Всегда лишь ты
Шрифт:
– Мы заберём бабушку из больницы и вернёмся за тобой.
– Лоретта всё-таки решила ехать? – качаю головой.
Мне не нравится эта идея. В последнее время она очень плохо себя чувствует. Резко сдала и ослабла.
– Она настаивает, Роуз, – хмурит брови Кид.
– Я боюсь, что сердце не выдержит.
– Врачи тоже всерьёз опасаются за её здоровье, но мы… мы не можем запретить ей присутствовать на похоронах дочери.
Да, этого она нам никогда не простит...
– Езжай за ней, Кид, а я приеду с папой. Не хочу оставлять его сейчас одного.
– Тогда и Сару возьму с собой. Чтобы не докучала тебе.
Слава богу.
– Спасибо, – благодарю его, снимая платье с вешалки.
Он кивает и оставляет меня одну. Целая вечность уходит на то, чтобы переодеться. Смотреть на себя тяжело. Связано это с платьем, на фоне которого я выгляжу особенно бледной. Мама купила его для меня два года назад. Предполагалось, что я буду носить его в школу, однако моя подруга Дженнифер так забраковала наряд, что с этой идеей я быстро попрощалась. (Смит заявила, что в нём я похожа на пуританку). Так что платью было суждено висеть на вешалке до скончания веков. Если бы не наступил этот день…
Стоя перед зеркалом, расчёсываю волосы. Это максимум на что меня хватает. Достаю из тумбочки отцовский зонт-трость и спешу покинуть комнату, окрасившуюся за последние тридцать минут в ещё более мрачные тона. Погода испортилась. Графитовые тучи заполонили небо. Потемнело, несмотря на обеденные часы, а где-то там над Риверсайдом уже вовсю гремит гром и сверкает молния.
Спускаюсь вниз по ступенькам и с облегчением понимаю, что все уже уехали. Все, кроме папы.
Я нахожу его в гостиной. Он сидит на диване, уронив голову в ладони.
– Пап… Едем? Время уже, – робко касаюсь его плеча.
– Да, дочка, едем, – кивает и поднимается со своего места.
Осунувшееся лицо, красные, утомлённые бессонницей глаза, в уголках которых собрались лучики морщинок. Потерянный, разбитый взгляд. Бедный папочка…
– Пап, может всё-таки вызовем такси?
Не спорит. Соглашается. Сам осознаёт, что сейчас находится не в том состоянии, чтобы управлять автомобилем.
*********
Панихида проходит в церкви Святой Марии. Там же родственники, близкие и знакомые нашей семьи имеют возможность попрощаться с Элис.
В просторном зале, украшенном белыми цветами, собралось много людей. Работники риэлторского агенства, коллеги мамы. Её одноклассники. Подруги. Наши соседи. А ещё меня пришли поддержать ребята. Меган, Кэмерон и даже Гай Осмо.
Духота сдавливает невидимыми тисками горло и отчего-то невыносимо начинают гореть щёки, но я, сжимая в руках маленький букет, терпеливо жду, когда люди, выражающие соболезнования нашей семье, разойдутся. Плохо соображаю и почти ни на что не реагирую. Слова не воспринимаются и не доходят до моего сознания. Взгляд бегло скользит по лицам. Сожаление и сочувствие – вот что я вижу. И оно такое разное! От наигранно-дешёвого до предельно искреннего.
Подруга матери, тётя Клэр, обливается слезами и, стоя рядом со мной, зачем-то во всеуслышание рассказывает о том, какими тяжёлыми были последние дни усопшей. (Хотя приезжала она к нам домой всего раз. Откуда бы ей знать, какими они были?)
Обещает родственникам, что непременно возьмёт нашу семью под своё крыло. С чего вдруг она решила, что это нам нужно – непонятно. Слушаю в полуха, и обращаю на неё внимание только тогда, когда её голос перестаёт пилить мои перепонки. Клэр пялится направо, широко раскрыв рот. Проследив за её взглядом, я и сама впадаю в ступор.
Потому что у гроба Элис стоит человек, узнать которого я с лёгкостью смогла бы из тысячи.– А он что тут делает?! – возмущённо шепчет Клэр, отступая в сторону тёти Линды, сестры моей матери.
Я уже не слышу, о чём они говорят. Просто стою и смотрю на Него. Не дыша. Боясь, даже моргнуть.
Короткостриженный затылок. Чёрная рубашка, рукава которой по привычке закатаны до локтей, подчёркивает сильную шею и внушительный размах плеч.
Картер оставляет цветы и убирает руки в карманы брюк.
Чёрт возьми, как же больно на него смотреть…
В какой-то момент он будто чувствует на себе мой взгляд. Поворачивает голову влево и я, резко отвернувшись, спешу уйти. Потому что не могу сейчас встретиться с ним лицом к лицу. Потому что пульс бьётся где-то в области глотки, а в лёгких почти не остаётся воздуха.
Каблуки стучат по плитке, и я направляюсь к выходу, отчаянно желая избежать потенциальной неловкости.
Я не знала, придёт ли Лерой на похороны. Учитывая тот факт, что он вот уже год живёт в Лос-Анджелесе, не надеялась. Но хотела. Хотела увидеть его, если не обманывать саму себя. Однако наравне с этим панически боялась нашей встречи. Что, собственно, и стало причиной моего побега. Сейчас я разбита и растеряна, а значит совершенно не готова проявить выдержку и хладнокровие. Вон стоило мне только его увидеть, как начало колошматить со страшной силой. Колени не гнутся, в спину будто осиновый кол вогнали, голова ватная.
Нормально дышать я начинаю только в машине нашего соседа мистера Рикмана. Озадаченного тем, что я села именно в их автомобиль. Его жена, ворчливая старушенция, обожающая садовые цветы и войны за свои клумбы, всю дорогу поглядывает на меня с беспокойством и пару раз даже решается спросить, не случилось ли чего.
Убедив пожилую пару в том, что мои нервы разбушевались по причине прощальной церемонии, отворачиваюсь к окну. Смотрю на то, как капли дождя скользят по стеклу и пытаюсь успокоиться. Пальцами овладевает нездоровый тремор, а сердце, обливаясь горячей кровью, начинает ныть так сильно, что мне в какой-то момент хочется поинтересоваться у миссис Рикман, нет ли у неё какой-нибудь волшебной пилюли. Вот только от этого вряд ли найдётся лекарство…
На кладбище народу уже меньше. Сюда едут в основном родные и близкие семье люди, но есть среди присутствующих и те, чьё появление вызывает вопросы.
К моменту чтения священником молитвы я успеваю взять себя в руки. Да и к тому же, происходящее здесь и сейчас заставляет меня забыть обо всём. Попросту переключиться и не думать о том, что Картер со своей матерью стоит в тени деревьев. Справа.
Дождь усиливается, а разбушевавшийся ветер выворачивает зонт в обратную сторону и нещадно хлещет по щекам.
Рядом со мной Сара, явно переигрывающая с эмоциями. И Саманта. (Вот уж где неожиданность). Привет из прошлого, некогда моя подруга.
Щебечут, наперебой обещая помощь и поддержку, но в этом я не нуждаюсь абсолютно. Смешно… Наши дороги с Самантой давно стали параллельными, а со своей кузиной я никогда не поддерживала близких отношений.
Сара вон как убивается, почти истерика накрыла. Да и тёте Клэр не откажешь в наличии актёрского мастерства. Воет, причитает. Знаете, есть в какой-то стране опция – пригласить на похороны профессионального плакальщика. Вот мне кажется она бы точно подошла на эту роль.