Всегда солдат
Шрифт:
Разные люди попадались на пути. Были и такие, от встречи с которыми горько становилось на душе. Чаще всего возмущался и негодовал Виктор.
– Кулачье недобитое!
– ругался он, наткнувшись на «Бог подаст» или заливистый лай цепного кобеля.
– Сколько еще зверья по углам прячется!
Минула неделя. Мы обросли, обтрепались, стали донимать вши. Нужно было срочно приводить себя в порядок. Начали присматриваться, где бы осесть дня на два. За Новым Бугом вновь пересекли железную дорогу и оказались в Николаевке. Село было небольшое, тихое,
Дверь открыла пожилая женщина. По ее приветливому, я бы сказал, домашнему виду и ласковым карим глазам поняли - адресом не ошиблись.
– Заходьте, заходьте, хлопцы, - быстро заговорила она.
– Зараз обидать будем.
Мы вошли в горницу.
– Таня!
– позвала женщина.
– Да, маму.
Из другой комнаты появилась красивая девушка.
– Да, маму, - повторила она, быстро оглядев нас.
– Танюша, нагодуй хлопцев!
– Зараз, маму.
– А вы сидайте, - и хозяйка жестом пригласила к столу.
Таня достала из печки чугунок, налила в большую миску нестерпимо горячих щей, принесла хлеб и ложки.
– Наш Василь тоже из плену утек и домой воротился… - ни к кому не обращаясь, сказала она и потупилась.
Мы трое переглянулись и вопросительно уставились на девушку. Таня рассказала, что ее брат был заместителем командира роты, но в первых же боях попал в плен.
– А чем он занимается теперь?
– спросил Виктор.
– Его назначили старостой…
– Старостой? Командира Крайней Армии!
– Об этом не знают.
Виктор помолчал. Потом резко отшвырнул от себя ложку, поднялся.
– Спасибо вам с мамашей за гостеприимство. Больше нам нечего здесь делать. Айда, ребята!
– Останьтесь, хлопцы, - горячо заговорила Таня.
– Он у нас хороший. Живет не с нами, а у жинки своей, Маруси. Да и какой он староста! Так просто…
– Чего ерепенишься, Виктор?
– рассердился Вязанкин.
– Зря девушку обидел. Брат - взрослый человек, она за него не ответчица.
– Может быть, от старосты у него только одно звание?
– поддержал я Василия.
Девушка одарила благодарным взглядом меня и Вязанкина. [66]
– Ничего, Таня! Он у нас парень горячий, - кивнул я на Клементьева, - но отходчивый…
После обеда хозяйка протопила кизяком печь, принесла старую одежонку, велела нам переодеться.
– Зачем?
– спросил Вязанкин.
– Вошей ваших жарить будем, - объяснила женщина.
– Мой Василь их тоже принес до дому. Три раза невестка печь топила, все не могла вывести.
– А что, хлопцы, - пошутил Виктор, - может, и нам самим не мешает пожариться в печи.
Хозяйка улыбнулась.
– Веселые хлопцы. Дай вам бог счастья!
– Ну, на бога-то мы не очень надеемся, мамаша, - промолвил Виктор, стягивая верхнюю рубаху.
– А самое заветное сейчас для нас счастье - быстрее фронт перейти, до своих добраться.
– Далеко вам шагать, сердешные! Говорят, фашисты аж до самой Волги угнали
наших.– Все равно дойдем. И назад вернемся!…
Вечером, когда мы собирались пойти на пруд искупаться, к дому Стаценко подкатила двуколка.
– Не бойтесь, хлопцы! Это наш Василь, - сказала Таня.
Из двуколки вышел рослый загорелый парень в добротной смушковой папахе. Настороженные с прищуром глаза его недружелюбно ощупывали каждого из нас.
– Кто такие?
– Люди, - вызывающе ответил Виктор Клементьев.
– А ты кто такой?
– Поговори у меня!
– злобно бросил Стаценко и недовольно взглянул на сестру.
– Знакомься, Василь. Хлопцы из плена тикали. У нас остановились.
Стаценко что-то промычал. Еще раз оглядел нас, поиграл плеткой, потом быстро вскочил в двуколку и уехал.
– Каков гусь?
– нарушая гнетущую тишину, обратился к нам Виктор.
– А еще командиром был… Даже не поинтересовался нами. Нет, ребята, не нравится мне все это. Надо сматываться, да побыстрее!
Посоветовавшись, мы решили все же заночевать в [67] селе. И, хотя настроение было вконец испорчено, медленно побрели к пруду.
Возвращались, когда уже совсем стемнело и по селу разбежались тусклые огоньки. От пустынной улицы веяло тишиной и печалью. Недалеко от дома нас встретила Таня.
– А я за вами, хлопцы, - неуверенно, словно опасаясь чего-то, заговорила она.
– У Василя дружки из города. Он горилки привез и вас приглашает.
Виктор зло уставился на Таню. Но я опередил его:
– Спасибо, Таня. Только нам нужно выспаться, чтобы пораньше уйти. Скажи брату, что мы уже спим.
Ночевать отправились на конюшню. Настоял Клементьев.
– Когда мы купались, я заприметил одного мальчугана. Он пригонял на пруд лошадей, - объяснил нам Виктор.
– Так вот, мы обо всем договорились. Паренька зовут Семеном. Сейчас я его разыщу, он здесь, неподалеку.
Виктор вскоре вернулся. Из темноты за ним вынырнул шустрый хлопчик лет двенадцати, и мы двинулись в путь.
Мальчуган был догадлив. Он не задал ни одного вопроса. Лишь перед уходом, когда Клементьев попросил сказать Тане Стаценко, где мы ночуем, Семен лукаво спросил:
– По секрету?
– По секрету, - подтвердил Клементьев.
– И чтоб Василь не знал?
– Конечно.
– Правильно, дядько, а то он у нас такой стал…
– Какой такой?
– Сами знаете, если на конюшню запросились.
Мы натаскали в свободные ясли сена и тотчас уснули.
Очнулся я оттого, что меня сильно трясли за плечо.
– Да проснитесь же! Проснитесь!
– умолял женский голос.
– Это я, Таня. Тикать вам надо!
При слове «тикать» я моментально пришел в себя.
– Будите хлопцев, - продолжала она.
– Василь со своими дружками шукает по селу. В Николаевке не осталось парней, так он надумал вас отправить на неметчину. [68]
Я растолкал товарищей. Спросонья они ничего не могли понять и только шумно дышали.