Встречи с животными

Глубокой ночью все мы проснулись одновременно и, как по команде, выбрались наружу — да в палатках и невозможно было оставаться. С невероятной силой завывал ветер. Под его натиском с треском ломались камышовые заросли. Проливной дождь лил в лицо. Поминутно темноту прорезали молнии, сопровождаемые грохотом.

Но не это поразило нас.

К обычным звукам сильной ночной грозы примешивались иные могучие звуки. Они были настолько сильны и неожиданны, что могли поразить даже привычного человека. На острове творилось что-то непонятное. Из конца в конец его перекатывалась какая-то клокочущая, воющая живая лавина. Она перевертывала все на своем пути. Озверелый разноголосый лай собак, рычание, визг, топот, треск ломающегося тростника, звон какой-то падающей жестяной посуды — все это смешивалось со свистом ветра, громовыми ударами, шумом воды и превращалось в сплошной дикий хаос.

В чем дело, что случилось?

На всякий случай в темноте я кинулся к навесу — там висело мое ружье. Но не успел я сделать и девяти шагов, как был сбит с ног собаками. Вскочив, я снова побежал дальше. В этот момент, прорезав темноту, грянул один, второй выстрел, затем еще два. Это стреляли, чтобы подбодрить собак. В ответ на выстрелы лай, визг, отчаянная грызня усилились - собаки с ожесточением рвали неизвестного врага. Еще несколько секунд, и вся клокочущая лавина переместилась в камыши, которые трещали под натиском животных.

— Ату его, ату! — кричал Петр, стреляя в воздух еще и еще.

На смену бурной ночи пришло чудное утро — ни облачка на голубом небе, ни ветерка. Конечно, в эту ночь мы не ложились спать и в промокшей одежде с нетерпением ждали солнца. Но во что превратился наш лагерь, где всегда поддерживался образцовый порядок! Сорванные и истоптанные палатки валялись в грязи, развешанные для просушки вентери и сети порваны и разметаны по всему острову, камышовая крыша ледника провалена во многих местах, посуда валялась где попало.

Что же случилось ночью, что произошло?

Да в общем ничего страшного, и сейчас, когда природа безмятежно улыбалась, ночное происшествие поблекло и воспоминание о нем не вызывало ничего, кроме смеха.

В ночную грозу табун диких кабанов случайно проник на остров, и на них-то напали наши собаки. Все кончилось относительно благополучно. Люди приводили в порядок хозяйство острова, собаки зализывали полученные раны. Только полудикий иринбетский кот до полудня не решался спуститься с трубы на землю и с недоверием смотрел оттуда своими неподвижными зелеными глазами.

ДИКОЕ ПЯТНЫШКО

Дикое Пятнышко — имя котенка дикой длиннохвостой кошки. Он жил у меня во время одной из моих летних поездок в Среднюю Азию. Рассказывая об этом котенке, я хочу показать, насколько чутки и осторожны дикие кошки даже в самом раннем возрасте. Котенок попал мне в руки при не совсем обычных обстоятельствах.

Несколько позднее я познакомлю читателей с летними паводками в дельте Волги, расскажу, какие бедствия они приносят многим животным. Еще более страшны резкие подъемы воды на многоводной реке Средней Азии Сырдарье. Два раза в году, в самом начале апреля и в июне, Сырдарья теряет обычный облик и грозит всему живому своими мутными водами. Весенний паводок связан с более поздним освобождением реки от ледяного покрова в низовьях, второй — летний — с таянием снегов в высоких горах Тянь-Шаня.

Быстро прибывает вода в июне, наполняет высохшие котловины озер, далеко в глубь страны проникает по глубоким арыкам. И такое обводнение веселит сердце, радует все живое. Ведь в Средней Азии вода — это сама жизнь. Только крепко и умело нужно держать ее в руках. А иначе — беда. Как закусивший удила необъезженный жеребец, ринется вода вперед и натворит бедствий. Но как ни следит человек за беспокойной рекой, как ни пытается удержать ее в повиновении, иной раз прорвет вода заградительную земляную плотину — бугут — и вырвется на свободу. Стремительно хлынет она в сторону и затопит в короткое время обширную низменную территорию. И тогда в бесчисленном количестве погибают фазаньи и утиные гнезда, покидают норки и забираются на кусты грызуны, бегством пытаются спастись более крупные животные. Страшное это время для многих птиц и четвероногих обитателей речной долины.

В то памятное июньское утро я поднялся с постели незадолго до восхода солнца и после легкого завтрака, захватив приготовленный с вечера рюкзак и перекинув за плечи ружье, направился к югу по железнодорожной насыпи. Мне нужно было обследовать глухой уголок тугайных зарослей, расположенных в 6 километрах от станции Караузяк.

Несколько дней назад, возвращаясь с озера Джаманкуль, где я провел целый день, и пробираясь сквозь тугайную поросль с железнодорожной линии, я неожиданно увидел маленькую птичку. Присутствие ее здесь меня озадачило. До этого времени я встречал на Сырдарье буланых вьюрков только зимой и ранней весной. В марте, вечерами, птички собирались крупными стаями и, усевшись на еще голые ветви деревьев лоха, распевали бесконечные скрипучие песенки. Но буланый вьюрок в июне, в разгар гнездового периода!..

Кроме того, я отлично знал, что эти птички в изобилии гнездятся в Ашхабаде, в Ташкенте, в населенных пунктах Ферганской долины, но на нижней Сырдарье, в тугаях среди пустыни, мне казалось это невероятным.

Я решил выяснить, гнездились ли здесь вьюрки или это были холостые птицы, случайно оставшиеся в тугаях на лето после зимовки. Добросовестно потоптавшись по тугаям, я, наконец, увидел вьюрка-самца. Сначала он распевал на сухой вершине лоха, потом поймал какое-то насекомое и исчез, улетев с ним в густые колючие заросли.

Взрослые вьюрки обычно питаются семенами растений и молодыми побегами, но птенцов вскармливают насекомыми. Поведение буланого вьюрка доказывало близость птенчиков.

Найти маленькое гнездо птички, искусно запрятанное где-то среди непролазного колючего лоха, — задача нелегкая. Выслеживая, куда перелетает вьюрок с пищей во рту, я, видимо, приближался к гнезду все ближе и ближе, но потратил на это массу времени. Солнце поднялось уже высоко, жгло кожу, а я то спешно перебегал короткое расстояние, то сидел, терпеливо ожидая, когда птичка появится вновь.

Увлекшись вьюрком, я сразу ничего не заметил. А кругом творилось что-то неладное.

Сначала мимо меня быстро пробежал заяц-толай. Он вскоре вернулся, беспокойно шевеля ушами, посидел на открытом месте и убежал вновь — уже в другом направлении. Где-то сзади взлетел фазан и, порывисто взмахивая крыльями, пролетел над самой моей головой. Вдруг мутная струйка воды, извиваясь, достигла моих ног и затопила глубокую трещину в почве. Оттуда немедленно выскочил крупный мохнатый паук и полез вверх по стволу дерева. А струйка побежала дальше, потом повернула влево и исчезла за ближайшими кустами. Две минуты спустя я обнаружил, что нахожусь на совсем маленьком островке. Кругом была мелкая вода. Она двигалась, поднимала сухие травинки, древесную кору.

С некоторым удивлением, но без тревоги я пошел по воде к краю тугайных зарослей, чтобы взглянуть, что творится кругом на открытой площади. Удивление мое возросло. Весь тугай был затоплен водой. Она струилась сквозь густую поросль, уровень ее быстро поднимался. В следующую секунду, окинув взглядом обширную низкую площадь, поросшую тамарисковыми зарослями, я все понял и замер на месте: где-то прорвало плотину!

Кругом было полное безветрие, но впереди раскачивались верхушки кустарников, и оттуда доносился какой-то неясный шум. Над кустами с криком носились черные вороны и болотные луни. Они то и дело бросались вниз и схватывали с кустов какие-то живые комочки с длинными хвостами. Это были грызуны-песчанки. Зверьки выскочили из затопленных норок и, спасаясь от воды, влезли на ветви кустиков.