Всеобщая история кино. Том 2 (Кино становится искусством 1909-1914)
Шрифт:
«Фантомас» был последним перевоплощением романтического героя. В своем черном капюшоне он был современным отпрыском «Мельмота» Матюрена, «Вотрена» Бальзака, «Манфреда» Байрона, «Школьного учителя» Эжена Сю или «Рокамболя» Понсона дю Террайля. Он появлялся всегда в черной маске, скрывавшей его лицо, но в самых разнообразных обличьях. Он умел перевоплощаться как никто и в мгновение ока мог стать светским доктором, подозрительным апашем, деревенским простофилей, монахом, судьей, голландским королем, лесным жителем или клубменом. С Фантомасом — непобедимым воплощением зла — боролись (без всякой надежды на успех) сыщик Жюв и его верный друг журналист Фандор. В их приключениях были замешаны две женщины: леди Бельтам, любовница бандита, — то участница его преступлений, то кающаяся грешница, — и ее дочь Элен, в которую влюблен Фандор. Воображение читателей наделяло героев мифическими чертами. Созданные авторами романа типы живы и поныне (в 1950 году) — редкий случай в литературе. В кино
Первую серию «Фантомаса» Гомон выпустил в 1913 году (23 апреля), она шла больше часа. Фильм сразу произвел сенсацию. Когда Рене Наварр, исполнитель Фантомаса, появлялся на улице, его тотчас окружала толпа.
Пять серий «Фантомаса» были шедевром Фейада (апрель 1913 — июль 1914 годов). Создатель «Жизни, как она есть» внес в этот фильм свое чувство конкретности и со скрупулезной точностью обрисовывал детали фантастического и неправдоподобного сюжета. Этот искренний и горячий поклонник Понсона дю Террайля невольно обнаружил, что ему присуще поэтическое восприятие реальной жизни и природы, а еще больше — поэзии парижских улиц, которые так много дали искусству Бальзака. Эти крыши, по которым убегает бандит, овеяны глубоким лиризмом… Серые стены, ставни, мостовые, фиакры, тяжелые ломовики, старомодные такси. А на заднем плане несколько упрямых зевак смотрят, как снимается фильм.
С неменьшим мастерством Фейад дает интерьеры. Показанное им ночное кабаре, в котором завсегдатаи танцуют танго, а изящные дамы с белыми эгретками в пышных прическах смотрят устаревшие я немного забавные в наше время аттракционы, — все это воспроизводит характерные черты целой эпохи скупыми и выразительными средствами, достойными Линдера или Чаплина.
В «Фантомасе» Фейад ведет рассказ четко и уверенно. В нем действие стремительно, а синтаксис очень прост; никаких повторений, никаких длиннот. Его почерк напоминает руку Вольтера — это настоящий французский стиль.
В 1913–1914 годы Фейад выпустил пять серий фильма: «Фантомас», «Жюв против Фантомаса», «Мертвец-убийца», «Фантомас против Фантомаса», «Подставной судья». Патэ тщетно пытался конкурировать с этой серией, поручив Деноля поставить новый вариант «Рокамболя». Объявление войны в 1914 году оборвало выход «Фантомаса» [313] в тот самый момент, когда в Америке многосерийные фильмы под названием «сериал» получили снова широкое распространение благодаря своей связи с газетами.
313
Пьер Сувестр, ушедший на фронт солдатом, был убит во время войны.
С 1912–1913 годов в Чикаго шла жестокая война между двумя конкурирующими газетами: старой «Чикаго трибюн» Мак Кормика и новой вечерней газетой «Чикаго ивнинг Америкен», принадлежавшей миллионеру Уильяму Рендолфу Херсту, которого Орсон Уэллс в 1940 году взял в качестве прототипа для своего «Гражданина Кэйна».
Этот Херст, мрачную фигуру которого нам придется не раз встречать на страницах нашей «Истории кино», был сыном Джорджа Херста, разбогатевшего во время золотой лихорадки 1850 года и ставшего (как и его друг сан-францисский сенатор Лилэнд Стэндфорд) мультимиллионером и отчаянным игроком на скачках. Сенатор Стэндфорд, финансировавший Майбриджа для первых съемок скачущей галопом лошади [314] , построил свое благосостояние на железных дорогах. Джордж Херст имел огромные стада скота, угольные шахты, многочисленные ранчо, тысячи гектаров земли. Следователь, но, их интересы не всегда совпадали. Когда молодой Уильям-Рендолф Херст, только что окончивший Йельский университет, увлекся журналистикой и получил в подарок от отца газету «Сан-Франциско экзамайнер», его первая яростная кампания была направлена против железнодорожных магнатов, которых обвиняли (и вполне справедливо) в том, что они установили в Калифорнии почти феодальные порядки. Но и сами Херсты были настоящими феодалами, а их владения занимали территорию больше целого французского департамента.
314
О том, как Лилэнд Стэндфорд составил себе состояние, см. ж. Садуль, Всеобщая история кино, т. I, «Изобретение кино», стр. 61–64.
