Всемирный следопыт, 1928 № 11

Стрелков подошел. Однако не успела он как следует ступить по ту сторону трещины, как с ужасом почувствовал, что земля движется под его ногами… Внезапно Вегин вскрикнул, покачнулся и упал, судорожно уцепившись за товарища, чтобы не скатиться в пропасть. Раздался глухой гул, и что-то глухо ухнуло внизу: казалось, тяжело вздохнула земля. Почва круто наклонилась по направлению к обрыву, и Стрелков инстинктивно опустился на колени, цепляясь руками за тощую травку. Тяжело загрохотали оторвавшиеся и покатившиеся вниз каменные глыбы, и охотники с ужасом почувствовали, что они все еще медленно ползут вперед вместе с землей… Еще две-три секунды, и, слегка дрогнув, почва неподвижно застыла.

— Что это?.. Землетрясение?.. — проговорил слегка побледневший Вегин.

— Не знаю… Кажется, просто обвал… Скорей назад!

Товарищи оглянулись. Восклицание испуга вырвалось у обоих: за ними, там, где только что была узкая трещина, теперь зияла черная бездна не менее четырех метров шириною. Случилось то, о чем накануне рассказывал смотритель: долго подтачиваемый ветром и, вдобавок, размытый дождем выступ неожиданно оторвался и отошел от стены, приняв форму тонкого наклонного столба, вокруг которого чернел провал.

Товарищи огляделись по сторонам и многозначительно переглянулись.

— Каково!.. Как это тебе нравится? — спросил Вегин, быстро оправившись от испуга.

— Это мне вовсе не нравится. Мы отрезаны от суши.

— Да, брат, назад не перепрыгнешь. Мы на скале…

— И притом на крайне скверной скале, на которой можно только полулежать.

Действительно, маленькая и сильно наклонная плоскость, на которой очутились оба охотника, не позволяла им встать на ноги без риска скатиться в бездну. Товарищи сразу убедились в отчаянности своего положения, однако, ни тот, ни другой не хотел показать своего волнения.

— Чорт возьми, ну, и приключение!.. Как же теперь выпутаться из этой истории?

— Без посторонней помощи нам отсюда не выбраться. Делать нечего, придется ждать людей. Маяк — недалеко. Авось, там скоро заметят нас и принесут доски, по которым мы сможем переправиться… Только бы эта проклятая скала не вздумала кувырнуться в пропасть!..

— А-у-у-у! Го-го-го-го! — крикнул Вегин во всю мочь своих легких и оглянулся на маяк, серевший в полукилометре от них. На маяке никого не было видно, и Вегин предложил кричать обоим вместе.

— Кричать бесполезно, — возразил Стрелков. — За полкилометра все равно нас не услышат, тем более, что ветер дует от маяка. Придется потерпеть. Должны же когда-нибудь там появиться люди, и они обязательно увидят нас.

Вегин начал рыться в патронташе:

— У нас осталось еще три патрона. Когда появятся люди, мы откроем пальбу. Давай глядеть на балкон…

Медленно проходили час за часом. Солнце палило и без того выжженную степь, немилосердно жгло голову и спину. Высоко в небе парили черные орлы-могильники, с зловещим клекотом пролетая над скалой. Эти птицы были единственными живыми существами, которые видели двух человек на скале между морем и пустыней. Внизу, в каких-нибудь двухстах метрах, плескалась о камни свежая морская волна; плеск воды еще больше подчеркивал зной пустыни. Вскоре после полудня товарищи почувствовали жажду.

Далеко в море черными точками виднелись суда рыбаков, но рыбаки, конечно, не могли бы услыхать выстрелов со скалы. Приближался вечер. Как нарочно, на маяке за весь день никто не показывался. На горизонте пустыни прошли верблюды и люди, но расстояние до них было так велико, что друзья не рискнули истратить последние патроны для сигнала.

— Будем ждать захода солнца, — сказал Вегин. — Когда зажгут фонарь на маяке, кто-нибудь да выйдет на балкон. Тогда мы откроем пальбу.

Несмотря ни на что, товарищи чувствовали себя бодро и даже подсмеивались над своим беспомощным положением, находя его отчасти комичным. Они были уверены, что скоро наступит момент их освобождения. Будет, потом о чем вспомнить и рассказать домашним!..

С нетерпением они оглядывались на солнце, которое совсем низко опустилось над горизонтом. Краешек кровавого диска коснулся моря…

— Человек на балконе! — радостно крикнул Стрелков, быстро вкладывая патрон в ружье.

— Ура! — закричал просиявший Вегин, направляя биноколь на высокую серую башню.

Стрелков выстрелил в воздух и принялся махать шляпой.

_{— Человек на балконе!.. — Стрелков принялся махать шляпой…}

— Ну, что? — с нетерпением спросил он Вегина. — Заметили ли нас, наконец, на маяке?

— Кажется, да… Человек теперь определенно смотрит в нашу сторону. Стреляй еще…

Стрелков выстрелил еще раз.

— Ну?..

Человек и не думал сдвинуться с места. Красный диск солнца уже на три четверти скрылся за горизонтом; на верхушке башни загорелся белый огонь. Человек скрылся в башне.

— Заметил он нас или нет?

— Конечно, заметил. Он не мог не услыхать выстрелов. Я хорошо видел в бинокль, как, после выстрела он оглянулся и посмотрел на нас.

— Но почему же, чорт возьми, он медлит? Почему сразу же не сошел вниз, чтобы побежать к нам на помощь?

— А фонарь?.. Не мог же он бросить аппарат и оставить фонарь незажженным. Ведь это было бы преступлением по должности. Но теперь он исполнил служебный долг и, конечно, поспешит к нам на помощь.

Сумерки быстро надвигались. Приятели, приподнявшись на узкой скале насколько это было возможно, не спускали глаз с маяка. Никто не выходил из ворот, никто не показывался в степи…

Оба хмуро молчали. Под кручей, перекликаясь, посвистывали ядовитые фаланги, цикали летавшие летучие мыши, трещал кузнечик в степи. Знойный день разом сменился душной звездной ночью. В сердца приятелей закрадывалось сомнение.

Человек, вышедший перед заходом солнца на балкон маяка, был помощником смотрителя. Услыхав выстрелы, он оглянулся на степь и увидал две человеческие фигуры, которые показались ему мирно сидящими возле края обрыва. Выстрелы, правда, несколько удивили его, однако, он не знал, что в том месте, где сидели люди, утром сдвинулась часть кручи, образовав неприступную скалу. Помощнику и в голову не приходило, в каком отчаянном положении находились стрелявшие. Если бы он посмотрел на них в бинокль или в подзорную трубу, то, конечно, сразу понял бы трагизм их положения. К несчастью, трубы при нем не было… Итак, сделав свое обычное дело и убедившись, что фонарь горит исправно, помощник лениво удалился с балкона…

Прошли сутки с того момента, когда товарищи оказались отрезанными на скале. День, еще более знойный, чем предыдущий, сменил непроглядную ночь, которая показалась им бесконечной, потому что они не смыкали глаз. Они понимали, что на этой крохотной покатой площадке достаточно одного резкого движения во сне, чтобы скатиться в пропасть. Жажда становилась нестерпимой. К жажде прибавились муки голода, так как, уйдя с маяка, они не захватили с собой ничего съестного, а убитые ими голуби свалились вниз в тот момент, когда произошел обвал. Накануне они еще шутили, но после того, как на их выстрелы никто не отозвался, настроение обоих резко понизилось. Сегодня они были молчаливы, лишь изредка обмениваясь короткими фразами.