Всем глупышкам посвящается

Действительно, тогда проснулась чуть позже обычного. Утро было тяжелым и холодным. Засыпанные еще не остывшими снами глаза медленно отворялись, рука машинально потянулась к планшету. Он верно лежал у самой головы и каждую ночь бил мне ярким светом в эту самую голову и бедные газа. А я все думала, отчего ж я такая близорукая. Натянула на себя плотнее оба одеяла, удобнее устроила подушку. Во тьме проглядывает молния, ветер шумит. Совсем скоро вставать в школу, а там явно непогода. Зато в кровати у меня был свой личный рай. И главной его составляющей был Джек. Проблемы возникали только когда среди ночи возникали неполадки с интернетом. Такое случалось всего раза два, но и в те два раза мое сердце замирало в ужасе, куда более страшном, чем ужас перед смертью. Помню, как тыкала во все подряд, подрывалась с больной головой и лезла к модему, обновляла системы каждые пять секунд. В общем, вела себя, как самая настоящая современная полоумная юная особа. Дура дурой. А тогда это казалось важным, важнее всего. Ничто не должно было отнимать мои прекраснейшие часы в сутках. Кстати, часы эти всегда сопровождались головной болью и изрядным количеством музыки. Я стала очень плохо выглядеть в те дни, но порядком пополнила свой запас аудио. Изредка и он ночами общался со мной, но только изредка. Джек всегда слишком ценил свои часы сна, чтобы тратить их на что-то другое. А мне было все равно. Ведь я знала, что он непременно напишет мне рано утром, еще и фото покажет, еще и видео. И вот эта связь держала меня и по ночам. Сейчас мне не понятно, как можно было тратить столько времени сна на человека, а тогда вся моя жизнь проходила исключительно в виртуальном пространстве. Клянусь, лежи рядом со мной Джек, я готова была бы обходиться без всех видов выхода в мир всю оставшуюся жизнь, но тогда сеть была единственным способом быть с ним. Часто, просыпаясь ночью, я ясно представляла его прямо за собой, мило сопящего на моей кровати. Тогда бы не было этих расстояний, времени, других забот, других людей. А были бы только мы.

«Я здесь, уже не сплю. Надеюсь, тебя уже не выворачивает от его стряпни, а то буду тут сидеть переживать за тебя. Честно говоря, успела соскучиться по тебе за эти несколько часов». Так, ответила ему и понемногу приходила в себя. Зрение наконец дало мне четкую картинку окружающего мира (по возможности четкую), сон отпустил, а за окном едва-едва проскальзывали первые лучики нового дня. Я залезла в музыку – чуть слышно заиграла томная музыка, под которую я ждала ответ Джека, просматривая его фотографии. Развернулась на другой бок, от стенки, передо мной пустовала половинка постели. Сразу стало грустно, что каждую ночь я не вижу его там. Но я сполна возмещало это изображениями с ним. Самые первые фотографии Джека, как мне жаль, что их больше нет. Они были чудесными, с большой историей, они помнили наше начало. Каждую я могла разглядывать по десять минут, рассматривая малейшую деталь, помещения или улицы, окружавшие его в тот момент, предметы, лежавшие рядом, наконец его самого. Он везде получался таким разным, от цвета волос до выражения лица. Я вспоминала, с какими событиями было связанно это фото, какой у него тогда был день, какое настроение, время суток – я помнила все. И тогда, в миг блаженства от вида его улыбки на экране вдруг светился маленький значок диалогового окна с лучшим именем, Джек. Даже если это происходило в разгар диалога, от него каждый раз бежали мурашки по коже. Я и не верила, что он на самом деле был.

– Я счастлив, что ты уже тут. И в то же время мне так жалко, что тебе никак не удается выспаться.

– Как глупо тратить ночь на сон. Я лучше потрачу ее на тебя.

– Слишком милая. Как всегда.

– Никак иначе.

– Без тебя тут скучно.

– Что же вы делаете?

– Играем в карты.

– И как успехи?

– Я проигрываю.

– Оу…

– Возможно, потому что не могу оторвать глаз от телефона.

– Так оторви

– И бросить тебя? Пошли они, эти карты.

– Вы хоть не на деньги?

