Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920

Фильм „У моря” всего лишь изящный фарс, а вот некоторые моменты „Работы” обладают значительностью „Бродяги”.

„Чарли уже не бродяга. Он работает. Он везет своего хозяина-маляра, взгромоздившегося, как на трон, на тяжелую тележку, нагруженную всякими инструментами. Вместо Чэза — человека сильного — хрупкий и жалкий Чарли. Вот подмастерье и его хозяин явились на виллу, где они должны оклеивать обоями комнаты. Служанка (Эдна) прелестна, хозяйка же сварлива. Она без стеснения прячет свое столовое серебро в несгораемый шкаф. Она не доверяет малярам. Чарли прячет свои деньги и деньги хозяина-маляра в карман брюк и закалывает их булавкой. Он поддел хозяйку!

Дальше неловкость и ведра с клеем выполняют свою традиционную роль. Но при умении поэтизировать предметы ему достаточно абажура, надетого на статуэтку, чтобы в течение нескольких мгновений разыграть легкую и веселую сцену. Неожиданно появляется Эдна, он начинает за ней ухаживать. Любовь делает Чарли еще смешнее, чем тяжелая тележка. С помощью мимики он рассказывает девушке печальную повесть своей жизни. И вдруг, когда владелец виллы застает у своей жены любовника, все обрывается и начинается погоня с револьверными выстрелами. В конце концов дом взлетает на воздух; из газовой плиты среди обломков дома торчит голова Чарли”.

Первая часть фильма — „Мамзель Чарли” — не представляет собой ничего особенного, это обычная водевильная путаница. Но вторая часть превосходна. Чарли, застигнутый отцом Эдны, переодевается, срывает свои знаменитые накладные усики и т. д. Деллюк пишет:

„Прекрасно сложенный господин надевает юбку, парик, шляпу, превращаясь в даму, — и нам немного неловко. А в это время все делают вид, что смеются до слез…” [39]

После „Бродяги” Чаплин со своей труппой уехал из Сан-Франциско и обосновался в студии „Маджестик”, в Лос-Анжелосе. Приехав в Голливуд, он решил поставить кинотрагедию „Жизнь” в шести частях и работал над ней месяц, сняв множество сцен. Андерсон и Спур не дали ему завершить съемки, опасаясь, что публика, привыкшая к кинокомедиям Чаплина, будет недовольна. Чаплин сдался. Но незаконченное произведение способствовало тому, что в образе Чарли появилось нечто трагическое. Некоторые фрагменты „Жизни” вошли в фильм „Тройное беспокойство” — попурри из его фильмов, снятых в „Эссенее”.

39

Чаплин уже исполнял роль молодой женщины в "Кистоуне” („Деловой день” и „Маскарадная маска”).

Кистоунский стиль вытесняет трагическое начало из картин „Банк” и „Зашанхаенный” — двух фильмов, близких к совершенству. В них ярко проявился дар Чаплина придавать что-то поэтическое и символическое всем аксессуарам. Огромный несгораемый шкаф банка превращен в хранилище для швабры, с которой не расстается уборщик, то и дело задевая ею достопочтенных клиентов банка. Деловое письмо так велико, что Чарли никак не может опустить его в почтовый ящик: он аккуратно рвет конверт на части — так опустить удобнее.

В „Зашанхаенном” действие разворачивается в быстром темпе, как в „фильме-погоне”. Чарли оглушили ударом молота и завербовали на корабль. Во время качки тарелки носятся с одного конца стола на другой. В финальном скерцо корабль взрывается — гибнут капитан, его грубияны-помощники и отец Эдны, которая спасается на моторной лодке со своим возлюбленным: оба хохочут, наблюдая, как гибнет судно с людьми. Жестокость Чэза Чаплина остается подспудной, но приобретает новый смысл: это месть за слабость Чарли.

Луи Деллюк превосходно изложил краткое содержание фильма „Полиция”.

„Что делает грабителя симпатичным? То, что его поймали. Что делает грабителя величественным? То, что его поймала дама.

Оставим Рейлса и Арсена Люпэна. Полюбим подручного некоего грабителя, неудачника, стремящегося разбогатеть! Да, как если бы был он поэтом, водопроводчиком или полковником. Выучка ему обходится дорого. Вожак бросает его. Чарли все ломает. Является хозяйка. Полиция! Полиция! Но дама добра, она спасет Чарли.

Лучше бы она отдала его в руки сыщиков. Ибо он отдался чувству любви. Он убегает с сожалением. На „деле” он потерял свое сердце… Пора было бы найти выход из этих романтических безнадежных ситуаций, которые производят на зрителей тягостное впечатление харакири”.