Демагогия была самой характерной чертой Херста — этой крупной акулы прессы, очень мало похожего на фантазера-эгоиста, каким пытался изобразить его Орсон Уэллс. Херст был представителем наиболее агрессивной части американских капиталистов, воинствующего крыла империализма Уолл-стрита, и многие черты делали его предшественником фашизма. Впоследствии У.-Р. Херст стал беззаветным поклонником Муссолини и Гитлера, которым он оказывал всяческую поддержку и при помощи прессы и денежными субсидиями.
Под
руководством У.-Р. Херста «Экзамайнер» увеличила свой тираж до 80 000 экземпляров, огромной цифры для небольшого города, каким тогда был Сан-Франциско. В 1894 году после смерти отца молодой Херст получил в наследство 17 млн. долларов и решил завоевать Нью-Йорк. Тираж его газеты «Ивнинг джорнэл» превзошел 1,5 млн., и она стала самой крупной в Соединенных Штатах. Молодой миллиардер тотчас использовал свое оружие, чтобы развязать войну в Испании, за которую он одним из первых несет ответственность [315] . Он всегда активно поддерживал агрессивные действия, особенно в бассейне Тихого океана и на американском континенте. Отстаивая интересы империалистической политики, он широко распространял свои газеты и стал типичным представителем «желтой прессы», пользовавшейся скандальными сенсациями и игравшей на самых низменных инстинктах читателей, стараясь привлечь простофиль кричащими заголовками и яркими иллюстрациями, он умышленно отравлял общественное сознание, прикрываясь демагогическими фразами.315
Известно, что он послал знаменитую телеграмму своему художнику Ремингтону: «Делайте рисунки, я сделаю войну».
На мощной базе газет «Сан-Франциско экзамайнер» и нью-йоркской «Ивнинг джорнэл» Херст основал в 1900 году громадный трест печати, стремящийся заполнить ежедневными газетами всю территорию Соединенных Штатов [316] . И он этого достиг. В то же время Херст начал монополизировать американские и английские еженедельные журналы («Гуд хаузкипер», «Мотор», «Космополитэн», «Уорлд ту дэй», «Харперс базар», лондонской «Нэшс мэгезин» и др.) и, ринувшись в политику, попытался выставить свою кандидатуру в президенты республики, но тут потерпел неудачу. Всем до сих пор памятны яростные кампании Херста против президента Мак Кинли, против Теодора Рузвельта, которого Херст обвинял в убийстве его предшественника, против Гордона Беннета, владельца конкурировавшей с Херстом газеты «Нью-Йорк геральд»; а когда Херст пытался создать в стране третью партию, он выступил против компании «Стандард ойл» и доказал, что она субсидировала одновременно и демократическую и республиканскую партии. Но этот мнимый борец с трестами был сам основателем треста, притом самого худшего сорта. Вдобавок он был маниакально скуп и собирал сказочные коллекции, которые хранил в своих громадных владениях, тянувшихся более чем на 200 километров.
316
В 1925 году он издавал 25 газет в 17 крупнейших городах Америки.
Херст укрепился в Чикаго с 1900 года, основав газету «Чикаго экзамайнер», но он захотел иметь там и вечернюю прессу и с 1911 года стал выпускать «Чикаго ивнинг Америкен».
«Чикаго трибюн», одна из старейших и наиболее уважаемых американских газет, утверждавшая, будто она самая крупная газета в мире (что было неверно), принадлежала семье Мак Кормиков. Их предок Сайрес Мак Кормик (1809–1884) основал в 1847 году фабрику сельскохозяйственных машин, которая положила начало грандиозному, тресту, охватившему сельскохозяйственную промышленность всего мира. В 1910 году молодой Роберт Рутефорд Мак Кормик, такой же деятельный и агрессивный делец, как и У.-Р. Херст, став во главе «Чикаго трибюн», объединился со своим двоюродным братом Дж.-М. Паттерсом. Он «реорганизовал» эту газету, переняв методы работы «желтой прессы» и стиль Херста — Пулицера.
Когда была основана газета «Ивнинг Америкен», между двумя миллиардерами завязалась отчаянная борьба. К этому времени Херст выпускал уже столько периодических изданий, что они выходили каждые полчаса, то есть по 17 названий в день.
Миллиардеры-соперники набрали целую армию уличных продавцов. Макс Анненберг, начальник отдела распространения у Херста, кончил тем, что нанял отряд настоящих гангстеров, на что Мак Кормик немедленно ответил тем же. За право занимать углы улиц банда «голубоглазого Билла» вступала с бандой «Геса-джентльмена» в настоящие сражения, в которых револьверы играли такую серьезную роль, что обеим газетам пришлось организовать пункты скорой помощи, куда санитарные машины отвозили их раненых сотрудников.
Макс Анненберг за баснословную сумму покинул Херста и перешел к Мак Кормикам. Он подал им блестящую идею, осуществленную главным редактором «Трибюн» Ховеем. В самом конце 1913 года все стены Чикаго покрылись громадными афишами, которые сообщали публике, что в «Трибюн» будет печататься новый роман-фельетон: «Приключения Кэтлин». Эта реклама обошлась в 20 000 долларов, но она возвещала о появлении нового жанра, «сериал», — многосерийных романов-фильмов: каждую неделю читатели газеты смогут увидеть на экранах фильм, в котором будут показаны семь фельетонов, напечатанных за это время в газете. Серии этого фильма выпускала фирма «Селиг», а главную героиню играла «звезда» ее труппы — Кэтлин Уильямс.