Встречи на краю. Диалоги с людьми, переживающими утрату, умирающими, исцеляющимися и исцелившимися

Исцеление в горе Карен, мать утонувшего ребенка

Карен позвонила нам через два дня после того, как её сын утонул во время семейного пикника на берегу моря. Когда Карен готовила бутерброды, она подняла глаза и увидела, что её двенадцатилетнего сына ударило по голове бревно, на котором он плыл, и затянуло под воду сильным подводным течением. Все кинулись в море, но никто не смог его спасти. У него была серьёзная травма головы. Его отчаянно пытались реанимировать в течение многих часов, но всё было тщетно. Ничего уже нельзя было сделать.

Карен долго говорила с Ондреа об ужасе произошедшего; о том, как она увидела, что её сын исчез под водой, о страданиях её брата, который нырнул в то место, где ушёл под воду Мартин, но не смог обнаружить его тела, и поэтому чувствовал себя виновным в смерти племянника, об ужасном одиночестве, которое она испытывает, потеряв своего старшего ребёнка. Они разговаривали больше часа, анализируя эти чувства и давая место сильнейшей боли, которую переживала Карен. Во время их разговора можно было ощутить, какие уровни затрагивает их глубокий диалог. После этого звонка Ондреа сказала мне: «Как же она прекрасна. Кажется, это – тот человек, который способен исцеляться благодаря горю. Бог ей в помощь».

Три недели спустя Карен снова позвонила, и мы долго разговаривали о том, как проходит процесс проживания утраты.

Карен: Мне кажется, в последние несколько недель я слишком много разговаривала, слишком много читала и размышляла. И это отчасти помогает мне справляться с происходящим. Но сегодняшнее утро было очень насыщенным. Потеря стала лишь очевиднее. Я попрощалась со своей сестрой, которая гостила у нас последние недели и которая переживает во многом то же самое, что пережила я. Мы вместе с ней много занимались самоанализом. Мы исследовали те части своей души, с которыми всегда боялись соприкасаться, которых мы не принимали. Они пугают нас, когда дают о себе знать, однако мы с сестрой по крупицам вытягивали их наружу. Кажется, всю свою жизнь я только и делала, что стремилась вытащить эти вещи на сознательный уровень. Сейчас их удаётся обнаружить очень быстро».

Стивен: Боль несёт с собой благодать. Многие думают, будто благодать нисходит с небес, но на самом деле она является нашей изначальной природой, и горе, как ничто иное, может заставить нас открыться тем сторонам нашей души, где мы ограничивались уровнем ума, плавали по поверхности, почти не соприкасаясь с глубинами бытия. Сейчас ваша душа обнажается и раскрывается для вас. В жизни нечасто случается, чтобы возникла такая глубокая связь с теми областями нашей личности, которые не позволяют нам выйти за рамки косности и противоречий, порождающими в нас чувство разделённости, обедняющими любые отношения и мешающими полноценному восприятию каждого момента жизни.

К.: Я постепенно выныриваю из глубин отчаяния и порой начинаю чувствовать какое-то волнующее волшебство жизни. Один из важных моментов, который произошёл с момента смерти Мартина, состоит в том, что теперь у меня есть только одно желание. Я хочу вернуть его. И это ужасное, сильнейшее желание, из-за него я чувствую себя несчастной большую часть времени. Но все второстепенные желания исчезли, и под этим чувством несчастности также скрывается глубокое облегчение. А иногда я чувствую подлинное наслаждение, и в такие моменты мне становится плохо, ведь разве я могу чувствовать себя хорошо, когда мой двенадцатилетний сын, которого я безумно люблю, погиб?

С.: Дело в том, что вы переживаете величайший опыт исцеления в своей жизни. Сейчас у вас появился доступ к тем частям своей души, с которыми прежде вы не могли соприкоснуться. Раньше под влиянием «избегающего ума» всё это вытеснялось. Но теперь ваше страдание вышло из-под контроля, и оно свободно проявляется. Теперь эти качества ума, которые, возможно, в прошлом иногда делали жизнь невыносимой, доступны для вашего сознания, ведь вы погрузились в глубины своих желаний, страхов, ощутили, что вы ничего не можете контролировать.

К.: Мне буквально тошно от этого. На поверхность всплывает так много всякой дряни.

