Вспоминая голубую Землю

Через окна в одной половине комнаты он увидел еще один аспект обширного подводного пространства Тиамаата: башни, грибовидные наросты геодезических куполов, светящиеся изнутри освещенной прожекторами зеленью. Тиамаат тянулся на многие километры.

Что-то вроде канала или канавы отходило от джакузи через арку в соседнюю комнату. Гилберт плыла впереди, но ее лицо и верхняя часть тела были в основном над водой. Джеффри, теперь уже выпрямившийся, шаркал сзади. Ремень безопасности втянул ласты, убрав их, как сложенные крылья ангела. Он пробыл в воде всего несколько минут, а ходьба уже казалась абсурдным эволюционным тупиком.

Заполненная водой канава привела их к Труро.

– Я очень рад, что вы приняли мое приглашение, - величественно произнес он.
– У вас, конечно, никогда не было никаких обязательств иметь с нами дело снова.

– Это было совсем не то, что я чувствовал, - сказал Джеффри.

– Что ж, давайте посмотрим на это с положительной стороны. Теперь вы здесь, и у нас есть все шансы найти общий язык.

Труро изменился. Он больше не был тем мужчиной в костюме цвета морской волны.

Теперь он плавал в выложенном зеленой плиткой бассейне в форме почки, пузырящемся ароматной пеной. Его голова плавно сливалась с гладкой яйцевидной формой туловища, все детали его скелета и мускулатуры были скрыты под слоями изолирующего жира. Его совершенно безволосая серая кожа отливала восковым перламутром. У него не было наружных ушей и почти не было носа. Его ноздри представляли собой две активируемые мышцами щели, которые открывались и закрывались при каждом вдохе. У него были большие, почти круглые глаза, очень темные и проницательные. Они моргали сложным морганием с двойной мембраной.

– Почему ваше воплощение выглядело не так?

– Думаю, это только еще больше усложнило бы проблему. Кроме того, когда я проявляюсь, я склонен возвращаться к своей прежней анатомии. Назовите это ностальгической привязанностью.
– Труро прикоснулся рукой с перепончатыми пальцами к тому месту, где до операции, должно быть, находился его нос.
– Не то чтобы я о чем-то сожалел. Но иногда, знаете ли, по старой памяти.

Консоли и дисплеи данных с массивными водонепроницаемыми клавиатурами покачивались в воде, как яркие игрушки для купания. Джеффри не мог вспомнить, когда в последний раз видел настоящие, надежные системы визуализации данных и интерфейса за пределами музея. Книги были более распространены, чем экраны и клавиатуры.

Труро отодвинул панель клавиатуры в сторону, освобождая перед собой место.
– Входите. Присоединяйтесь ко мне, - сказал он, пропуская их вперед.
– Нам о многом нужно поговорить.

– Могу я теперь оставить вас, сэр?
– спросила Гилберт.

– Конечно. Спасибо тебе, Мира.

Когда они остались одни, Джеффри снял с себя ремень безопасности, оставив его прислоненным к стене, а сам вернулся к бассейну. Он нырнул в бурлящие, шипящие воды и сел, скрестив ноги, напротив морского жителя.

– Итак, что вы думаете об этом старом месте?
– спросил Труро, откидываясь назад и положив мускулистые руки на выложенный плиткой край бассейна, а перепончатые пальцы волочились по воде.

– Та крошечная часть, которую я видел, достаточно впечатляет.

– Здесь, внизу, чудесная жизнь. В глубине души мы водные обезьяны. Возвращение к морям - это всего лишь выражение чего-то глубоко внутри нас. Призвание, если хотите. И с каждым годом все больше людей откликаются на этот призыв.

– Я думал, вы, Паны, хотите переселиться наружу, а не обратно в океаны.

– Много путей к одной цели. Мы можем вернуться к морям и забрать моря с собой к звездам.
– Труро быстро улыбнулся, как будто его собственные слова выдали его.
– Иногда риторика берет надо мной верх. Пожалуйста, не принимайте ничего из того, что я говорю, слишком серьезно. Это вообще никуда не годится.

– Спасибо, я счастлив на суше.
– Джеффри сделал паузу, чувствуя, что самый быстрый способ покончить с этим - перейти прямо к делу.
– Можем ли мы поговорить о гномах-филетиках, поскольку очевидно, что именно поэтому я здесь?

Необычное выражение лица Труро выразило боль от такого резкого прекращения предварительных переговоров.
– Это, конечно, часть дела. На самом деле, прямо сейчас я держу Чаму в режиме ожидания. Сказал, что дам ему знать, когда вы вернетесь.

– Я не думал, что Чама доступен для каких-либо контактов с миром за пределами Непросматриваемой зоны.

– А для чего нужны частные обходные пути, если не для обхода таких утомительных юридических ограничений?
– Труро потянулся к плавающей клавиатуре и нажал на один из губчатых элементов управления.
– Чама, теперь ты можешь проявиться. Джеффри Экинья здесь.
– Повернувшись к Джеффри, он добавил: - Я предоставляю вам локальный доступ к расширению. Извините, я сам займусь своими приготовлениями.

Водяной пошарил в воде в поисках пары ярко-желтых защитных очков с эластичными ремешками, которые он надел на свои темные, как у тюленя, глаза.

– У вас нет имплантов сетчатки, - удивленно сказал Джеффри.

– Удалены во время моего аква-формирования. Вас это ужасает?
– Труро посмотрел налево, на участок выложенного плиткой пола, где сейчас стояла фигура Чамы.
– А, - сказал он, великодушно улыбаясь.
– Рад тебя видеть.

Чама посмотрел на Джеффри.
– Как поживают слоны?

– У них все хорошо. Они едва заметили, что я уходил.

Задержка во времени замедлила реакцию Чамы.
– У нас с Глебом было много времени, чтобы все обсудить, и мы еще больше убедились, что это правильный путь вперед.

– Чама уже посвятил меня в предысторию, - сказал Труро.
– С нашей точки зрения, непреодолимых технических проблем не существует. Нам нужно было бы распространить нейронное вмешательство на всех слонов в вашей исследовательской группе, за исключением, возможно, самых маленьких детенышей, и по возможности ограничить взаимодействие с не дополненными членами стада. Но, насколько я понимаю, при нынешнем положении вещей мы можем приступить немедленно, на пробной основе.

– Выделены ли квангл-пути?
– спросил Чама, как будто они просто обсуждали детали.

– Уже на месте, - сказал житель моря.
– Ожидаемая нагрузка не является чрезмерной, и мы должны быть в состоянии справиться со всем, не привлекая излишнего внимания.

– Дело не только в этом, - сказал Джеффри, встревоженный тем, с какой готовностью восприняли его согласие.
– Для начала, этические соображения.

Житель моря почесал под одной из своих пухлых, безволосых подмышек.
– Мой дорогой друг, конечно, вряд ли может быть что-то более этичное, чем активное содействие благополучию вида.

Джеффри улыбнулся, внезапно осознав свое место во всем происходящем.
– Вот как вы действуете, не так ли? Всегда заходите слишком далеко, всегда рассчитываете на то, что люди поверят вашим доводам о том, что если сделано, то сделано, и лучшее, что они могут сделать, - это сотрудничать.

– Посмотри на это с другой стороны, - сказал Чама.
– Когда дело доходит до долгосрочного финансирования, с кем бы ты предпочел вести бизнес - с нами или со своей семьей? Мы участвуем в этой по-настоящему долгой игре. И у нас есть все основания защищать тебя и стада Амбосели от вмешательства извне.