Вслед за Бурей. Дилогия

'Божьим сыном быть очень неплохо,' - думал Яр в ту далекую пору.

'Вечным быть хорошо, но не в этой стране,' - понимал Яр сейчас.

***

К упомянутой воином заставе егеря прискакали под вечер. Слегка приподнявшись в носилках, Яр исхитрился окинуть взглядом окрестности. В этой части долины тракт опасно прижимался к Хартийским горам, проходя вдоль соснового леса, в какой-то паре десятков миль от стены. Возможно именно поэтому возведенная у границы с Валонгом крепость выглядела подозрительно новой, да к тому же была и не каменной.

Внушительный частокол бревенчатых стен розовел в предзакатных лучах. Высоченная дозорная башня, да и другие видневшиеся сквозь распахнутые настежь ворота постройки имели такой же оттенок. Светлый свежеошкуренный сруб, из которого бревнышко к бревнышку и был собран форт, перекрасило заходящее солнце. Смотрелось все очень красиво, но Яр оценить не сумел. Мысли пленника занимало другое.

Дорога отряда закончилась, а значит и жизнь богомерзкого Вечного, то есть Проклятого, по мнению местных, оборвется в ближайшее время. Мудрейший отчаянно перебирал в голове варианты спасения, но отыскать хоть какой-нибудь выход не мог. Побег отметался - нет сил. Сражаться тем более глупо. Просить, умолять, уговаривать, врать, обещать что угодно... Едва ли поможет, но пробовать нужно. Вдруг выйдет урвать день-другой? И чем длиннее отсрочка, тем лучше. Затянутся раны - вернутся и силы. Процесс этот скор. Яр и сейчас был способен подняться и даже пройтись... не спеша. Только этого мало. Недельку бы сроку, и все восстановится. Пока же Мудрейший скрывал перемены в своем состоянии и притворялся совершенно беспомощным, каким он и был всего сутки назад.

Мимо раненого проплыли массивные створки ворот, и несколько мгновений спустя надоевшая тряска закончилась. Чувствительно качнувшись напоследок, носилки замерли. Яр бросил осторожный взгляд назад. Последний из солдат еще въезжал за стены, а к прибывшим со всех сторон уже спешил народ.

– Поймали?!

– Этот, что ли?!

– Почему один?!

– Все целы?! Без потерь?!

Вопросы лились на солдат потоком. Вокруг мгновенно собралась толпа, и все кричали разом. Галдеж стоял, как в ярморочный день на меновой поляне, что у поселка Змей... была когда-то. Мудрейший проглотил застрявший в горле комок и отогнал не вовремя возникшую картинку. О прошлом было некогда грустить, сейчас бы разобраться с настоящим.

Имперцы из пришедшего отряда в десяток голосов вещали о подробностях погони. Их слушали, разбившись на кружки, но самая большая группа любопытных теснилась у носилок с пленником. Спускать на землю Яра не спешили. Все терли языки, и даже капитан, активно молотя руками воздух, о чем-то с жаром излагал двум офицерам, стоя в стороне. Видать, нечасто Проклятых ловили на границе, раз посмотреть на редкий экземпляр явились все, включая постовых.

– Какой-то он тщедушный, - в сомнении приподнял бровь молоденький солдат.
– Такого вам и я могу поймать. В ближайшей же деревне и поймаю.

– Ну ты, Люк, скажешь тоже. Тщедушный...
– хмыкнули в толпе.
– Пойди вон в лужу глянься, великан ты наш. Сам дрыщ дрыщем, а умничаешь. Народ, а может Люк того? Ну, это... тоже Проклятый?

Раздался дружный хохот. Служивый люд издевку оценил. Соседи весело толкали шутника: мол, дал, так дал... разоблачил прохвоста.

– Я жилистый, - и не подумал обижаться парень.
– Вы, толстозадые деды, мне просто стройному завидуете.

– А как же - опустилась Люку на плечо рука.
– И я, как самый старый толстозадый дед, тебя из зависти отправлю мыть конюшню.

Теперь уже солдаты не смеялись, зато имперец средних лет с налетом седины в курчавых волосах, что подошел так тихо, довольно ухмылялся. По выпуклой пластине на груди и длинному богатому плащу Яр сразу догадался - командир. Сболтнувший лишнего несчастный острослов застыл по стойке "смирно", не моргая, но долго ждать парнишке не пришлось.

