Вслед за тенью. Книга вторая

Мне это не нравилось. Очень. Мне навязчиво казалось, что использую Лису в тёмную. Так, по сути, и было, но я понимала: взбунтуюсь против требования деда — и доступ к нам в дом Алиске будет закрыт. Поэтому и предложила ей изучить эсперанто — язык, который дед всегда считал бесполезным и показательно демонстрировал полнейшее отсутствие к нему интереса. Когда мне было десять, общаться на эсперанто с единственной близкой подругой казалось отличной идеей, ведь нас никто не понимал, стало быть, мы могли сколько угодно секретничать, даже находясь под прицелом видеокамер. И только став старше, я поняла, насколько наивной была эта задумка. С предприимчивостью дедушки понять то, о чем мы с Алисой говорили, не составляло никакого труда: всего-то и нужно было прогнать запись через онлайн переводчик.

Я заставила себя выплыть из давних воспоминаний о том моем проколе. Пришло время решать неожиданно возникшую проблему, чтобы не допустить нового. Хотя бы начать это делать. Подготовить почву, как говорит дед.

«Соберись, Катя! Что там профессор говорил о допуске?» Я снова взглянула на Кирилла Андреевича. Он продолжал стоять в той же позе и созерцать снежный ландшафт за окном.

— Могу я вас попросить? — осторожно обратилась я к нему.

— Попробуй, — негромко разрешили мне, не оборачиваясь.

— Я хочу получить результат МРТ.

— Он будет вам предоставлен, Миледи. Вместе с заключением врача, — ответили мне, всё так же глядя в окно. — Но вы могли бы обойтись и без него…

— Как это? Нет, он будет мне нужен.

— Не легче ли просто обратиться к деду, чтобы устранить возникшие трудности? Авторитет Громова сделает своё дело…

— Не хочу вовлекать его в эту мутную историю.

— Вот как? Почему?

— Он расстроится…

— Он не кисейная барышня. И вполне способен решить вопрос в кротчайшие сроки. — уверенно заявили мне. И вдруг добавили: — «Совсем без напряга», как любит выражаться ваша подруга.

Да, это было одно из любимых выражений моей интеллигентной и рафинированной на людях Марьи. Именно такие манеры она обычно демонстрировала в обществе. Но как только оказывалась «среди своих», могла позволить себе некоторые «штучки—дрючки» — выражения с яркими вкраплениями сленга и даже мата.

«Забей на эти штучки—дрючки. На меня иногда находит, — заявила она в сентябре после короткой стычки с каким-то студентом в коридоре нашего общежития. Заявила, видимо, заметив мой обескураженный ее дерзостью вид. Я понятия не имела, где Марья всего этого могла нахвататься, но делала скидку на то, что ее жизнь была совсем не похожа на мою — капсульную. Маше наверняка не приходилось подбирать правильные слова в общении с родителями, тогда как я при дедушке делала это постоянно. С самого раннего детства. Стоило признать, что жизнь подруги была в разы свободнее моей. Она сама решала, где жить и с кем общаться, не ожидая одобрения единоличного жюри в лице строгого опекуна. Но услышав одну из этих ее 'штучек» из уст Орлова, я не на шутку напряглась:

— Откуда вам известно, как она любит выражаться?

— Умею добывать информацию, — прозвучал лаконичный ответ.

— Зачем вам информация о Марье?

— Она при вас, Миледи. Это достаточный повод, чтобы навести о ней справки.

— Вы рассуждаете, как дед. Но его можно понять… Может, вы его двойник? А по внешности и не скажешь! — в который уже раз не удалось мне скрыть сарказма.

— Ментальный, — усмехнулся мой собеседник. — Не о том размышляете, Миледи. Советую проанализировать разговор с Вяземским.

— Ума не приложу, кто мог позвонить его секретарю… Но это точно был кто-то из «Империала»! Сколько здесь гостей? Десятки? А может сотня? Нужно прошерстить всех!

— Немногие имели честь лицезреть ваш зажигательный перформанс, Миледи, — негромко заметил Орлов. А впечатлиться им — и того меньше.

— Это почему же немногие?

