Встречи в Колымской тайге

Лёня спрашивает его о брошенных штабелях леса. Парень слушает, кивает головой:

— Там их четыре было. Мы уже два вывезли. Это не мы заготавливали, а промкомбинатовские. Еще деньги с нас взять хотели.

Приехали они за цистерной под горючее. Она, оказывается, в конце деляны стоит. Кроме того, им нужно забрать тракторные гусеницы, трансформатор и всякую мелочь. Прибыли они на двух тракторах, к которым прицеплены просторные площадки. На одной из площадок рокочет бульдозер. Без бульдозера им цистерну не погрузить. Сами они с прииска, в восьмидесяти километрах отсюда, и если мы хотим, можем ехать с ними. Мы очень хотим. Оттуда до нашего поселка рукой подать.

Подъезжаем к лесоучастку, демонстрируем воспитанниц — кедровок и гурьбой направляемся к бараку. Нам хорошо…

* * *

20 октября

КрАЗ высадил нас у поворота на Ульбукские озера. Стоим напротив узкого ущелья, через которое нужно проложить тропу к лесоучастку. Паничев предполагает, что до него около пятидесяти километров. Поселковый охотник Лешка Попов думал в этих краях охотиться и даже построил чум. Лешка спускался по ущелью километров на пятнадцать, дальше его не пустила наледь. И Паничев и Попов утверждают, что там, где Тайный сливается с ручьем Ульбукой, есть избушка. Еще в пятидесятые годы поселковые бельчатники спускались к Лакланде по этому распадку.

Еды у нас на три дня. Саша Зотов подбросит на «Кресты» через два-три дня масло, сушеную картошку, хлеб, конфеты, медвежье-росомашьи капканы номер восемь, два топора, печку с трубами и прочую мелочь.

Довольно морозно. К тому же тянет встречный ветерок. Но мы в ватных брюках, свитерах с высокими горловинами и новых валенках. До рассвета еще около двух часов.

Надеваем рюкзаки, проходим несколько метров по заснеженному ущелью и ужасаемся. Снегу по колено, притом этот снег не простой, а слоеный. На Лакланде почти весь сентябрьский снег растаял, а здесь он только просел, покрылся жесткой коркой. В некоторых местах он выдерживает человека, но чаще проваливаемся.

Сначала наша тропа напоминала след мышкующей лисицы. То идем серединой ущелья, то карабкаемся на подножие склона справа, а через некоторое время наши следы на левом склоне. Скаты сопок крутые, и летом удержаться на них было бы невозможно, но сейчас валенки накрепко застревают в глубоком снегу.

Как только забрезжил рассвет, объявляем основательный привал. Попадали в снег и лежим. Промахнулись мы не только с лыжами, но и с одеждой. В ватных брюках идти жарковато.

Я поднимаюсь и начинаю ощипывать тонкие веточки с ближней сухостоины. Лёня, вместо того чтобы помогать мне, вытаскивает завернутые в пакет гвозди. Отсчитал сто штук, спрятал в рюкзак. Остальные перевязал шпагатом и повесил на лиственницу. Скоро туда же перекочевала половина капканов, лопата и пять журналов «Вокруг света».

Пока возились с завтраком, чаевничали, взошло солнце.

Укладываем рюкзаки, вырезаем палки и карабкаемся на сопку. На высоте полусотни метров ветер начисто выдул снег с крутых боков, обнажив тонкий слой ягеля и островки мелких камней.

По выдувам легче идти, хотя падаем через каждые пять-десять шагов. Все чаще и чаще встречаются кусты стланика. За узкой лощиной натыкаемся на россыпь беличьих следов, по склону широкой лентой они уходят к полосе леса под нами. Недолго думая, забуриваемся в снег и катим вниз. Бумка плетется сзади. Она успела оценить более удобный путь и сейчас покидает его без особого азарта.