– Чего стоим, солдат? Запамятовал, где у нас конюшня?

– Никак нет, господин майор!
– выпалил провинившийся и опрометью бросился выполнять приказ.

Другие зеваки тоже не стали задерживаться. Все, чье присутствие здесь не требовалось, тотчас разошлись, а оставшиеся егеря немедля занялись делом. Солдаты спешно расседлывали коней, их капитан в подробностях докладывал майору о случившемся, а Яра, отцепив носилки, куда-то понесли.

За узкой дверью, куда втащили Вечного, по центру комнаты располагался накрытый простыней стол. Вблизи него стоял наполненный водой бочонок. С ним рядом широченная скамья вместила стопку выстиранных тряпок и черпак. Чуть в стороне высокая жаровня чернела россыпью остывших угольков. Вдоль стен теснилось несколько шкафов забитых лекарским добром: флаконы, банки, пузырьки, коробки, различный медицинский инструмент, бинты и всякий прочий непонятный хлам. Не удивительно, что здесь стояла вонь - с порога в нос ударил резкий запах, и это при распахнутом окне.

Вопреки ожиданиям, сначала Яра в носилках опустили на пол, где полностью раздели, и уж только потом голого водрузили на стол. Беглый осмотр раненого сподвигнул лекаря поцокать языком и вынести вердикт:

– Здесь нечего лечить. Еда, питье и сон. Дня два - и он очухается. Оденьте в чистое и можете тащить его в застенок.

В шесть рук Мудрейшего, как малого ребенка, засунули в тряпичные штаны. Затем, немного приподняв, накинули такую же рубаху. Опять носилки, снова двор и тряска. За прочной с виду дверью коридор, за ним еще один с охранником в конце. Засовы с лязгом убежали в сторону, и пленника втащили в темное, лишенное окон помещение. Стол, лавка две свечи, четыре черных зарешеченных провала в никуда и стражник, подскочивший в любопытстве.

– Есть постояльцы?
– кивнул на камеры сопровождавший Яра офицер.

– Всего один.

– Гони его отсюда.

– Как так гони?
– растерялся охранник.
– Этот гад в телеге с зерном парчу прятал. Выкупные только через два дня подвезут.

– Насрать! За ворота его!
– махнул рукой офицер.
– Наш новый гость хочет отдохнуть в одиночестве. Майор приказал, чтоб один, и следить неусыпно. Давай, выводи.

Не споря больше, стражник бросился к одной из решеток и, недолго побренчав ключами, распахнул невысокую дверцу. Нырнув в темноту, охранник скрылся из вида пришедших, но спустя всего пару мгновений вернулся обратно, волоча за собой помятого заспанного мужика. Тот непонимающе таращил глаза на державших носилки солдат и на Яра. Открыв рот, узник было решился спросить - что к чему, но, нарвавшись на взгляд офицера, одумался и в молчании проследовал прочь.

Пока Вечного заносили в освободившуюся камеру и перекладывали на грубую деревянную скамью, заменявшую здесь кровать, дежурный успел воротиться. Перед тем, как захлопнуть решетку, на полу рядом с ложем раненого Бездушного егеря дальновидно оставили пару тарелок с едой и кувшин. Потчевать пленника с ложечки больше не собирались. Сможет - поест. А коли нет, так в застенке довольно прохладно. Продукты едва ли испортятся.

Провожатый и носильщики удалились, стражник занял привычную позу, усевшись на лавке, Яр же взглядом тянулся к свечам, размышляя над собственной участью.

"Кормят, лечат, не бьют... знать к чему-то готовят. Вот понять бы к чему."

***

В заточении время шло медленно. Смену ночи на день и обратно без окна распознать тяжело. По своим ощущениям и тому обстоятельству, что охранники трижды менялись, Яр решил, что уже миновало три дня. Также точность расчетов подтверждало количество завтраков, обедов и ужинов. На еду егеря не скупились. С каждым разом порции становились все больше, а пища сытней. Вслед за кашей явились и сало, и мясо, и хлеб. Вечный лопал, как не в себя. Силы стремительно возвращались. На месте раны осталось жалкое невзрачное пятнышко - еще чуть-чуть и оно пропадет.