Всеобщая история кино. Том 4 (второй полутом). Голливуд. Конец немого кино 1919-1929
Шрифт:
Первый фильм Лаурела и Харди назывался «Надеть штаны на Филиппа» («Putting Pants on Philip»). Его снял Клайд Бракмэн в 1926 году под контролем Мак-Кэри. Но Хэл Роуч решился на прокат этой двухчастевой ленты только после успеха их второго фильма, «Битва века» (режиссер Клайд Бракмэн, сценарий Хэлла Роуча, 1927), прославившегося битвой кремовыми тортами. Джеймс Эйджи писал: «Весь двухчастевый фильм Мак-Кэри посвятил бросанию тортов Лаурелом и Харди.
Первые кремовые торты были брошены с раздумьем, почти философски. Постепенно в водоворот вовлекались безвинные прохожие. Конец выглядел настоящим апокалипсисом. Но все было рассчитано до самого финала фильма, превратившегося в катаклизм, где каждый кремовый торт имел определенную роль и вызывал смех по-своему» [203] .
203
Agee I. Comedy’s Greatest Era. — In:
Лаурел и Харди снимали по тринадцать фильмов в год. До 1950 года эту пару, составленную из тонкого и толстого, называли «сиамскими близнецами Лаурел-Харди».
Конечно, основные заслуги принадлежат Роучу, Лаурелу, Харди и Ллойду, но в коллективе первого работали и ребята из серии «Наша банда», в том числе Микки Руни, Пол Пэрротт, его брат Чарли Чейз (его часто снимал Мак-Кэри), Эдгар Кеннеди, Снэб Поллард и Уилл Роджерс, о котором мы уже говорили. Режиссеры Мак-Кэри (ставший в 1926 году вице-президентом фирмы Роуча), Эдгар Седгуик, Джеймс У. Хорн, Джордж Сидней, Чарлз Пэрротт (истинное имя Чарли Чейза), Джордж Стивеис (тогда оператор) либо начинали работу, либо провели лучшие годы своей карьеры на службе у Роуча.
Великая эпоха американского комического кино берет свои истоки, с одной стороны, из французских комических лент, снятых до 1914 года, а с другой стороны и в основном — из англосаксонского мюзик-холла с его старинными традициями в акробатике, пантомиме, нонсенсе, гэгах, «слэпстиках» (нечто вроде пинка в зад у клоунов).
Из этой среды вышел и Бастер Китон. Он родился 4 октября 1895 [1896] года в Пикуэе (Канзас). Его родителями были актеры шотландско-ирландского происхождения. Как и его более старший партнер по искусству Чаплин, он выступал на сцене в возрасте четырехпяти лет. Родители лет пятнадцать таскали его за собой по турне с маленькими мюзик-холлами, представляя номер «Три Китона». Учась говорить, их сын учился и различным акробатическим штучкам и каскадерству — трудному искусству эффектно падать, не причиняя себе вреда.
Согласно, быть может, выдуманному анекдоту, король иллюзионистов Гудини, увидев, как он на спине укатывается по лестнице, воскликнул: «What a Buster!" [204] После этого Джозеф Фрэнсис Китон взял себе сценическое имя Бастер…
Ему исполнился двадцать один год в момент встречи с Фатти — Арбэклем, который только что ушел от Мака Сеннетта и искал двух «умельцев» для короткометражных лент. Он выбрал своего кузена Ола Сент-Джона и Бастера Китона. Невысокого человека с правильными чертами лица заметили в первом же фильме троицы — «Подручный мясника» («The Butcher Boy», 1917, режиссер Роско Арбэкль).
204
Buster — жаргонное слово, означающее нечто поразительное, необыкновенное, «сногсшибательное». Восклицание можно перевести как «вот дает!» — Примеч. пер.
Молодого клоуна отличало олимпийское спокойствие. Когда в «Подручном мясника» Фатти без трюков и предупреждения бросал ему в лицо мешок с мукой, Бастер падал, но не поводил и бровью.
Этот стиль Бастер Китон отточил в прекрасном университете— мюзик-холле, где публика реагирует на любое поведение или выражение лица. В мюзик-холлах (эквиваленте французских кафе-концертов начала века) имелось два типа комиков, которым Китон дал следующее определение: «Одни играют на том, что доверительно обращаются к зрителям. Так поступал Фатти. Публика смеялась вместе с ним, а в моем случае зрители смеялись надо мной. В конце концов, комик должен «строить из себя идиота». И чем с большей серьезностью он это делает, тем больше смеха вызывает».
В то время как Чарли носил тщательно продуманный костюм, Малека [205] характеризовала лишь плоская фетровая шляпа, которую он мог поменять на кепи, морской берет или цилиндр.
В 1918 году Китона мобилизуют и отправляют во Францию сражаться в американских войсках. По возвращении он снова сотрудничает с Фатти и Сент-Джоном. В 1920 году он снялся в полнометражном фильме «Олух» («The Saphead») и сразу стал популярным. Снятый режиссером Гербертом Блаше для «Метро» фильм был не комической лентой, а экранизацией знаменитой комедии Уинчелла Смита «Новая Генриетта», которая уже послужила основой для первого фильма Дугласа Фэрбэнкса — «Ягненок» («The Lamb», 1915). В том же году Китон сам стал продюсером, основав «Китон филм компани», которой на самом деле заправлял Джо Шенк для «Метро». Фатти тоже стал снимать полнометражные картины. Роковым кризис 1921 года оказался для исключительно талантливого комика Ола Сент-Джона, быстро забытого всеми и впавшего в нищету.
