Вспоминай меня ночью...
Шрифт:
– Мхм…
Белла приподнимается, и ее пальцы бегут по моей тату вдоль позвоночника. Твою мать…
– Что с твоей рукой?! – она замирает.
Зажимаю ладонь в кулак, чтобы спрятать порез.
– Да что случилось, Алекс? – ее рука так и застыла где-то в районе моих лопаток, а мне так хочется, чтобы она продолжила свое путешествие вниз. Там еще есть сантиметров двадцать витиеватой росписи… – Перевернись.
Если я сейчас перевернусь, то, блять…
– Это плохая идея…
Она опять замирает.
– Я… – голос становится тише и неуверенней. – Тебя не напрягает,
Охуенная логика!
– Белла. У меня такое ощущение, что это не я пьяный, а ты… Что ты несешь…?
Мой голос такой… мурлыкающий? – что я начинаю подозревать, что эрекция овладела еще и моими голосовыми связками.
Я, блять, охуительно пьяный, по-моему. Или это все ее влияние…
– Ладно… Так ты расскажешь, что случилось?
Ее пальчики начинают снова кружить по моим узорам.
Оооо…
– Не могу… твоя рука, Белла… Черт! – надо остановить ее, иначе… – Не делай этого, ладно? Я пьяный и…
Что, блять, с моим речевым аппаратом?
– Тебе не нравится? – ее пальцы замирают, но в голосе усмешка.
– Блять! Ты даже не представляешь… – задыхаюсь я, умоляя. – Не пытай меня.
Ее пальчики быстро убегают вверх.
Она что, реально решила послушаться меня?!
Нет – они уже погружаются в волосы.
Да…!
Надо как-то прекращать это...
Я не уверен, что она уверена… И я не железный….И ни хрена она меня не сможет остановить, если я…
– Белла?
– М? – ее пальчики уже массируют мой затылок, отбирая последние крохи контроля.
– Как ты себя чувствуешь?
– Что именно ты имеешь в виду? – такой хриплый голос… Я знаю, что это значит. Я помню ее хриплые стоны.
И тут до меня доходит смысл ее вопроса, как ответа на мой.
Ох, это такая плохая идея…
– Лучше тебе сейчас сбежать, маленькая…
– Я еще не рассмотрела тебя…
Рывком подминаю ее под себя, игнорируя удивленный вопль и фиксируя лицо руками. Пусть видит в моих глазах, на что нарывается.
Но это тоже такая, блять, плохая идея…
Не хочу ее торопить. Не хочу, чтобы она сожалела о чем-либо. Где наши границы?
– Останови меня, Белла.
Молча всматривается в меня. Между нашими губами пара сантиметров. И я чувствую, что будет в следующую секунду. Моя штанга бесконтрольно начинает скользить по зубам, издавая характерное постукивание, и она закрывает глаза… Ее губы шепчут, и я чувствую все вибрации воздуха между нами, но почти не осознаю того, что она говорит.
– Остановись сам… Когда посчитаешь нужным.
Но моя воля уже сломлена…
Еще никогда не пробовал останавливаться. Мои глаза уже закрыты, и губы скользят по ее скулам и челюсти. Смогу? Еще и с НЕЙ…
Сейчас и проверим…
Мои губы скользят к ее ушку. Закусываю мочку, и штанга находит себе развлечение, плавно играя с ее кромкой.
Небольшой рывок заставляет меня еще сильнее зафиксировать в ладонях ее лицо.
Это от остроты ощущений.
Это хорошо…
Не знаю, кому приятней сейчас: мне или ей… Мне охерительно хорошо.
Ее дыхание становится громче, и пальчики впиваются мне в плечи. Всасываю мочку сквозь чуть сжатые зубы, и ее первый
сдавленный стон отключает меня.Накрываю ее губы своими. Замираю.
– Стой… – хриплый шепот вырывает из меня стон разочарования.
Уже?!
– Белла… – умоляю я, но она перебивает:
– Хочу посмотреть на него… – эта фраза, переливаясь невозможными смыслами, вырывает из меня еще один сдавленный стон. – Твой пирсинг…
Переворачиваю нас, не отрывая своих губ от ее. Все настолько чувствительно, что каждый ее рваный выдох накрывает меня микрооргазмом. Мы не целуемся, и эта грань создает невыносимое давление в моей груди. От эйфории и возбуждения закрываются глаза, но мне хочется видеть ее возбужденный и нетерпеливый взгляд, поэтому всеми силами держу их открытыми.
Ее пальчики бегут по моему предплечью и выше, перебираясь опять на узоры черной вязи, следом за ее блестящим и осоловелым взглядом. Ей нравится… И вот они уже скользят вдоль моей челюсти и останавливаются на губах. Я прикусываю язык, позволяя ей поиграть с моей штангой, и она тут же принимает приглашение, пробегаясь по ней пальцами. Со стоном непроизвольно втягиваю язык обратно, но ее пальчики нежно следуют внутрь, продолжая поигрывать сталью. Закусывая такие соблазнительные игрушки, я веду штангой по чувствительным подушечкам, и ее стон опять опаляет мои губы. Желая обострить наши шалости, я притягиваю ее за затылок ближе. Ее губы мягко впечатываются в мои, и язычок втягивается в нашу игру.
Блять, не смогу остановиться…
Еще пара секунд, и я просто насажу ее на мой уже перпендикулярно стоящий член!
Выдергиваю ее руку и, углубляя поцелуй, снова подминаю ее под себя.
Хочу ее оргазм!
Захватываю ее руки своими и фиксирую одной наверху.
Мой язык бродит по внутренней кромке ее сладких губок и иногда резко и грубо врывается внутрь, отвлекая внимание от всего остального.
Вторая рука скользит вдоль шеи и ложится на вздымающуюся грудь, вырывая такой, блять, сладкий стон, что я тут же бесконтрольно впечатываюсь ей в бедро моей эрекцией.
Замирает…
А ты как думала, моя сладкая?!
Но я не даю ей опомниться, покусывая ее губки и сжимая ее сосок прямо через ткань…
Отмирает и уже выгибается навстречу со стоном.
Блять, ну, невозможно же остановиться!
Но, блять, НАДО! Она просила остановиться… Когда посчитаю нужным…
Со стоном отрываюсь и прячу лицо в районе ее шеи, упираясь губами в трепещущую венку.
– Иди-ка, моя маленькая, свари нам крепкий кофе… – что-то между мольбой и отчаянием.
И немного приподнимаюсь, чтобы выпустить мою добычу.
Беги, Белла, пока на меня снизошло секундное прозрение!
Замерев на секунду, она откатывается от меня и, ловко спрыгнув с кровати, скрывается на кухне под мой разочарованный стон.
И, блять, что мне теперь с этим делать? Хрен он упадет, пока она здесь!
Подрываюсь опять в душ. И у меня два варианта – замерзнуть нахрен или помочь себе самому…
Второе гораздо безопаснее в нашей ситуации, ну, и приятнее, конечно… Включаю теплую воду. Забавный порыв при моей профессии…