Вспомнить всё (сборник)

Слейд кивнул:

– Да, мистер Мэнвилл, тут вы прямо в точку попали.

– Никуда я не попал, – свирепо заявил Мэнвилл. – Вы, похоже, не понимаете, к чему я веду, Слейд. Мы не сможем сделать из вас творца – для этого нужен талант. А у вас его нет. Вы – обычный человек. Слишком обычный. Но я не стану предлагать вам освоить пальчиковые краски или плетение корзинок. Я не психоаналитик юнгианской школы и в целительную силу искусства не верю.

И он откинулся в кресле и уткнул палец в Слейда:

– Слушайте меня внимательно. Мы сможем вам помочь – при условии, что вы сами захотите помочь себе. Поскольку вы сами – человек не творческий, вы можете надеяться исключительно на то, что вы вдохновите на творчество человека, который к нему как раз способен. Вот тут мы вам и сможем помочь.

Слейд немного подумал и отозвался:

– Хорошо, мистер Мэнвилл. Я согласен.

– Отлично, – кивнул тот. – Вы можете послужить источником вдохновения для знаменитого музыканта – например, Моцарта или Бетховена. Или ученого – Альберта Эйнштейна, почему бы и нет. Ну или скульптора – возьмем, к примеру, Якова Эпштейна. Да кого угодно, на самом деле – вы можете вдохновить на свершения писателя, музыканта, поэта. Сможете, к примеру, встретить где-нибудь на берегу Средиземного моря сэра Эдварда Гиббона, вступить с ним в светскую беседу и обронить что-то вроде… «хммм, вы только посмотрите на эти руины – какая могучая и прекрасная цивилизация их оставила. Интересно, как же так вышло, что подобная Риму империя пришла в упадок и погибла? Разрушилась… развалилась…»

– О боже! – с восторгом воскликнул Слейд. – Я все понял, Мэнвилл. Я буду повторять это слово – «упадок», «упадок», и в конце концов Гиббон придет к мысли написать свой великий труд «История упадка и разрушения Римской империи»! И… – тут он почувствовал, что дрожит от возбуждения, – и я – я! – помогу ему в этом…

– Помогу? – передразнил его Мэнвилл. – О нет, Слейд, не прибедняйтесь. Без вас этого труда и вовсе бы не было! Ибо вы, Слейд, станете в таком случае музой сэра Эдварда.

И он откинулся в кресле, вытащил сигару – не какую-нибудь, а «Апманн» 1915 года – и закурил.

– Думаю, – пробормотал Слейд, – мне следует все хорошенько обдумать. Я хотел бы вдохновить правильного человека. В смысле, я понимаю, что они все заслуживают того, чтобы их вдохновили, но…

– Но вам нужен совместимый с вами психологически человек, – согласно покивал Мэнвилл, выпуская колечки ароматного голубого дыма. – Возьмите наш каталог, ознакомьтесь.

И он передал Слейду толстую глянцевую брошюру с трехмерными разворачиающимися иллюстрацими.

– Возьмите его домой, полистайте на досуге. А там и приходите.

Слейд пробомотал:

– Да благословит вас бог, мистер Мэнвилл.

– А вы успокойтесь, не нервничайте, – улыбнулся в ответ тот. – Не будет никакого конца света… мы, в «Музе», знаем это наверняка – путешествовали и все видели своими глазами.

Он улыбнулся, и Слейд вымученно улыбнулся в ответ.

* * *

Два дня спустя Джесс Слейд снова вошел в офис компании «Муза».

– Мистер Мэнвилл, – сказал он. – Я придумал, кого хочу вдохновить.

Слейд сделал глубокий вдох – и решился.

– Я вот тут думал, долго думал, и вот как бы так мне показалось, что было бы очень здорово отправиться в прошлое в Вену и вдохновить Людвига ван Бетховена на написание Хоральной симфонии, ну, вы знаете, на эту тему из четвертой части, где баритон так бам-бам-дидадада, бам-бам, ода к радости, и все такое.

Тут он застеснялся и залился краской.

– В общем, я не музыкант, конечно, но Девятая симфония и в особенности…

– Было уже, – отрезал Мэнвилл.

– В смысле? – не понял Слейд.

– Уже сделано, мистер Слейд. – В голосе Мэнвилла зазвучали нетерпеливые нотки.

И он облокотился на свой антикварный дубовый секретер 1910 года. И вытащил тяжелую черную папку с железным скобами.

– Два года назад миссис Руби Велч из Монпелье, штат Айдахо, отправилась в Вену и вдохновила Бетховена на написание этого фрагмента Девятой хоральной симфонии.

И Мэнвилл захлопнул папку и оглядел Слейда:

– Ну-с? Какие еще будут предложения?

Запинаясь, Слейд пробормотал:

– Н-ну… мне надо подумать. Дайте мне еще немного времени.

Мэнвилл посмотрел на часы и отрезал:

– У вас два часа. К трем пополудни вы должны сформулировать свое желание. Все, время пошло, Слейд.

И он встал, и Слейд машинально поднялся на ноги следом.

Час спустя, сидя в своем крошечном кабинетике в «Конкорд-консалтинг», Джесс Слейд вдруг озарился идеей. Он понял, кого и на что хотел вдохновить! Он тут же набросил пальто, отпросился у мистера Хнатта, который ничего не имел против отлучки, – и понесся вниз по улице в «Музу».

– Ну-с, мистер Слейд, – проронил Мэнвилл, глядя на запыхавшегося посетителя. – Как быстро вы вернулись, однако. Пройдемте в офис.

И он зашагал к кабинету.

– Итак, выкладывайте, что вы там придумали, – сказал он, когда за ними захлопнулась дверь.

Джесс Слейд облизнул разом пересохшие губы, кашлянул и нерешительно сообщил:

– Мистер Мэнвилл, я бы хотел отправиться в прошлое и вдохновить… впрочем, обо всем по порядку. Вы же знаете про так называемый золотой век фантастики – с 1930 по 1970 год?

– Ну да, знаю, – покивал Мэнвилл, нетерпеливо хмурясь.

– Я учился в университете, – продолжил Слейд, – в магистратуре. Специальность – английская литература. И мне, конечно, пришлось перечитать кучу научной фантастики того периода. Там много выдающихся авторов, но особенно сильно меня впечатлили трое. Первый – Роберт Хайнлайн и его видение будущего. Второй – Айзек Азимов, с его эпическим по размаху циклом «Основание». И… – тут он сделал глубокий вдох – было видно, что Слейд очень волнуется, – И третий – это писатель, по которому я писал диплом. Джек Доуленд. Из них троих Доуленд считался самым талантливым. Его произведения, посвященные будущему человечества, печатались с 1957 года – и в журналах, это были рассказы, и отдельными книгами, как полноразмерные романы. В 1963 году Доуленд уже завоевал…

Мэнвилл задумчиво перебил его:

– Хмм, постойте-ка.

И он вытащил черную папку и принялся перелистывать бумаги.

– Научная фантастика… Двадцатый век… Да уж, тема узкая, вам повезло. Ну-ка, ну-ка…

– Надеюсь, – спокойно проговорил Слейд, – этого еще никто не делал.

– Был у нас один клиент, – проговорил Мэнвилл. – Лео Паркс из Вейквилла, Калифорния. Он отправился в прошлое и вдохновил Альфреда ван Вогта на написание научно-фантастических вещей – тот хотел попробовать свои силы в жанре любовного романа и вестерна, а Лео его отговорил.