Всему вопреки

Девушка говорила тише обычного, и от ее слов по жилам Джейка словно побежало текучее пламя.

— Правда, — хрипло согласился он.

— Я не только об этой грозе — обо всем. — Ребекка стремительно повернулась к нему спиной, запрокинула голову к тучам, которые густо клубились на горизонте. Длинные светлые волосы распластались крылом по ее спине, мягко легли на плечи. — Обо всем, — медленно повторила она. — Чарльз Мортон, Джейнел Гриффин, пропавшее платье, ночной звонок, Фарли Гейтс, разбивший фару твоего седана. Все это вскипает варевом в ведьмином котле и вот-вот взорвется... словно эта гроза.

Она подхватила обеими руками волосы, приподняла их, обнажая гладкую точеную шею — просто так, но на Джейка этот незамысловатый жест подействовал совсем иначе.

«Все взорвется», сказала Ребекка... и в нем действительно что-то взорвалось. Не думая, что творит — а стоило бы подумать! — он протянул руку и пальцами коснулся ее обнаженной шеи, наслаждаясь шелковистостью нежной, чуть влажной кожи.

Ребекка нагнула голову и едва слышно застонала, словно разделяя его наслаждение.

Господи, подумал Джейк, как же я хочу ее! Прочь отсюда, отдернуть руку, отступить, бежать... Ему всего-то и нужно утолить голод плоти, а Ребекка ищет, чем заполнить пустоту в сердце, и вот здесь он ей ничем не в силах помочь.

Но вместо того, чтобы внять голосу разума, он прижался губами к ее шее, к теплой, чуть солоноватой коже, хотя вовсе не собирался этого делать.

Впрочем, Джейк и сам не знал, что сделает в следующий миг. Жаркая кровь тяжело и гулко стучала в его висках, мир поплыл перед глазами, и голос разума смолк, заглушенный неистовым ревом желания.

Ребекка придвинулась ближе... Или это он придвинулся к ней? Неважно. Главное, что Джейк всем телом ощущал ее гибкую спину, плавный изгиб крутых бедер, и это ощущение сводило его с ума.

— Буря вот-вот начнется, — пробормотала Ребекка, и голос ее, чуть охрипший от страсти, тотчас придал иной, скрытый смысл этим простеньким словам.

Джейк проследил за ее затуманенным взглядом и увидел, как вершины деревьев жалобно затрепетали под невидимым ветром. Да, вот-вот начнется буря. Буря страсти, закипающей в их распаленных телах.

Порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, но ничуть не остудил пожар, бушевавший в крови. Лишь сильнее раздул пламя.

Он обвил руками талию Ребекки и теснее привлек девушку к себе, все так же лаская губами ее шею.

«Прекрати, Джейк!»

Этот крик прозвучал лишь в его распаленном сознании. Если б только эти слова сорвались с губ Ребекки, он нашел бы в себе силы отступить, нырнуть под ледяной душ, остудить неистовство плоти и снова обрести рассудок.

Но Ребекка лишь шевельнулась, теснее прильнув к нему, и Джейк губами ощутил, как под нежной шелковистой кожей лихорадочно бьется незримая жилка. Понимает ли она, что Джейк ничего не в силах ей дать? Только утолить минутный голод плоти, только выпустить на волю желание, что бушует в их крови...

Ладони его сами собой скользнули под ее блузку и обхватили гладкий, чуть округлый живот.

Сорвался ветер, и светлые волосы Ребекки плеснули в лицо Джейку — теплый шелк, пьянящий аромат согретых солнцем цветов.

— Ребекка... — прошептал он едва слышно, касаясь губами ее уха, — и больше ничего не смог сказать.

Небо разорвала хлесткая молния, и вслед за ней оглушительно прогремели раскаты грома.

— Да, — беззвучно выдохнула Ребекка, то ли отвечая на его невысказанный вопрос, то ли одобряя его действия, а может быть, и то, и другое.

Джейк коснулся пальцами ее крепкой округлой груди, очертил ее плавный тяжелый изгиб. Одно касание, думал он, один лишь раз коснуться, утолить свою жажду — и все.

Он лгал себе, хорошо зная, что одним касанием дело не кончится, но остановиться уже не мог, потому что огонь желания пел и рычал в его жилах.

— Господи, Ребекка, я так хочу тебя... Я хочу обладать тобой — прямо здесь, в парке, где вот-вот появится шериф Фарли и обвинит нас в оскорблении общественной нравственности... Помоги мне устоять, Ребекка. Прикажи остановиться. Клянусь Богом, я подчинюсь.

Вместо ответа девушка повернулась в его объятиях, запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя, и это движение уничтожило в Джейке остатки здравого смысла. Новая молния хлестнула так близко, что волосы у него на миг стали дыбом, но грома он не расслышал — громовые раскаты заглушил неистовый стук сердца.

Первая капля дождя, увесистая, крупная, тяжело упала на щеку Джейка, и он отстранился, с неохотой прервав поцелуй.

В глазах Ребекки, потемневших, как грозовое небо, сверкнула молния.

— Не смей говорить мне, что я должна делать! Не смей твердить, что мои поиски добром не кончатся! Не смей требовать, чтобы я прогнала тебя! Вся моя жизнь пошла кувырком, а ты только и знаешь, что объяснять, чего я не должна делать! Нет уж, хватит. Я сама знаю, что мне нужно — найти в этой проклятой жизни хоть какой-то смысл!

— И ты думаешь найти его в моих объятиях?

Дождь полил вовсю, ледяные струи так и хлестали, стекая по их сплетенным телам, но ни Джейк, ни Ребекка не замечали этого.

— Не знаю! Разве есть смысл в том, чтобы прятаться от зова плоти? Или в том, чтобы вести под дождем этот дурацкий спор?

— Ни малейшего, — согласился Джейк. — Пойдем. Вернемся в мотель.

И потянул девушку к машине, хорошо понимая, что поездка остудит их пыл, и тогда Ребекка сама здраво рассудит, нужно ли ей пускаться в такое безрассудство.

Но она лишь помотала головой, упираясь изо всех сил. Стоит им оказаться в знакомом до тошноты салоне машины — и у них будет время, чтобы опомниться и задуматься, а именно этого она как раз не хотела делать. Ей нужен был Джейк, пусть даже и ненадолго. Ей нужна была та хрупкая ниточка, что на миг протянулась между ними вчера на кладбище, а там будь что будет.

Она ткнула пальцем в сторону сарайчика, где вчерашний подросток ставил газонокосилку.

— Ты с ума сошла! — крикнул Джейк, пытаясь перекрыть оглушительные раскаты бури.