– Нет, - чуть погодя добавил, - на раздевание.

– Кого раздеваем?

– Маму Джо.

– Ужас какой!

– Для этого у меня с собой ящик пива.

– У нас ящик пива только на футбол пойдет. Тут водка нужна.

Он прислал мне смешное видео, где они все хором говорят «Я люблю русскую водку». Большая компания, уже темнеет. Кажется, я вижу ту самую маму Джо. А вот и мой Джек. Ну почему меня там нет… Америка, любимый язык, типичный показушный комфорт, излишества, вечно улыбающиеся люди, моя мечта, моя любовь.

– Вас бы в России хорошо приняли.

– Мы бы русских тоже.

– Их там, должно быть, много.

– Не так много, как мексиканцев.

– И австралийцев.

– Все есть, только тебя нет.

Меня задела эта фраза. Джек не упускал возможности напомнить мне об этом, что не могло не расстраивать.

– Может, однажды…

– Слишком неопределенно.

– Как есть.

А потом еще фото и еще и еще. Ночка выдалась на славу. Прошло несколько часов, и за дверью послышались размеренные мамины шаги. Как только она зашла на кухню, я тоже встала. Начиналась зима, кажется, даже присыпало первым мелким снегом. Натянула первый попавшийся свитр и собиралась уходить. Мама заметила мой убитый вид.

– Что, опять всю ночь без сна провела?

– Не всю, мам.

– Конечно, знаю я тебя.

– Да ладно, зато с Джеком куда интереснее, чем просто спать.

– А, ну да, как же я могла забыть. Постарайся не уснуть в школе, ладно?

– Ладно.

Написала напоследок Джеку, что собираюсь выходить.

– Что, снова покидаешь меня?

– Увы.

– Эх, как же так.

– Вам там еще спать не хочется?

– Что такое сон?

– Ясно

– Нет, серьезно, тут все в самом разгаре. Кто-то включил музыку на полную, и, я не уверен, но, по-моему, соседи приходили. Нет… Точно кто-то приходил.

– Что, совсем напились?

– Не, еще не совсем. Но для этого вся ночь впереди.

– Думала, ты хороший мальчик, не пьешь.

– Дорогая моя, на свете нет хороших мальчиков.

– И как после таких заявлений, по-твоему, жить хорошим девочкам?

– Хороших девочек тоже не существует.

– То есть, хороших вообще нет?

– Нет. Они пропадают после недели знакомства

– Это многое объясняет.

В осенней куртке было уже холодно, в зимней – пока жарко. Но морозец уже играет с моими багровыми от холода щеками. В тот день по дороге в школу я ни с кем не встретилась, так и шла одна. Было время подумать, а мысли те тяжким грузом падали мне на голову. Крутились только эти его фото, его рассказы. Я вспоминала то странное чувство зависти ко всему, что происходит за океаном, с ним, с теми, кто с ним. Почему Америка стала так преследовать меня? Более всего мне не нравилось во время, когда я думала о Джеке, смотреть по сторонам, где бы я не находилась. Мне казалось, что все тут в разу хуже того, что там. И, что скрывать, до сих пор я в этом не усомнилась. Но раньше это было не так заметно. Я шла по разбитым дорогам, смотрела на серое небо, на потерявших веру людей, которые улыбались только по праздникам. И только изредка меня радовали дети и коты. А голуби раздражали. Что они вообще делают тут, когда могут быть везде? Их так много на площадке возле моего дома. Каждое утро проходишь – и они спешат врезаться в твое страшное утреннее лицо. Чего вы ждете от этого места, голуби? Посмотрите вокруг: тут старые дома, одни и те же люди, все заброшено и поросло колючей травой. Но они упорно топают на своих маленьких лапках по асфальту и трясут головой. Если бы я была голубем, я бы выбрала Нью-Йорк. В смысле, там ведь живут такие же голуби. Но сидят не на хрущевках, а на деревьях в Центральном парке или на небоскребах Бродвея. А с другой стороны, может, им все равно, а значит, у птиц нет стольких предрассудков и они не так мелочны, как люди.

Иду с утра в школу и размышляю об интеллекте голубей. Интересно, почему мне тогда никто не посоветовал хорошего психиатра.

