ВШ 3

— Прекрасно, — между тем чуть ли не в ухо мне шепчет Софа, обжигая горячим молдавским дыханием. — Прекрасно, когда ты сможешь мне её показать?

— Пока не знаю, завтра у меня начинается турнир…

— Что за турнир?

— Я же ведь ещё и боксом занимаюсь. Завтра стартует первенство ВДСО «Трудовые резервы», я принимаю участие.

— Ясно… Завтра я улетаю в Киев, и в Москве появлюсь только на концерте к 8 марта. Больше двух месяцев…

— Могу ноты с текстом почтой прислать.

— А может, прилетишь в Киев? Ты был когда-нибудь в зимнем Киеве?

— В Киеве? Как-то вообще не доводилось…

— Ты многое потерял! Летом он прекрасен, но и зимой там есть на что посмотреть. Ты где учишься?

— В ПТУ, на помощника машиниста, — отвечаю немного смущённо.

— В ПТУ? — она искренне удивляется. — Я думала, ты студент какого-нибудь института.

Меня же вроде Масляков представлял как 16-летнего вундеркинда, а 16-летних студентов, наверное, не бывает, пусть даже они и вундеркинды. Либо она за кулисами просто не прислушивалась к нашему мини-интервью.

— Мечтаю, конечно, в будущем поступить в Литинститут, но пока приходится осваивать азы работы электровоза.

— Ну так что? Каникулы же у вас будут? А дорогу мы оплатим, на этот счёт можешь не беспокоиться.

Где-то я это уже слышал, про оплаченную дорогу. Между делом музыканты практически без паузы заиграли следующий медляк, не иначе под нас подстраиваются. И не мы одни уже танцуем, вон и Сенчина с Рыбниковым чуть ли не в обнимку переминаются под музыку.

А что касается Киева… Почему бы и нет? В той жизни мне так и не довелось побывать в столице Украины, а ведь город и впрямь красив. Вроде бы, если судить виденным когда-то по картинкам из интернета и сопроводительных комментариях.

— Перелёт, говорите, мне ничего не будет стоить?

— Ни копейки! Как и проживание! При желании можешь за день управиться, первый рейс из Москвы в 7.30 утра, а из Киева обратно можно вылететь 19-часовым рейсом. Но я предлагаю провести в Киеве хотя бы пару дней, чтобы поближе познакомиться с городом.

Нет, она определённо меня заманивает, не иначе хочет перекупить у Пугачёвой, может быть даже назло ей. Тут нужно каждый шаг просчитывать, с этими эстрадными звёздами ходишь как по минному полю. Угораздило же меня ещё и Ротару приглянуться.

— Сколько тебе Алка за «Две звезды» заплатила? — неожиданно интересуется она.

— Хм, это как бы коммерческая тайна…

— Ладно уж, тайна, — хмыкает она. — Ну сколько?

— Там авторские отчисления, — сознался я.

— И всего-то? А я за хорошую песню помимо авторских отчислений ещё и 5 тысяч сразу заплачу. Как тебе такой вариант?

Ох ты ж искусительница! Понятно, что мы не голодаем, по советским меркам наша семья ведёт, можно сказать, роскошный образ жизни. Но всё равно, 5 тысяч на дороге не валяются. Это, извиняюсь, новый «Москвич-408». Слаб, ой как слаб человек! И в этом его прелесть, как уточнял Ремарк.

— Всё-таки, София, мне нужно подумать. Предлагаю обменяться телефонами, а сразу после Нового года созвонимся.

— Давай так, — неожиданно легко соглашается она. — Возвращайся на своё место, я к тебе подойду.

Я и вернулся, ловя на себе взгляды Инги и Пугачёвой, и если бы эти взгляды обладали реально испепеляющей силой, от меня бы уже осталась горстка праха. И у каждой из них был свой резон: Инга просто ревновала, а Алка видела в Ротару свою главную соперницу, которая о чём-то секретничает с её перспективным автором.

— Натанцевались? — ехидно поинтересовалась Инга, не успел я занять своё место и схватиться за вилку.

— Она сама ко мне пристала, ма, подтверди!

— Так и есть, — кивнула уже клевавшая носом мама. — Максим, а когда мы поедем домой? Я что-то так спать хочу…

Я посмотрел на часы — почти час ночи. И впрямь, засиделись, а мне завтра к десяти на взвешивание.

— Сейчас доедаю цыплёнка и пойдём ловить такси.

— А как же диплом? — напомнила Инга. — Он же в машине Александра Борисовича.

И точно! Мне-то этот диплом по фиг в общем-то, а мама потом испереживалась бы.

— Сейчас доем «рябчика», подойду и скажу ему, чтобы сходил с нами вниз и отдал диплом.

Но прежде ко мне твёрдой походкой от бедра — и это невзирая на количество выпитого шампанского — подошла Ротару. Она положила передо мной вырванный из маленького блокнота листочек бумаги с номером телефона, и тут же подсунула второй, чистый, а заодно и шариковую ручку дала.

— Это мой киевский номер, а вот здесь напиши свой.

С пунцовым лицом я нацарапал номер на бумажке, которая тут же исчезла в руке Софии Михайловны. А та, зараза, ещё и добавила:

— Максим, я очень рассчитываю увидеть тебя после Нового года в Киеве.

И пошла, всё так же виляя худым, но от этого не менее бесстыжим задом. Всё-таки бабы стервы, а многие ещё и ведьмы.

— А про какой Киев сейчас шла речь? — услышал я шипение в левое ухо.

Инга, казалось, готова была вцепиться мне ногтями в лицо. В сторону Пугачёвой я вообще боялся глядеть. Придётся объясняться прямо здесь.

— В общем, Инга, тут такое дело…

Кошусь на маму, та сидит с блаженной улыбкой, подперев щёку кулачком, и витает в своих каких-то розовых облаках. Вот бы Инга до такой кондиции дошла, и не было бы этих рвущих душу вопросов.

— Короче говоря, — продолжаю я, — София Михайловна тоже хочет со мной сотрудничать, я сказал, что могу подогнать… то есть предложить одну вещь, и могу отправить ноты и текст почтой, а она предлагает прилететь в Киев. Заодно обещает устроить мне экскурсию. Я сказал, что подумаю.

И замер в ожидании реакции Инги. Она была, признаться, немного неожиданной.

— Я тоже хочу в Киев!

— В смысле?

— Ну а что, у меня тоже зимние каникулы с 30 декабря по 10 января, уж на день-другой можно слетать. Я в Киеве тоже ни разу не была, хочу посмотреть столицу Украинской ССР.

— А-а, понял, — из моей груди вырвался вздох облегчения. — Да я с тобой, любовь моя, хоть на край света!

— На край света не надо, а в Киев хочу, — капризно надула губки Инга.

Нет, хмель всё-таки даёт о себе знать. Может быть, когда завтра протрезвеет, забудет об этом разговоре и вообще о Ротару? Хотя, с другой стороны, не так уж она и пьяна, от шампанского, даже от бутылки, сильно не окосеешь.