеца за рулем!
Он ответил ревом двигателя и резким стартом.
– Шумахер, – пробормотала Надя, не в силах сдержать улыбку.
Только тут она заметила на крыльце Барышева и Ольгу. У них были одинаковые лица – озабоченные и тревожные.
– Я сбежала! – помахав рукой, весело сообщила им Надя и с давно забытой легкостью – почти вприпрыжку – поднялась по ступенькам.
– Да, мы слышали, как ты лихо затормозила! – усмехнулся Сергей.
– Надюш, пойдем, чаю попьем, – дипломатично предложила Ольга.
– С пирожными?
– Пирожные уже слопали, – опять усмехнулся Сергей. – Ты б еще попозже приехала!
После третьей чашки чая Ольга наконец рискнула спросить:
– Надюш, ты почему из ресторана сбежала?
– А надоели! – махнула она рукой и вдруг… засветилась, заулыбалась и, понизив голос, словно по секрету, сообщила: – Теодор этот… Прям ухаживает за мной, Оль!
– Ну, так хорошо, что ухаживает! – Давно Ольга не видела секретничающую Надьку. Так давно, что совсем забыла вот такое хитрое ее лицо и блестящие глаза.
– Да ну его! И вообще – отвыкла я от всего этого. Сегодня просто бешеный день какой-то. И совещание, и ресторан. Многовато для одного раза!
– Что-то ты, Надь, недоговариваешь…
– Я-то все договариваю. А вот ты мне лучше скажи – ты Олегу, гонщику этому, присматривать за мной велела?
– Да как же я могу ему что-то приказывать? – искренне удивилась Ольга.
– Хм… странно тогда… Чего ж он остался? Выслуживается, наверное. Боялся, что уволю. А я его все равно уволила!
– Как? За что? Когда, Надя?
– А вот только что! – Надежда засмеялась. – По-моему, он вообще ездить не умеет!
– Да ты что?! Как это не умеет? Он профессиональный гонщик! Мне девочки из агентства говорили.
– Он меня чуть не угробил, этот ваш профессионал! – с веселой яростью выкрикнула Надька. – И все молча! Из него же слова не вытянешь… когда он гонит.
– Да он же водитель, а ты – начальник! Чего ему с тобой болтать? Он субординацию соблюдает.
– Ой, ладно, – Надя отхлебнула чаю и сделала равнодушное лицо. – Я все равно его уже уволила.
– А может, зря, Надюш? – мягко спросила Ольга. – Не думаю, что Дима случайного человека взял бы. Или того, кого больше никуда не берут… Мне кажется, ты погорячилась.
Надя с грохотом поставила чашку на блюдце. Блеснула весело глазами, но тут же изобразила серьезность:
– Ну, достаточно о каком-то водителе… Много чести! Я лично спать хочу!