— Потому что после оповещения о надвигающемся буране все гости вернулись в свои апартаменты. Все, за исключением вашего ближайшего окружения. Мои гости, опять же — за редким исключением, — на этом замечании была сделана многозначительная пауза, — люди ответственные… Они умеют просчитывать риски… — с расстановкой разъясняли мне, — и вовремя прислушиваться к предупреждениям об опасности… К тому же они привыкли не выносить сор из избы.

— То есть, вы заставили их всех держать язык за зубами?

— Это лишнее. Все они отлично осведомлены о правилах игры. Без дополнительных внушений. Думаю, разумнее будет ограничиться лицами, заинтересованными в вашей персоне лично. Попробуйте обозначить их круг, Миледи. Я верю в ваши ментальные способности.

— Благодарю покорно, Милорд, — пробурчала я. И принялась размышлять вслух: — Маша… Не думаю… Зачем ей это? Я ее не просила… Тогда кто?

— Вы разочаровываете меня, Миледи.

— Почему?

— Потому что ответ на ваши вопросы лежит на поверхности. Пожалуй, соглашусь с мнением профессора Вяземского.

— С его мнением о чем?

— О зафиксированной им заторможенности.

— И в чем же это, по-вашему, выражается? — в тон ему поинтересовалась я.

— В вашей неспособности сопоставить и пары фактов из беседы с профессором.

— Но я их и сопоставляю! Он заявил, что звонила подруга. Я пытаюсь сообразить, кто бы это мог быть. Машу я исключаю сразу. Алиса — вторая моя подруга, тоже звонить не могла — она не в курсе того, что со мной приключилось. А подруг у меня всего две, чтоб вы знали!

— Я запомню.

— Тогда кто звонил?

— Да это в общем-то не важно, — вдруг выдал мой настойчивый визави.

— Как это неважно?! — возмутилась я, — Кто-то из моих близких строит мне козни — и это неважно?!

— Без паники, Миледи. Надо же, как вас зациклило на исходнике.

— Что?! Не могли бы вы выражаться понятнее, Милорд! — начала я раздражаться всерьёз.

— Извольте, — спокойно ответили мне, — Позвонить мог кто угодно. Не обязательно одна из ваших подруг. Думаю, звонившая представилась подругой, чтобы облегчить себе задачу. Целью было предстать в разговоре с секретарем лицом, заинтересованным в улаживании ваших дел по учёбе, и не вызвать у той подозрений. Позвонившая, — продолжал рассуждать Орлов, — могла бы представиться и вашей сестрой. И матерью. И даже тётушкой, всерьез обеспокоенной состоянием бесценного здоровья любимой племянницы. Повторю: кто звонил — не суть важно. Гораздо важнее то, что позвонившая… или тот, кто за ней стоит, — в курсе того, что таковых родственников в вашем окружении нет. Просто допустите такой вариант развития событий и перестаньте ходить по кругу в своих рассуждениях. Сосредоточьтесь на иной информации, которую вы получили от Вяземского.

— Сдача зачета отложена на неопределенное время, — выдала я.

— И всё?

— Мне важно только это!

— Вы всегда мыслите настолько узконаправленно, Миледи? Или это досадное последствие вашего фееричного приземления с холма?

Этот человек всё больше выводил меня из себя. Делал ли он это без задней мысли или намеренно — было непонятно, но такая манера вести беседу мне не нравилась. После разговора с профессором я и без того ощущала полнейший раздрай. А то, что до сих пор так и не пообедала, только добавляло раздражительности. Поэтому нападки Орлова с изощрённым налётом стёба, как его «методу» окрестила бы Маша, все больше выбивали меня из колеи. С каждой минутой мне было всё сложнее сдерживаться и демонстрировать уравновешенность.

— Я мыслю конкретными фактами, Милорд! — громко начала я. — Факт номер один: в моё окружение просочилась «крыса», как выразилась бы Марья. Эта самая «крыса» успела разжиться информацией, которую — на секундочку! — ваши проверенные в кавычках гости, похоже, успели разнести по свету! И это несмотря на знание каких-то там правил игры, о которых вы упомянули, — вовсю понесло меня, — Факт номер два: если я не вычислю «крысу» как можно скорее, моя безопасность полетит к чертям, а свободная жизнь, которую я выиграла у деда, накроется медным тазом! И что вы на это скажете?!