Вспомнить Все

Не дожидаясь меня, Адель прошагала к стойке и сделала заказ. Я же зажмурилась от удовольствия, почувствовав свободу и прилив сил, поступающий ко мне с каждым новым вдохом, с упоением наслаждаясь, как прохладный воздух свежестью пробегает по телу.

Разговоры и веселый смех беспрестанно шелестели, точно потревоженная опавшая листва. Я пригляделась, не заметив свободных мест. Не понимая, где наш столик.

— Ты долго? — едва сдерживая смех, поинтересовалась подруга.

Кивнув, направилась к Адель, отмечая массивные деревянные балки на потолке со свисающими плетеными светильниками, деревянные столы и стулья и невольно засмотрелась на поленницу, занимающую почти всю стену слева.

Едва отойдя от полуобморочного состояния, пошла следом за Адель, к своему удивлению отметив, что она направляется к лестнице, ведущей на второй этаж. Странно, она никогда не любила есть на втором этаже. Звуки шагов гулко отдавались по железной винтовой лестнице, украшенной витиеватой резьбой, преодолев ее, мы очутились словно на балконе огромного старинного особняка.

Я огляделась. Посетители, занимавшие два столика, начали торопливо собираться. Остальные места были пусты. Странно. Осматриваясь, пропустила тот момент, когда официант расставил перед нами заказ.

Не замечая бросаемых мной взглядов Адель села, вытирая салфеткой руки. А я не могла избавиться от давящего чувства тревоги, ведь на втором этаже мы были одни, даже долетающая снизу оживленная беседа начала действовать удручающе. Почему хочется встать и убежать, а вместо этого я втыкаю вилку в листья салата и курицу, оставаясь на месте? Попытавшись успокоиться, протянула руку за соком, заметив, как к соседнему столику вальяжной походкой подошел высокий мужчина, мельком глянув в нашу сторону. Меня немного смутил его странный, будто посыпанный пеплом цвет волос. Обстриженные чуть ниже ушей они падали на лицо человека, скрывая от посторонних глаз. Но в мужчине привлекла не внешность, сама бы не смогла объяснить, но в нем улавливалось нечто знакомое.

Адель сидела спиной к лестнице поглощенная едой, не сразу заметив появившееся на моем лице напряжение.

— И на кого ты так уставилась? — откусывая пиццу, поинтересовалась она, пододвигая ко мне стакан сока.

Я уже открыла рот, чтобы ответить, но неожиданно встретилась с пугающими бледно-серыми глазами. Он посмотрел точно на меня, и по позвоночнику прокатился кубик льда.

Брошенные в мой адрес слова заставили в растерянности заморгать, боясь пошевелиться:

– Давно я не видел таких чистых глаз.

Я потерянно улыбнулась, заторможенно понимая, что он не открыл рта. Мужчина отвернулся, продолжив.

– Глаза - это зеркало души, в глубине твоих таятся и утраченная любовь, и боль. Не помнишь?
– он повернул голову, мне показалось, что под его взглядом на меня сверху падают хлопья снега. Каждое его движение говорило о таящихся знаниях, ответах на вопросы, которые мне знать не хотелось. Губы изогнулись в приветливой улыбке, создавая жуткий контраст с ледяным взглядом.

— С тобой все в порядке? — подруга коснулась моей руки и начала поворачивать голову, неожиданно неуклюже завалившись на стол.

Я охнула, тут же принимаясь испуганно трясти ее за плечо. Хотелось встать, закричать, позвать на помощь, но я лишь молча тормошила обмякшее тело.

— С ней все в порядке, — незнакомец оказался совсем близко и, наклонившись ко мне, хитро улыбаясь, без стеснения разглядывал.

Не заметив его приближения, слабо вскрикнула и вскочила со стула. Мысли заметались пойманными в силки птицами, но ноги тут же будто вросли в деревянный пол.