С.: Конечно, многое из этого содержимого ума не отличается глубиной. Оно только кажется глубоким, поскольку очень долго вытеснялось. То, что вы называете «дрянью» – эти желания, страхи и чувство неловкости, всегда присутствовали в вас и теперь просто стали более отчётливо видны при свете дня. Не принимайте всё это за свою сущность. Не нужно покрывать мусор позолотой. Да, я называю эти вещи «мусором» не потому, что они являются чем-то ужасным, чего нужно избегать и от чего следует избавиться при первой же возможности; скорее, я воспринимаю их как старые отходы, которые завалялись в закоулках ума. Они являются мусором до тех пор, пока мы относимся к ним со страхом. Но когда мы выводим их на свет сознания, они тут же перегнивают, превращаясь в отличное удобрение, которое только питает наше развитие. Развитие – это процесс выхода за свои пределы и ограничения, процесс, в котором мы ещё полнее соприкасаемся со своей изначальной природой. Все эти желания прошлого также можно увидеть в ином свете, ведь теперь вам приходится работать с чем-то более значительным. Не стоит думать, что эти склонности и привязанности уйдут навсегда. Однако, вероятно, когда они снова дадут о себе знать, вы будете относиться к ним во многом иначе, чем в прошлом. Так происходит исцеление. Оно происходит, когда мы откликаемся на жизнь, исходя из переживания новой целостности, исходя из гармонии сердца и ума, через которую проявляется сострадание и мудрость, а не страх и стремление спрятаться.

К.: Да, эти моменты действительно снова и снова возникают, и я всё ещё ловлю себя на том, что хочу приобрести новый элемент для нашей стереосистемы или что-нибудь в этом роде, но когда возникает такое желание, я наблюдаю за ним и думаю: «Хорошо. Ты действительно этого хочешь? Хотя на самом деле это не так уж и важно? Не имеет значения, получишь ты эту вещь или нет. Действительно ли это важно?» И тогда это желание не цепляется за меня, как и я за него.

С.: Наверное, любовь является для вас главным приоритетом, возможно, в отличие от того, что было раньше.

К.: Мне бы хотелось верить, что я всегда была достаточно любвеобильным человеком, и, наверное, так оно и есть, но теперь любовь стала для меня качеством, действительно меняющим жизнь. Кажется, что в связи со своей утратой я будто бы получила право любить людей. Ты можешь просто подойти к человеку и обнять его – так можно разрушить множество преград, которые он, возможно, не осознаёт или не осознавал раньше. Я чувствую себя просто переполненной этой любовью.

С.: Конечно, а иначе и быть не может. И разве не странно, что нам нужно ощущать подобную «переполненность», чтобы обрести такую открытость и ранимость, какой обладаете сейчас вы, чтобы обрести такую восприимчивость к любви, такое умение обнимать другого человека, прижимать его к сердцу. Всё, что с вами происходит, вполне естественно. Как и то, что вы хотите вернуть Мартина больше всего на свете. Конечно, ум будет пытаться дотянуться до него. Но на данный момент его задачи в этом мире выполнены. Он завершил обучение. Знаете, нам доводилось работать с пациентами, у которых погибли несколько детей, – некоторые были убиты, другие неожиданно погибли просто по «иронии судьбы» – и мы заметили, что некоторые дети умирают в возрасте от одиннадцати до тринадцати лет. Возможно, порой кажется, что так оно и есть, они выполнили те задачи, ради которых пришли в этот мир. И зачастую за год или за полгода до своей смерти они достигают наивысшего расцвета своей жизни.

К.: Примерно за два года до того, как Мартин погиб, у него родился младший брат, и казалось, что это событие глубоко затронуло его. В последние два года своей жизни, после рождения Эрика, Мартин проявлял к нему глубочайшую любовь, и благодаря этому чувству его душа как будто раскрылась.

С.: Именно в этом он и нуждался. Точно так же теперь ваша душа раскрывается благодаря любви к нему.

К.: Мне так тяжело без него. В некоторые моменты я ощущаю отчаянную потребность быть с ним рядом. Тогда я надеюсь, что мы снова будем вместе. Будто существует какая-то возможность снова быть с ним рядом.

С.: Да, такая возможность – что вы снова будете вместе – существует. Всё может быть. Но однажды вы умрёте, и, возможно, после своей смерти вы увидите жизнь совсем с другой стороны, и, быть может, встретите сына, испытывая какие-то иные чувства, чем потребность быть с ним рядом. Возможно, тогда вы просто спокойно подойдёте к нему и вместе отправитесь на прогулку.

К.: Честно говоря, иногда мне очень сильно хочется умереть.

С.: Это естественно.