Встреча с пришельцем (сборник)

Мы, перебивая друг друга, стали доказывать Цаце, что он ошибается, что такую рационализацию нельзя не одобрить, что домохозяйки за это спасибо скажут.

— Нет… — упрямо твердил свое Цаца.

Заведующий дрожащим от волнения голосом объявил, что пятиминутка окончена.

Через час он вызвал меня к себе.

— Вы знаете, я думаю — молодец Цаца. Припципиальный! Приятно, когда человек не просто тебе поддакивает, а спорит, свое доказывает. Надо его на должность консультанта выдвинуть. Я вот только что еще раз пересмотрел свои расчеты и нашел-таки одну неувязочку. Прав он, что не соглашается со всем так легко, как, скажем, вы.

На следующее утро заведующий рассказывал о рационализации своей рационализации.

— Великолепно! — воскликнули мы хором.

— Ну, а в таком варианте вам нравится моя рационализация? — обратился заведующий к Цаце.

— Нет… — ответил он.

— Вы считаете, что новая картофелечистка не прославит наш институт? — возмутился заведующий.

— Нет… — покрутил головой Цаца.

— Это уж слишком! — набросились мы на него. — Человек, можно сказать, открытие сделал, а вы упрямо не желаете признать. Неужели вам непонятно, что это новое слово в технике?

— Нет… — сказал Цаца.

Заведующий, дрожа от негодования, вышел из комнаты. А через полчаса вызвал меня к себе.

— Подумайте, какой настойчивый! — восхищенно произнес он. — Другой бы давно капитулировал. А этот доказывает свое, несмотря на авторитеты. Знаете, я тут прикинул и думаю, что его смело можно назначить старшим консультантом. Кстати, в моей рационализации есть-таки одна слабинка. Так что молодец Цаца!

Собрав нас после обеда, заведующий рассказал о дополнениях к своей рационализации.

— В таком виде, мне кажется, она безупречна, — резюмировал он. — А вам нравится? — повернул голову к Цаце.

— Нет…

Заведующий полез в карман за валидолом.

В конце рабочего дня он снова вызвал меня.

— А все-таки прав Цаца! Стоит один винтик заменить, и себестоимость картофелечистки намного уменьшится. Сообразительный! И главное, упрямо стоит на своем. С таким и посоветоваться приятно. Всю правду в глаза режет. Прямо сейчас напишу рапорт директору — будем делать его моим заместителем…

— Поздравляю! — прибежав в отдел, стал я жать руку Цаце, чтоб, не дай бог, никто из коллег не опередил. — Вас хотят сделать заместителем нашего начальника. Вы, наверное, на седьмом небе от счастья?

— Нет… — сказал Цаца.

— Опять «нет»! — удивился я. — Неужели вы не рады?

— Я все ви-ви-ви-время пытаюсь сказать, — наконец вымолвил Цаца, медленно растягивая слова, — что нет во-во-возражений…

По объявлению

На четвертой странице вечерней газеты я прочитал объявление: «Уважаемые мужчины! Если вы не удовлетворены своей внешностью, загляните в операционный кабинет Института красоты и гигиены. Пластическая операция, которую амбулаторно сделает вам опытный хирург, совершит чудо. Вы станете таким красавцем, что и родная жена не узнает…»

«Почему бы и не попробовать? — подумал я. — Почему бы не стать красавцем?»

Утром я был уже в институте.

У операционной собралось немало желающих улучшить свою внешность.

— Кто последний — я за вами! — приветствовал я будущих красавцев и, глянув на часы, заметил: — Наверное, всех принять не успеют.

— Может, и не успеют, — согласился мужчина с большими ушами.

— А чего он так долго возится? — спросил я через минуту.

— Это вам не зуб рвать, — объяснил ушастый.

— Ох, не зуб! — кивнул я. — Зуб рвать — совсем другое дело. Там хоть морально спокоен.

— А вы что, морально неспокойны? — поинтересовался мужчина с очень длинным носом.

— Но то слово. Я, наверно, после этой операции без снотворного и спать не лягу, — сказал я.

— Неужели операция влияет на сон? — удивился мужчина с большими ушами.

— Может, на вас и не повлияет, — вызывающе глянул я на него, — а меня сомнения загрызут, угрызения совести замучают.

— Интересно, какая связь между моим желанием стать красивым и угрызениями совести? — пожал недоуменно плечами длинноносый.

— Прямая, — сказал я и окинул взглядом присутствующих, которые буквально впились в меня глазами.

— Не понимаю, — подсел поближе ушастый.

— Что же тут понимать? — начал я. — Вот вы, скажем, где-то работаете. Возможно, даже пользуетесь уважением у коллег.

— Пользуюсь, — подтвердил ушастый. — Меня любят товарищи.

— Видите, даже любят. И любят они вас вот такого, извините, ушастого. А когда вы укоротите свои уши, это будете уже не вы. Это будет другой человек, которому едва ли удастся завоевать любовь своих коллег.

— Я завоюю!

— Нет, не завоюете. Потому что с нормальными ушами вы станете красавцем. И вам будут завидовать.

— Пусть завидуют! — воинственно расправил плечи ушастый.

— А разве вы не читали, что завистливый человек способен на все? Он ни перед чем не остановится. После операции вам ничего не останется делать, как добровольно подать заявление об увольнении. Так сказать, предвосхитить события.

— Еще неизвестно, чем… — хотел было возразить длинноносый.

Но я понял его с полуслова:

— Известно, чем. Все это закончится тем, что в вас начнут влюбляться женщины, писать вам слезные письма, охотиться за вами везде и всюду. С вами случится то, что случается иногда со знаменитыми футболистами и популярными певцами. Слышали, наверно, про звездную болезнь? Вы растеряете друзей, настоящих друзей, А возможно, и родственников. Вот вы… — повернулся я к ушастому.

Но ого словно ветром сдуло. А вместе с ним и добрую половину клиентов.