— Не кричи, договорились? — я беспомощно продолжила стрелять глазами. — «Что ж, может быть, я ошибалась, и ты — всего лишь миф, игра, и все слова, как будто пепел, всего лишь пепел от костра…»

Он поднял руку, и стягивающие меня невидимые нити опали. Сама не знаю почему, но моей реакцией на услышанные строки стали выступившие слезы и щемящее чувство внутри. Я поспешила опустить глаза в пол, пытаясь стереть влагу трясущимися руками.

— Кто, кто ты? — дрогнувшим голосом едва выговорила я.

Не спрашивая разрешения, мужчина сел на соседний стул и взял с моей тарелки отрезанный уголок пиццы, тут же отправив его в рот.

— И какие же чувства вызвали услышанные строки? Теплоту, разочарование, гнев? — интерес в его глаза стал почти ощутимым.

— Боль, — беззвучно выдохнула я, сжав руки в районе незримо кровоточащего сердца.

Он нахмурился, выпрямившись.

— Память все же странная штука, — усмехнулся собеседник, облизывая пальцы, испачканные в соусе. — Интересно, советы Мириуса Фигеля оказались полезны?

«Откуда ему известно?» — пронеслась в голове безумная мысль. Он усмехнулся, холодно вглядываясь в мои удивленные глаза.

— Пора вспомнить, время уходит, — протянув руку, мужчина беспрепятственно коснулся моей кисти, ведя вверх. Кожу защипало и закололо, точно от острого лезвия. Я слабо ойкнула, закрыв глаза руками, перед которыми начали проступать образы и действия с такой живостью, с какой невозможно их увидеть ни в кино, ни человеческим взглядом. Передо мной предстала ночь с вышины птичьего полета, дышащая точно живой организм. Каждый звук в отдельности, пронизывающие спокойствие и величие природы, незнакомые улицы и дома. Это было больше, чем образы, эти чувства составляли саму жизнь. Словно видимую реальность вывернули наизнанку, заставили пронестись сотни лет в одно мгновение, длящееся целую вечность. Свет и тьма оказались единым целым, жизнь как бесконечный круговорот сменяющих друг друга событий.

Внезапно в душе наступило спокойствие и умиротворение.

— Эрик, так меня зовут. И хватит уже бежать от прошлого. Пора вспомнить все, — и воспользовавшись моим замешательством, слегка коснулся указательным пальцем моего лба.

Мужчина встал со стула — только сейчас я заметила морщинки в уголках глаз, выходит, он старше, чем мне показалось вначале, — собираясь уходить.

Пока он шел к лестнице, я не сводила с него глаз, а ведь и правда, он мне кого-то напоминает, нет, не внешне. Пожалуй, я не могла бы объяснить своих чувств даже самой себе. Уже спустившись на несколько ступеней, он остановился и, не поворачивая головы, подытожил:

— Ты мыслишь в верном направлении. Я тот, кто я есть, от тебя я это не скрывал, но незачем знать это всем, — он холодно усмехнулся. — И не стесняйся, воспользуйся водой.

Только сейчас я заметила стакан с утонувшими в нем кусочками льда. Послышался скрип ступеней, кто-то, весело переговариваясь, поднимался наверх, а я по-прежнему не могла заставить себя разжать пальцы, вцепившиеся в сиденье стула. Сбитая с толку его словами, не понимала, что произошло. Эта встреча потрясла меня больше, чем все события уходящего лета.

Новые посетители еще только усаживались за один из столиков, когда рядом со мной кто-то застонал, а сообразив, что Адель пришла в себя, тут же кинулась к ней.

— Ты как?

— Щекой ударилась, — пожаловалась подруга, — похоже, зря я не взяла сегодня бейсболку. Перегрелась и голова раскалывается.

Торопливо опустив край тканевой салфетки в стакан, протянула ее подруге. Та благодарно кивнула, обтерев лицо и шею.

— Долго я была в отключке?

— Нет, — поспешно соврала я, принявшись с неожиданным усердием за салат, испугавшись, что она может считать лишнюю информацию с моего лица. А едва на глаза попался частично съеденный кусок пиццы, аппетит пропал.