Еще здорово было представлять себе что-то по дороге, ходить, мечтать. И всегда мечталось мне о местах, далеких отсюда. Но в последнее время, только об одном определенном месте.

Отвлекаясь, от смутных мыслей, ведущих в никуда, лучше вспомню нечто куда более веселое. В тот день в школе случилось кое-что интересное.

Еще одну мою лучшую подругу зовут Влада. Так уж сложилось, что почти все мои ближайшие друзья приходились мне одноклассниками, что еще больше связывало меня со школой. С Владой весь последний год мы сидели вместе, вместе решали все учебные вопросы, вместе не ходили туда в какие-то дни, когда кто-то один из нас не мог пойти, вместе оставались друг у друга с ночевкой. В общем, все, как полагается школьным подругам. Каждый день начинался с обмена впечатлениями, новостями, обсуждением предстоящих контрольных, еще какой-нибудь ерунды. И всегда это было просто, открыто, радостно, помогало нам идти на финишную прямую. День дошел до злополучного английского, который был у нас по разу или два в день, одного из скучнейших уроков. Наша учительница имела обыкновение приходить со звонком, а то и чуть позже звонка. Так что, в бурном обсуждении своих дел, мы смирно дожидались ее у двери. Постоянного кабинета у нас не было, и приходилось вести кочевой образ английской жизни. Осенью и зимой было совсем худо по средам, и это тоже была среда. В этот день мы занимались в маленьком кабинете на темном и мерзлом четвертом этаже. Окна там были деревянные, а батареи особо не помогали дели. Под заунывные вторения Елены Николаевны о временах или словах, заданных на сегодня, мы с Владой, прижавшись поближе, всматривались в экран одного из ее телефонов.

На этом моменте стоит вспомнить, что накануне она зарегистрировалась на том же сайте, на котором когда-то проводила столько времени и я. Забегая наперед, скажу, что потом и Света оказалась там же, хоть и ненадолго. Создатели могли бы выслать мне благодарственное письмо за пиар их сайта. Но мы, в любом случае, так развлекались, коротали время, заодно и подтягивали разговорный английский. Занимались английским на английском, так сказать. И вот, от скуки, мы снова лазали там. В какой-то момент, ей прислал симпатию один парень. И что бы вы думали? Из Киева. Она показала мне его фото – вполне себе хороший парень. И понеслась…Где ты живешь? А учишься где? Что любишь делать в свободное время? А ты красавица…

Честно говоря, я не думала, что видела тогда начало новых отношений. И знаете, все у них складывалось хорошо, правильно. Так, как это должно быть. Я не помню ссор, раздраженности, перерыва в общении. И так продлилось чуть ли не год. А между тем, у меня так никогда не выходило. Наладить спокойное, всегда милое и уступчивое взаимопонимание просто не дано мне природой. А у Влады, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, вышло.

Я люблю держать в памяти дни, когда она каждое утро рассказывала мне, как они общались перед сном, о чем говорили, что нового она узнала о нем. Иногда, проходя по школе, она видела что-то интересное, и спешила отправить ему. У нас мог быть интересный, уставший, превосходный или какой угодно вид, и она бы показала ему. У нас могло произойти важное событие, такое как выпускной, последний звонок, сошедшая с ума химичка , и он там уже бы все в подробностях знал бы об этом. Я часто рассказывала ей про Джека, и она, внимательно выслушав, непременно добавила бы, что у них с ним не так, или так или вообще никак на эту тему. Как-то в одно время у нас появились парни, с одного сайта, с разных континентов, с совершенно разными историями. И все это было так похоже у нас. Собственно, как и у подавляющего большинства молодежи.

Тогда еще, когда и у нее, и у меня все только начиналось, мне было интересно посмотреть на то, чем это кончится для нас обеих. Я часто расспрашивала ее, когда они встретятся, и она говорила мне о своих планах. Я ждала этого, быть может, больше ее самой, только лишь потому, что это давало надежду и мне. Тогда она очень мило, прямо смотря своими светлыми глазами из-под блондинистой макушки, произносила приторное: «А пусть он приедет к тебе. Летом, например». Ничего такого так и не случилось, а про Джека уже успели узнать почти все. Как и про меня там.