205
Французские прокатчики, окрестившие О. Сент-Джона Пикра-том, назвали Китона Малеком (Malec), — видимо, анаграмма слова «calme» («спокойный»).
Китон, наоборот, добился успеха в тот момент, когда Фатти был изгнан из Голливуда. Даже негативы всех его фильмов сожгли. Китон остался чуть ли не единственным другом изгоя. Он всегда
повторял: «Фатти, сам монтировавший свои фильмы, научил меня, как делать кино». Но Китон считал ошибкой Арбэкля отождествление публики с ребенком лет двенадцати. Китон считал публику взрослой, и его комические фильмы в 20-е годы имели широчайший международный успех.Куда более оригинальный актер, чем Гарри Ллойд, Бастер Китон построил свою комическую игру на невозмутимости. «Человек, который никогда не смеется» обязался даже по контракту не улыбаться ни в фильмах, ни в общественных местах. Его бесстрастное хладнокровие резко контрастировало с экстравагантными ситуациями, куда «го вовлекали гэгмены (Жан Хэйвез, Клайд Бракмэн, Джозеф Митчелл, Ол Босберг, Карл Харбаф [Harbaugh] и сам Китон). Слабый и удачливый, как Чарли, выдумщик, мастер на все руки, меланхолик, он выглядел убежденным в абсурдности мира и жизни, был готов все принять и все преодолеть. Однако он редко становился жертвой абсурдных ситуаций, страдая больше от механических средств, входящих в набор комического реквизита клоуна. Один французский журналист описал, как он готовил в 1929 году гэг («Бифюр», декабрь 1929 года, № 4):
«Он положил перед собой страничку с записями, часы и три монетки. Затем начал передвигать монетки, как шахматист. Время от времени он косился на часы.
«Ну, вот и все, — сказал он, записав несколько слов. — Скажите им, что все готово. Видите ли, — добавил он, — развлечения полезны и для дел. Все гэги построены на использовании пространства и времени. Используя монетки в качестве персонажей, мы передвигаем их согласно сценическим правилам так, как мы желаем. Хорошая комическая сцена требует такого же математического расчета, как и механическое сооружение» [206] .
206
In: «Contre-Champ», 1962, mai, N 3.
Первой короткометражной лентой производства Китона был фильм «Одна неделя» («One Week», 1920), снятый Китоном и Эдди Клайном. Начинающий режиссер, Бастер Китон оказался мастером комического жанра. Перестав подыгрывать Фатти, комик выступает в роли борца со сборным домом, который ему никак не удается собрать и который в конце концов оказывается уничтоженным. С самой первой ленты персонаж Китона вступает в схватку с предметами.
С 1920 по 1923 год Китон снял двадцать двух- и трехчастевых короткометражных лент, которые расценивались некоторыми критиками (например, Робером Десносом) как лучшая часть его творчества. Фильм «Кузнечных дел мастер» («The Blacksmith», 1922, режиссура Китона и Малколма Сент-Клера) вызывает смех, с одной стороны, сказочным использованием реквизита (подковы, уложенные как обувь в коробки и на полки), с другой — манией уничтожения: герой причиняет массу неприятностей красивой амазонке, белому жеребцу и разрушает слишком роскошный экипаж. «Полицейские» («Cops», 1922, режиссеры Китон и Клайн) — истинный самоцвет, превосходящий «Генерала» («The G'en'eral», 1926,— этот фильм был вновь выпущен в 1962 году вместе с «Полицейскими») своим поразительным совершенством и ритмом. В этой короткометражной ленте нет ничего лишнего, в ней безукоризненный ритм, в который тончайшим образом вписываются все гэги. Китон вначале изображает неумелого шофера, потом начинается преследование и, хотя тема придумана Маком Сеннет-том, этот фильм-балет без единого сбоя отмечен удивительным китоновским талантом, им одним.
После 1920 года американские комические фильмы перешли от короткого метража к полному. Даже Чаплин боялся этого перехода, а Китон считал, что ему не всегда удавалось справиться с возникающими трудностями. Довольно легко вызвать смех десяти- или двадцатиминутной картиной. Но публику можно переутомить, если находишься на экране более часа.
Действие фильма «Три эпохи» (1923, режиссеры Китон и Клайн) происходит в каменном веке, Древнем Риме и в 1920 году, эпизоды всех эпох перемешивались, а сама лента была пародией на «Нетерпимость». В нем были неплохие гэги, но этот второй полнометражный фильм Китона (если считать «Олуха») к шедеврам не относился [207] .
207
«Три эпохи» общепризнана одной из лучших картин Китона, хрестоматийным примером его творчества. — Примеч. ред.
«Наше гостеприимство» (1923, режиссеры Китон и Джек Блистои) — комедия ситуаций. Получив известие о смерти родственника, завещавшего ему свой дом, герой отправляется в поезде в южный городок, где находится завещанный ему дом и где ему суждено столкнуться с семьей врагов его рода — некими Мак-Кеями. По иронии судьбы незнакомка (Натали Толмэдж, первая жена Китона), ехавшая с ним в одном вагоне и покорившая его сердце, оказывается дочерью Мак-Кея (Джо Робертс), который, следуя законам старой вендетты, хочет его убить. Однако гость суть лицо неприкосновенное, и Бастера прямо носят на руках, как только он входит в дом. Но стоит ему покинуть его стены, как он превращается в «дичь». Масса великолепных гэгов у двери, когда он входит и выходит. Блестящее использование небольшого поезда, как позже в картине «Генерал», которая почти сравнима с «Нашим гостеприимством», одним из лучших фильмов великого комика.