Вселенская пьеса

"В галактику вошли пять легких крейсеров, сто семнадцать истребителей и два боевых линкора Союза, один из которых - Белая Лиона".

Я улыбнулся пересохшими губами, глядя себе под ноги.

– Вот и состоялся наш разговор, Мелгор! Вот и встретились снова.

И вправду я стоял над трупом Мелгора, того самого андеанца, который прилетел на Ворона во искуплении трапезы Королевы. Он избавил меня от боли тогда, и я отпустил его. И все же ему суждено было умереть от моей руки.

– Весь ваш экипаж умрет, как подобает воинам, капитан, - сказал рослый андеанец у меня за спиной.

Я медленно повернулся.

Они все были так удивительно красивы, так умели держать себя. Они словно и не испытывали ко мне ненависти за то, что я яростно убивал их.

– Они удостоятся великой чести?
– вспоминая наш разговор с Мелгором на борту Ворона, осведомился я.

– Да, капитан, но не вы.

– Почему же?

– Вы более не пригодны в пищу, вы, признаться, всегда были непригодны, - андеанец скривился.
– Этот запах от вас, словно вы... протухли.

Мне захотелось рассмеяться, со стороны эти слова выглядели забавными.

– Ваш корабль что-то сделал с вами, - продолжал андеанец, - и Мелгор сделал большое одолжение, когда укусил вас...

– Мелгор, я помню, не брезговал моей кровью, пролитой на стол, - яростно выкрикнул я.
– Не находите, у него был дурной вкус?

– Возможно. Он был избран для смерти довольно давно, странно, что она нагнала его лишь сейчас.

Тело у моих ног слабо застонало и едва заметно шевельнулось. Мелгор все это время был жив, может быть, даже в сознании. Не завидую ему, лучше смерть, ведь это очень горько узнавать, что тебя предали.

На мгновение я вспомнил кривые ухмылки на лице Грога и Парена, но тут же одернул себя:

Пора забыть. Все идет к законному концу и, каким бы ты ни был уникальным, тебя используют так же, как других. Вот и нечего отправляться на небеса с дурными мыслями.

– Ну, надо же!
– воскликнул говоривший со мной андеанец, потирая выбеленный лоб, на которой я не заметил ни одной морщины.

– Видимо, судьба ему соблаговолит, - я слегка толкнул Мелгора в плечо носком ботинка.

– Зато я, Арканак, ему не благоволю! Я намерен занять пост посла, и не согласен на уступки.

С этими словами андеанец вырвал из рук стоявшего рядом вампира кинжал и, нагнувшись над раненным, всадил ему в шею лезвие. Его взгляд жадно вглядывался в исказившееся лицо Мелгора, губы растянулись в ухмылке, и он повернул лезвие в ране.

Я не смог побороть искушения и приподнял ладонь, обращаясь внутрь себя, в ту пустоту, в которой прятались все мои знания и умения.

Рука Арканака дернулась, медленно вытащила нож из мертвого посла; развернула оружие острием к собственному хозяину. Арканак с изумлением воззрился на нож, который неотвратимо стал приближаться к его груди.

Никто не шелохнулся ему помочь. Все смотрели с интересом, и я испытал острое презрение к этим утонченным вампирам. Андеанец все медлил, он слишком долго не понимал причины, а когда понял, его глаза наполнились трепетным страхом.

– Нет, - он встал и начал пятиться, но ничего не могло разделить его с рукой, принявшей мою сторону. Ничего, кроме... Аракнак вырвал у кого-то второй кинжал и примерился к руке-изменнице, глядя, как острие уже касается кожи. Не знаю, хватило бы у него духа отрубить себе кисть, но я не оставил ему такого выбора. Я просто ускорил движение, и Аракнак, продолжая отступать по инерции, завалился на спину. Окружившие меня андеанцы, расступились, давая ему пространство. Пальцы, вонзившие лезвие в собственное тело, так и не разжались.

– Не люблю предателей, - выкрикнул я, опуская руку и вслушиваясь в легкую боль в висках. Это был лишь призрак старой боли, которая мучила меня много лет подряд.

Змей оказался прав: я привык. Теперь мне не нужны были наркотики.

– Будем заканчивать?
– поинтересовался я.

– Да, - андеанцы расступились и в круг покачивающейся походкой выплывая Королева. Ее глаза были холодны, а лицо хранило отпечаток злого разочарования -Пришло время подвести итоги. Земля - мертва.

– Корабли Союза уже здесь, - насмешливо улыбнулся я.

– Тогда я оглашаю, - торжественно повысила голос Королева, - последнее действие Вселенской Пьесы завершено!

И словно по волшебству из воздуха со всех сторон от меня возникли крупные шары скрытых видеокамер, андеанцы рассеялись, освобождая всех плененных членов моего экипажа. Я повернулся, видя в толпе внезапно появившегося Сатринга, рядом с ним, ослепительно улыбаясь, как ни в чем небывало стояла Ванесса Вени. Среди андеанцев я приметил и коменданта Урных Торгана и солдат - Заброха и Мурдрана, и даже Партараша. И многих других, кого я видел когда-то. Откуда они все взялись здесь? О, боже!

Смысл сказанного медленно, с трудом проник в мое сознание, и мне показалось, что вот оно настало, счастливое мгновение. Я поверил на доли секунды, что чудеса продолжатся, и сейчас на сцену выйдет специалист по контактам Родеррик Стерт, механики Кевин и Макс, Николя Арди и медсестра Франсуаза Никля. Но ничего подобного не произошло. Вместо этого я видел смотрящего прямо и без сожаления Макса Парена, приговоренного мною на смерть.

Нам под ноги, поверх трупов, бросали цветы и поздравляли, а мы затравлено оглядывались на ликующих пришельцев, не в силах реагировать на рассказы о съемке грандиозного экономического проекта Вселенской Пьесы.

Я сам думал лишь о нелепости происходящего. Да еще о том, что почти пришел к разгадке. Мне не хватило всего одного шага.

Заключение

– Ты, это ты написал Вселенскую пьесу?
– непринужденно спросил я, давясь яростью, обидой, возмущением. Такого бешенного коктейля чувств я не испытывал никогда, я мог утверждать это со всей уверенностью.

А он, глядя на меня улыбчивым, приветливым хозяином и наливая в стакан водки, просто сказал: