Вселенная отличников

Подошел к перекрестку – требовалось перейти улицу. Горел «красный». Остановился переждать, пока проедет странно редкий поток странных машин. От нечего делать начал оглядываться по сторонам. Справа и чуть сзади расположилась круглая рекламная тумба с афишами. В глаза сразу бросился плакат Московского цирка на Цветном бульваре, извещающий о новом представлении.

Плакат цветной. На нем оказался запечатлен неизвестным художником абсолютно черный купол цирка и летящий на его фоне мужчина. Купол автор рисунка стилизовал под звездное небо, сами звездочки прорисованы были очень красиво. Реализм, конечно, отсутствовал и в помине, но он здесь и не предполагался, главное, что смотрелось здорово.

Акробата художник также нарядил в блестящий облегающий костюм, который отлично интонировал с куполом. Страховочный трос не был прорисован, потому казалось, что циркач действительно парит под звездным небом.

Чтобы ни у кого не возникло сомнений в тематической направленности готовящегося представления, плакат дополняла надпись: «ВПЕРВЫЕ В ЦИРКЕ! ПОЛЕТЫ ПОД ЗВЕЗДАМИ!».

Еще присутствовала дата, но она меня совершенно точно не интересовала. Потому, что я вспомнил.

И кто я такой. И как здесь оказался. И кто такой «Павел Геннадьевич».

Стоило мне только увидеть картину парящего на фоне звездного неба звездного же человека, как не покидающий голову все утро музыкальный шум из народного фольклора начала замещать совсем другая песня. В другом стиле и на другом языке. Сами собой зазвучали гитарные аккорды, за ними вступили ударные и неподражаемый голос Дэвида Боуи заполнил мое мутное от недосыпа сознание:

Didn't know what time it was and the lights were low

I leaned back on my radio

Some cat was layin' down some get it on rock 'n' roll, he said

Then the loud sound did seem to fade

Came back like a slow voice on a wave of phase haze

That weren't no D.J. that was hazy cosmic jive

А потом был припев, собственно и ставший триггером:

There's a starman waiting in the sky

He'd like to come and meet us

But he thinks he'd blow our minds

There's a starman waiting in the sky

He's told us not to blow it

Cause he knows it's all worthwhile

He told me:

Let the children lose it

Let the children use it

Let all the children boogie

Песня еще продолжала греметь в голове, а я уже ощущал себя совершенно другим человеком – настоящим собой.

И еще. Я был зол. Я был очень очень зол.

Дорога до института промелькнула как в тумане. Наверное какие-то сенсорные впечатления имели место быть, ведь, чтобы добраться до работы мне следовало сменить несколько видов транспорта, а потом еще и пройтись пешком. Но я ничего не запомнил.

Воспоминания о моей настоящей жизни захлестнули разум. Да так, что я некоторое время жил и перемещался по городу как сомнамбула: тело вот оно, а сознание далеко. Это как с плотиной, которая сдерживала-сдерживала поток, а потом вдруг рраз и в одночасье рухнула. Поток же с радостным гулом затопил все доступное пространство.

Доступным пространством в данном случае служила моя голова, а потоком – прорвавшиеся воспоминания.

Пока добирался, удалось восстановить не только файлы про московскую жизнь из XXI века, но и хронологию собственно «погружения». Так то свет включился только в поезде в день возвращения из мнимой (а может и не совсем мнимой) командировки.

А ведь до этого случилось много чего еще.

После нашей беседы с Павлом Геннадьевичем я спокойно вернулся домой. Спокойно лег спать. И спокойно провел следующий день. Последний, как потом выяснилось, спокойный день моей безмятежной жизни.

Потом в районе восьми вечера пришло на мэйл письмо с инструкциями. Инструкции предписывали мне назавтра прибыть на Казанский вокзал с вещами, сесть в поезд, опять-таки до Казани, доехать на нем до этого замечательного города, выйти на тамошний вокзал и ждать.

Чего ждать – неизвестно. Но я уже стал привыкать к подобному стилю общения. Во вложении к письму имелся электронный билет со всеми моими данными. Проверил – все точно, хотя я никому свой паспорт не «светил». Загадочное «турбюро межмировых путешествий» не переставало удивлять.

Решил делать все так, как предписывалось. В конце концов, что я теряю?

До Казани доехал без приключений. Столица Татарстана встретила хмурого жителя столицы моросящим дождем и чуть более низкой, по сравнению с первопрестольной температурой.

На вокзале также долго ошиваться не пришлось. Стоило только расположиться в зале ожидания, как ко мне подошел радикально преобразившийся Павел Геннадьевич.

Выглядел он не так, как в день нашей встречи в кафе, а так, как в параллельном мире. Но я про его образ в иной реальности тогда ничего не знал, а потому удивился преизрядно. «Проводник» постарел лет на десять, откуда-то взялся нелепый для нашего времени наряд, волосы отрасли и улеглись назад в гладкую и довольно пышную прическу.

А еще у него был деревянный чемодан.

В общем, сочетание архаичного костюма, плаща, чемодана и барбершопного хайра впечатление произвели настолько неизгладимое, что я на несколько минут зашелся в смехе, плавно перетекающем в хохот с намечающейся перспективой перерасти в истерику.

В голову стучала мысль: может я связался с компанией ролевиков-реконструкторов? Может их «параллельные миры» – просто костюмированное переодевание в составе группы единомышленников? И теперь вот мне предстоит косплей на тему сталинских времен?

Если Павел сейчас откроет свой атмосферный девайс и протянет мне костюм с рубашкой, аналогичные своим, я точно не смогу попасть на предстоящую вечеринку 50-х. Потому что умру от смеха.

К счастью, без этого пока обошлось.

– Отсмеялись? – Павел Геннадьевия являл собой образчик невозмутимости и спокойствия. – Тогда прошу за мной.

Удивительно, но кажется, что даже его артикуляция как-то неуловимо изменилась. Вот это я понимаю – врастание в образ!

– Насколько я понял, нам предстоит путешествие в пятидесятые? – решил уточнить этот момент, прежде чем мы двинемся.