Всемирный следопыт, 1928 № 07
Шрифт:
Я долго рассчитывал, каково должно быть расстояние между этими депо и сколько провианта следовало оставить в каждом из них; мне удалось уменьшить количество провианта, которое нужно было взять с собой, принимая во внимание, что мясо собак, везших припасы, могло также служить для нас пищей. Каждая эскимосская собака имела на себе 25 килограммов съедобного мяса и, взятая с собой на юг, уменьшала на 25 килограммов провизию на санях и в промежуточных складах. В расписании, сделанном мною перед окончательной отправкой на полюс, я точно назначил каждой собаке день, когда кончалась ее роль как двигательной силы и начиналась ее польза в смысле провианта, то-есть когда ее надлежало застрелить. Вот этот-то расчет и имел
Скотт и его товарищи умерли на обратном пути с полюса не потому, что были потрясены нашим приходом туда раньше их; они погибли от голода, так как не смогли запастись достаточным количеством пищи.
Дальнейшее хорошо известно. С четырьмя товарищами — Вистингом, Гансеном, Гесселем и Бьолендом — мы достигли 14 декабря 1911 года Южного полюса.
Мы пробыли там три дня и исследовали окрестности радиусом в 10 километров. Водрузив на полюсе норвежский флаг, мы благополучно вернулись к себе на главную квартиру. Через месяц, в январе 1912 года, прибыл на полюс Скотт и нашел там оставленные нами документы. Скотт и его четыре товарища сделали отчаянную попытку вернуться к своему исходному пункту, но по дороге умерли от голода и переутомления.
Первый пункт, к которому мы пристали на «Фраме» на обратном пути в Европу, был Буэнос-Айрес.
«Фрам» вернулся в Норвегию, а я остался в Америке и стал подумывать о том, чтобы снарядить еще экспедицию к полюсу. Я даже приобрел для этого аэроплан системы «Фарман» и собирался погрузить его на «Фрам», чтобы потом делать полеты над ледяными пространствами. На этот раз я собирался воздушным путем исследовать арктические страны, и это устремление имело большое значение для моих последующих экспедиций 1925 и 1926 гг., предпринятых на аэропланах и на воздушном корабле.
Аппарат «Фарман» прибыл в Осло, когда разразилась мировая империалистическая война и все связанные с нею ужасы.
Об экспедиции нечего было и думать…
ИЗ НАБЛЮДЕНИЙ ОРНИТОЛОГА:
Рассказ И. Брудина.
Рисунки худ. О. В. Ос
Вдоль морского побережья, сейчас же за крутым глинистым обрывом тянулись низкие отмели. Многочисленные чайки белой пеленой устилали песчаные косы залива и терпеливо поджидали даров моря, приносимых набегавшими волнами прибоя.
Гнездовой период прошел. Хлопотливое сборище белоснежных птиц занималось очередными делами. А работы было достаточно.
У различных представителей населения земного шара существуют «молодцы», которые частенько непрочь загребать жар чужими руками. К таким можно отнести и чаек…
Мирная картина прибрежной идиллии вскоре нарушилась. Послышался сильный шум. Он становился все слышнее и надвигался со стороны моря. Огромное количество крупных черных птиц, именуемых бакланами и гнездившихся весной на ближайших
обрывистых откосах, совершало утреннюю ловлю рыбы. Разбойничья ватага бакланов образовала большой полукруг и гнала к мелководному берегу все рыбное население, попавшее в район полукруга. Птицы раскатисто хлопали крыльями, вытягивали длинные шеи, время от времени ныряли и проплывали под водой по десятку метров [40] ). Брызги превращались в сплошные фонтаны, вспучивались водяные столбы, и гул от сотен ударяемых по воде крыльев был поразителен.40
Бакланы мастерски ныряют, поэтому китайцы заставляют дрессированных бакланов ловить рыбу с лодки. Чтобы птица не воспользовалась пойманной добычей, на шею баклана во время ловли надевается кольцо.
Утреннее солнце алыми лучами прорезало, восточный край небосвода, отразилось лазурными тонами на глади моря и осветило суматоху возле берега. Неудержимый поток бакланов бешено гнал рыбу. Чайки заметили, что пахнет поживой, даровым угощением. Часть их с гортанными криками полетела навстречу гонимой бакланами рыбы. Образовалось суетливое облако кружившихся белых хлопьев. Более благоразумные, а быть может, более тяжеловесные и ленивые, хладнокровно поджидали на берегу, предполагая рано или поздно половить рыбку в мутной воде.
Пиршество закончилось к полному удовольствию всех участников ловли (мелкие стычки не в счет) и явному неудовольствию рыбной братии. Малейшие попытки протеста с ее стороны немедленно пресекались прожорливыми ртами птиц-рыболовов.
Бакланы снялись всей массой и тяжелым полетом направились к возвышавшимся уступам, где предоставили солнцу высушить намокшие перья. Потолкавшись с грузным карканьем, они полузакрыли глаза и окончательно расположились вздремнуть, пока длился приятный процесс пищеварения…
Тем временем угомонились резкие возгласы разноязычной пернатой оравы, и даже прекратились столь частые среди чаек потасовки. Перебранки между чайками нередко наблюдаются, потому что, как говорится в былине, — «глаза у них завидущие, а руки загребущие». Роль последних, в зависимости от образа жизни птицы, исполняют в отдельности — клюв, крылья и лапы…
Ближайшая парочка чаек старательно утоляла свои ненасытные аппетиты, когда неожиданно появился новый пришелец. Поистине сложно и многогранно сплетение в жизни причин и следствий!
Какими-то судьбами проведал красноногий кулик-сорока, или, как его еще называют, «кривок», относительно недавно происходившего угощения. Искатель легкой наживы залетел сюда после экскурсионного обследования солонцеватой степной речонки, где результаты в смысле удачи оказались плачевными. Ловким нырком попробовал кулик отнять рыбешку. Однако разгневанные чайки его прогнали. Кривок знал из опыта, что сытые птицы всей стаей не станут далеко его преследовать, и повторил маневр.
Чайки снова окружили зачинщика, неохотно потолкались в воздухе и опустились на отмель. Тогда кулик попросту выхватил рыбу и направился прочь.
Преследователи скоро отстали, только парочка законных владельцев украденной добычи преследовала воришку. Он свернул в сторону и оказался над морем. Нисколько не смущаясь, чайки ринулись за ним. Кулик-сорока повторил свой любимый способ и прошмыгнул под птицами. Однако в этот момент одна из них чувствительно клюнула грабителя. От неожиданности кулик выпустил рыбу в воду, пожалуй, к обоюдному удовлетворению враждебных сторон, так как облегченный он поспешил скрыться, а чайки благоразумно решили, что не стоит мстить — все равно не вернешь утерянной поживы…