Встреча с пришельцем (сборник)

— Не грабить, — собрал я все свое мужество.

— Ну-ка, еще раз повтори! — Он вытащил пистолет. — Считаю до трех. Раз… два…

— Грабьте, бог с вами, — едва слышно вымолвил я.

Он облегченно вздохнул и спрятал пистолет.

— Горячая была дискуссия, — вытер он рукавом вспотевший лоб. — Но недаром говорят, в споре рождается истина. Я, например, никогда не начинаю сложных операций, не посоветовавшись с умными людьми. Ведь известно же: один ум хорошо, а два — лучше…

Капля в море

Что ни говорите, а привычка удивительная штука. Есть, например, люди, которые так привыкают выигрывать в лотерею, что становятся белее мела, если только номер не сходится. Или попадаются индивидуумы, которые надают в обморок, когда, раскрыв дома коробку с обувью, обнаруживают в ней два ботинка на левую ногу.

Все зависит от того, к чему привыкнешь.

Моя привычка формировалась не год и не два.

Купил я однажды пальто. Принес домой, и оказалось, что рукава у него разной длины, пуговицы разного цвета, воротник пришит задом наперед.

Я — в магазин. Там порекомендовали обратиться на фабрику, Я — на фабрику. Там растолковали просто и доходчиво:

— Поймите, любезный, мы эти пальто сотнями тысяч выпускаем. И брак у нас — кайля в море. Всего ноль целых и пять сотых процента.

Мне стало неловко. И в самом деле, подумал я, люди так стараются, а ты своими сотыми процента портишь им настроение.

Понес я как-то пылесос починять. Приношу из ремонта, включаю, а он как засвистит, как завоет.

— Извините, — обращаюсь к ремонтникам, — но вы плохо починили мой пылесос. Вы, должно быть, ошибочно вставили в него мундштуки от саксофонов.

— Что вы, — говорят ремонтники, — у нас в целом ремонт отличного качества. Если и случается брак, то раз на сто случаев.

Пристыженный, вышел я из мастерской. Какой шаг вперед сделала наша ремонтная служба! Только один брак на сто случаев! А я еще с претензиями к ним!..

Дом, в котором мне дали квартиру, комиссия приняла с оценкой «хорошо».

— За что «хорошо»? — запротестовал я. — Загляните в мою квартиру! Там и стены в трещинах, и пол проваливается, и рамы перекошены.

— Послушайте, уважаемый, — строго сказал мне председатель приемной комиссии, — когда ученик в диктанте делает одну только ошибку, ему ставят пять с минусом. Тридцать девять квартир строители сделали как игрушку и только вашу чуть недотянули…

Постепенно я стал привыкать. Больше того, чувство гордости охватило меня, когда я осознал, что своим телом прикрываю амбразуру брака ради других. Если не я, то пусть хотя бы они ходят в добротной одежде и покупают в магазинах доброкачественные товары.

— Вы должны меня благодарить за то, что ваши подошвы не отлетают, — сказал я коллеге по работе, показывая ему свои разодранные ботинки. — Если бы их купил не я, то вполне возможно, что эти ботинки купили бы вы.

Я так привык к этой роли, что, увидев однажды на улице хулигана, немедленно поспешил к нему. У меня не было никаких сомнений, что в целом по району хулиганство ликвидировано и что хулиганские выходки отдельных граждан составляют не больше семя сотых процента. Но кому-то от этих семи сотых должно перепасть на орехи!

— Если уж ты решил кого-то обязательно поколотить, то побей меня, — обратился я к хулигану.

В больнице сестра выдала мне только куртку, объяснив, что брюк нет. Оказывается, в целом по району больные обеспечены одеждой на 120 процентов. Из них куртками — на 140, а брюками — только на 80.

Профессор, осмотрев меня, спокойно заметил, что в моей болезни ничего страшного не видит. Как правило, такие больные вылечиваются. И что в целом по больнице только ноль целых и три сотых процента умирает при подобных травмах.

Я стал спокойно ждать смерти. Но неожиданно мне в руки попала газета, в которой между прочим сообщалось, что бытовой комбинат выполнил квартальный план по похоронным услугам в целом на сто процентов.

И я решил жить.

Пропустите, пожалуйста

Он вошел в приемную и, приветливо улыбнувшись секретарше, направился к кабинету с табличкой «Директор». Секретарша выскочила из-за стола с неожиданной для своих габаритов проворностью.

— К директору нельзя! Он принимает по средам с одиннадцати до тринадцати. А сегодня, если я не ошибаюсь, пятница.

Она заявила это так безапелляционно, что посетитель растерянно заморгал.

— Извините, я хотел…

— Понимаю, что вы хотели зайти к нему лишь на две минуты, — застрочила секретарша. — Все, кстати, заходят к нему всего на две минуты, но сидят часами. А директору, между прочим, работать нужно, доклад писать, отчет составлять, акты подписывать. Вам кажется, что у него уйма свободного времени, что он может на вас полдня потратить, а ему, бедняге, бывает некогда и пообедать…

— Простите, я просто хочу…

— Вы просто хотите подписать какую-то бумагу. Не так ли? — перебила секретарша. — А представьте, каждый начнет носить ему бумаги на подпись. Ему и вздохнуть будет некогда. Оставьте письмо или что там у вас мне, я положу в папку и вместе с другими бумагами, как это положено, в конце рабочего дня понесу на подпись. Если вам приходилось бывать в учреждениях, то вы могли убедиться, что существует именно такой порядок подписания деловых бумаг.

— Очень прошу вас!.. — твердо сказал посетитель.

— А вот просить не надо, — подбоченилась секретарша. — И не такие просили. Что только не предлагали! Цветы, духи, конфеты, даже руку и сердце. Но именно благодаря неумолимости и непреклонности я уже двадцать лет сижу на этом месте. И всех вас насквозь вижу. Могу даже сказать, что вы сейчас предпримете. Побежите в гастроном за тортом или достанете из кармана плитку шоколада. Предупреждаю — это пустое дело. Все равно ничего не получится…