И еще раз фильм заканчивается тем, что Чарли выходит на большую дорогу. Но на этот раз его преследуют полицейские. И вновь появляется несгораемый шкаф, который Чарли, как ему представлялось, с большим трудом открывал ночью: оказалось, что это кухонная плита…

Фильм „Вечер в мюзик-холле” повторяет некоторые элементы кистоунского „Реквизитора”, благодаря чему виден большой прогресс, сделанный Чаплином за год. В этом фильме он играет две роли: сидящего на галерке бродягу и джентльмена в партере. Если он граф, то он — прожигатель жизни, он неловок, как Макс Линдер, влияние которого на Чаплина очень заметно в этом фильме.

Самый большой фильм выпуска „Эссеней” — „Кармен”, пародия на знаменитую оперу, экранизированную в Те времена Сесилем де Миллем. Но у Чаплина нет пародийного таланта, потому что его творчество слишком самобытно. Линия любви Кармен (Эдна) и Хозе (Чарли) стесняет его слишком жесткой канвой. Деллюк прав. Чаплин пошел по пути наименьшего сопротивления: „Он хорошо знает, что публике это понравится. Но в этой роли он меньше Чаплин”. Его стесняет также и непривычная полнометражность фильма. Он задумал поставить картину в две части, а дельцы вынудили его сделать четыре, чтобы окупить расходы на декорации. Таких удачных кусков, как сцена дуэли и смерти Хозе, мало.

Он умирает за кадром, говорит Деллюк. Всего две секунды. Первая восхищает, вторая пленяет. Вы видали, как умирают на сцене Цаккони, Джованни Грассо, Шаляпин. И вот вы увидели, как умирает Чаплин. После этого вы не станете смотреть ни на одного тенора в последнем акте „Кармен”.

Но эта сцена не спасает фильма, самого посредственного из всех эссенеевских фильмов Чаплина.

В своих 14 эссенеевских фильмах он еще не достиг творческого расцвета. Чаплин как бы застыл, он не перерос Макса Линдера. „Бабочка” — Чарли высвобождается из „кокона” — Чэза. Но бабочка еще не взлетела. Чаплин полностью перевоплощается в Чарли только в тех 12 фильмах, которые он создал за полтора года работы в „Мьючуэле” (август 1916 — конец 1917 г.).

Фирма „Мьючуэл”, прокатывавшая фильмы „Кистоуна”, не могла примириться с его уходом. В два года известность Чаплина выросла до огромных масштабов. Весной 1915 года „Нью-Йорк геральд” писала: „Слава Чаплина как будто вытеснила славу Мэри Пикфорд”.

Фирме „Эссеней” хотелось сохранить эту „золотую жилу”. Андерсон предложил Чаплину 500 тыс. долл. в год в случае возобновления контракта. Комик принял предложение к сведению и ждал других. „Мьючуэл” предложил 10 тыс. долл. в неделю, не считая премии в 150 тыс. долл. при подписании контракта. Чтобы заработать одну только премию, маленький комик прежде должен был бы работать 10 лет у Сеннетта и 25 — у Карно.

Чаплин принял предложение. В его распоряжение была предоставлена студия, которую назвали „Лоун стар” („Одинокая звезда”), так же как называлось общество, образованное для производства фильмов Чаплина. Часть его труппы последовала за ним: Эдна Первиэнс, Шарлотта Мино, Ллойд Бэкон, Лео Уайт. Косоглазый Бен Тюрпин отправился искать счастья в ином месте. К верному оператору Чаплина, Ролли Тотеро, присоединился Уильям Фостер, присланный компанией „Мьючуэл”. Облеченный большими правами, чем в „Эссенее” [40] , Чаплин принялся за работу.

40

Впрочем, возможно, что Чаплин поддерживал довольно хорошие отношения с „Эссенеем”, с Брончо Билли и согласился участвовать в одном из его фильмов — „Его возрождение”, о котором в лондонском „Байоскопе” 1 июля 1915 года был напечатан следующий отчет: „Этот интересный фильм представляет собой киноновеллу и является довольно любопытным экспериментом в кинопродукции. Хотя Андерсон ведет сильную драматическую роль, Чарли появляется в характерных для него комических сценах. Необыкновенное сочетание чаплинского юмора и андерсоновской драматичности по замыслу оригинально и впечатляюще, фильм будет вдвое притягательнее благодаря двум выдающимся актерам, играющим в одном одночастном фильме, и, безусловно, приобретет огромный успех”. „Его возрождение”, насколько нам известно, не был до сих пор отмечен ни одним исследователем Чаплина. Быть может, речь идет о картине, созданной для английских зрителей, в которой Андерсон пытался поднять свой падающий престиж с помощью сцен, взятых из эссенеевских фильмов и вмонтированных в его собственный без ведома Чаплина. Во всяком случае, фильм, очевидно, никогда больше не выпускался.