Всего лишь измена

— Что прошло? — рассеянно хмурится Витка.

По глазам и не скажешь, что ей хоть немножечко стыдно. А ведь, сколько уже с ним встречается, у меня за спиной?

— Ну, ваши девчоночьи посиделки? — формулирую я.

И, вооружившись приборами, начинаю питаться.

— Хорошо, а у вас? — односложно бросает она. Значит так?

— И у нас хорошо, — отвечаю.

Мне кажется, воздух звенит между нами. Или только мне кажется это? А ей? Ком в горле стоит, не давая сглотнуть. Думаю, может яичница в чём-то поможет. Желток растекается, стоит проткнуть его вилкой. Приходится взять ломоть хлеба, макнуть…

На кухню выходит Антошка. Причёсанный, в шортах. Садится за стол. «Крендебобером», — как любит говорить наша мама. Но сегодня она позволяет ему сидеть так, как он хочет.

— Бутерброды тебе положу, — говорит Виталина.

— Да у нас нет уроков уже! Только кружок, — отвечает Антошка.

Каникулы. Эх, беззаботное детство! Но пару недель ещё Тоха продолжит вставать по утрам. Вот чем он готов жертвовать ради того, чтобы знать, как устроен компьютер. Их школьный кружок ведёт пожилой энтузиаст, вроде нашего деда. Тоже с техникой ладит. Разбирает её, собирает. Не то, что я! Я по теории больше.

Вита вертится возле стола, мастерит бутерброды.

— Я знаю! Но вы же в спортзале останетесь? После обеда игра? — отвечает она.

Всегда удивлялся тому, как она умудряется помнить всё сразу. У Виты мозги — органайзер. Все даты, события, планы. По полочкам. Даже мои конференции помнит. Всё держит в уме!

— Ага, — Антон загребает размокшие хлопья. Он любит их больше овсянки. Но Вита всегда разнообразит его рацион. И следит за моим.

— Тогда бутерброды возьми, и спортивные шорты, — напутствует мама.

Склоняясь над миской, сынуля кивает:

— Ага.

— Ты хоть жуёшь, хомячелло? — ухмыляюсь ему.

— Гы-гы! — отзывается Тошка. И запивает еду молоком.

Рядом со мной Вита ставит дымящийся кофе. А сама пьёт ромашковый чай.

После завтрака Тоша уходит, оставив посуду на маму. А сам одевается.

Я предлагаю:

— Давай я помою? Иди.

Утром она забирает Антона, везёт его в школу. Обратно он добирается сам. Иногда я его привожу, когда лекции утром. Сегодня первая будет аж в десять утра… Я осекаюсь! Должна была быть ровно в десять. Мой студенческий день, мой студенческий год. Дело всей моей жизни похерено. Только сейчас не об этом мне стоит подумать. А о том, почему в коридоре лежит мой смартфон…

— Давай, — соглашается Витка.

Я снова склоняюсь, в желании чмокнуть её. Но она ускользает. Когда выхожу проводить, вымыв наспех тарелки, то Вита уже нарядилась. Строгий, но одновременно лёгкий костюмчик из тонкой ткани, под джинсу ей очень идёт.

— У меня в десять лекция, — извещаю.

Антон обувается, продолжая зевать.

— Ну, тогда не спеши, — отвечает она, глядя в зеркало, и добавляет зачем-то, — Не забудь закрыть дверь. А то мало ли что.

«Мало ли… что?», — повторяет мой внутренний голос. И чудится дверь, приоткрытая. Милкина дверь. Неужели…

Я киваю:

— Ага, — отвечаю, как Тоха.

Тот машет мне на прощание:

— Па, пока!

— Учись там! — напутствую сына.

А Вита бросает ему:

— Тош, ты иди, я сейчас. Кое-что прихвачу…

Я наблюдаю за ней, подпирая плечом нашу стену. Надо бы что-то сказать, только слов слишком много. Возможно, нам стоит всерьёз обсудить всё и сразу? Или просто молчать обо всём?

Она что-то ищет. Как будто.

— Виталь…, - начинаю.

Обернувшись ко мне, Вита быстро подходит. И я, не успев завершить свою фразу. А звучит она так: «Виталь, я люблю тебя», получаю удар по лицу…

Это не больно! Скорее слегка неожиданно. Так что я продолжаю стоять, ошалело таращась на Виту. Она миниатюрная, ниже меня. И, чтобы ударить, ей пришлось приподняться на цыпочках.

— Вит, ты чего? — нервно трогаю щёку.

Она смотрит так, будто взглядом готова убить, превратить меня в камень. Такой взгляд у неё я не видел давно.

— Ненавижу тебя, — произносит.

И, прежде чем я успеваю ответить. Схватить её. Сделать хоть что-нибудь! Вылетает наружу, как маленький рыжий тайфун.

Глава 23

Месяцем ранее…

Своей тягой к наукам я в деда. Папин отец, он работал в НИИ. Работа его была строго секретной. Мы и по сей день не знаем всего! Умер он рано. Видно, имел дело с родием? Но при жизни успел заработать квартиру. В те годы подобная роскошь давалась не всем.

Вот в эту квартиру отец и привёл Веронику, мою будущую мать. Мне говорили, бабуля была недовольна! Ведь сын был единственной радостью в жизни. Уж как она сильно его ревновала к невестке! А после — смирилась. Видать поняла, что любовь?

Когда я родился, то бабушка Нина с головой погрузилась в заботы о внуке. В памяти — запах её сладкой пудры, вкус свежих пышек. И слово «внучок», произносимое ею с такой нежностью. Увы, но до Аськи она не успела дожить! Так что мне посчастливилось.

В свою очередь, мама всегда говорила, что примет любую невестку в наш дом. Лишь бы только любил! Ну, а с Витой у них зародилась симпатия сразу. Аська малая была, и Витка любила её, как сестру. Сама она, ни братьев, ни сестёр не имеет. Их батя ушёл! Так что Витка тянулась к нам, в жажде восполнить пробелы.

— Хорошая девочка, — мама вздохнула, однажды её проводив.

— Я женюсь на ней, мам! Вот увидишь, женюсь, — заявил я решительно.

На что мама, смеясь, покивала:

— Ты вырасти сначала и школу закончи. А потом хоть женись, хоть любись!

Помню, как папа гордился, когда я назвал сына в честь нашего деда — Антоном. А Виточке было не важно. Она так болела! Её кесарили, ребёночек плохо лежал. Помню, как я чуть с ума не сошёл, пока ждал под дверями. И молился, и плакал. Хотя в бога не верю. Я верю в науку! И всё же тогда…

В нашей квартире генеральный ремонт проводили два раза. Когда умерла моя бабушка, папа решил обновить интерьер. И когда они съехали за город, оставив мне право жить здесь с женой. Я люблю этот дом, наше родовое гнездо Шумиловых. Ни на что не променяю квартиру в кирпичном! К тому же, она близко к центру. До ВУЗа рукою подать.

По хорошей погоде могу добираться сюда на своём двухколёсном, а когда время есть, то пешком. Коллеги смеются. Говорят, я — новатор, каких поискать! Их машины стоят на парковке. А мой велик крепко привязан к столбу.