Добрались до первых деревьев — долгожданная встреча. На невысокой лиственничке зафыркала, засучила лапками седая белка. В договоре, который мы заключили с Аткинской торговой конторой, сказано: «Обязуемся заготовить и сдать: соболь — 20 штук, белка — 50 штук, лиса — 2 штуки и т. д.». 20 октября открытие пушного сезона, и эта белка — первая наша добыча. С полем!

Здесь очень много белок-летяг. Каждый раз, когда я встречаю летягу, мне кажется, что передо мною живая игрушка. Она чем-то напоминает Чебурашку. Такая же глазастая, ушастая и очень ласковая с виду. Кормится летяга обычно в сумерках, но бывает и так: идешь среди бела дня тайгой и вдруг слышишь «хрум-хрум-хрум». Поднимаешь голову, а в лицо кусочки коры и лиственничные веточки сыпятся.

Обыкновенная белка — животное очень чистоплотное. Как только в гнезде заведутся блохи, она надолго покидает жилище. Переносит и детей. Летяга особой аккуратностью не отличается. Я часто нахожу гнезда летяг в дуплах. От дупла тянутся многочисленные натеки желтоватого помета. Конечно, если летяга ведет себя так же и в беличьем гнезде, то хозяйке приходится убираться подальше. А ведь молва утверждает, что летяга ест белок.

Через полчаса мы приблизились к длинному озеру. Вода в нем упала на целый метр, образовав по кромке почти отвесную стену. Пробуем лед палками, ударами ног, топором. От топора лед кряхтит и раскатывает глухое эхо. Идти по озеру сплошное удовольствие. Полуторакилометровое расстояние проскакиваем, как на вороных. Сразу за озером мысок, на котором несколько толстых деревьев. Рядом с одним темнеет медвежья ловушка. Она несколько отличается от той ловушки на Лакланде, но тоже с узким входом и настороженной тросовой петлей. В ловушку ведут свежие лисьи следы. Вокруг валяются комки смерзшейся ржавой селедки. Кто-то закармливал ловушку основательно. Настораживаем в проходе два капкана.

Перед нами другое озеро, но по нему гуляет наледь, приходится лезть на сопку. Озеро длинное и гладкое, словно отутюженное. Наледи почти не видно, она прячется под снегом. Этой ночью озером прогуливался заяц, дважды проследовала лиса. В следах темнеет ледок. Значит, вода прорвалась наружу совсем недавно.

Неожиданно Бумка, до этого неотступно следовавшая за Лёней, спустилась к озеру и спокойно затрусила по самой его середине.

— Все-таки собака — это вещь! Нужно же заметить, где под снегом вода, а где лед! — восторгаемся мы и, пропахав приличную борозду, скатываемся на лед.

На середине озера вздымается небольшой черный холмик, к нему ведет масса следов. Бумка уже там. Бегает, нюхает, что-то выгребает лапой. Это вмерзшая в лед гагара. Вокруг валяются черные и пестрые перья. Лисы, горностаи, кедровки уже наполовину съели гагару, остальное забрала наледь. В таком месте неплохо было бы поставить капканы, но скоро вода подступит сюда.

За вторым озером в Ульбукское ущелье спускается покрытый лиственницами распадок. Это первый, встреченный нами на десятикилометровом пути, в котором может водиться дичь. В предыдущих можно было видеть редкий ольховник, пригодный разве что для зайцев…

Наш костер у самого ручья. Здесь же темнеет большое островерхое сооружение. По-видимому, это и есть чум Лешки Попова. Он напоминает курень, в котором на Украине живут пенсионеры, охраняющие бахчу. Трудно представить, как в нем можно заночевать даже в двадцатиградусный мороз.

Лёня добыл белку. Теперь у нас три штуки. Все белки хорошо выкуняли и отливают серебром.

Пообедали, с полчаса отдохнули. На входе в шалаш повесили пакетик. В нем спички, соль, немного сухарей. Еды нужно бы оставить больше, но… самим придется туго. Я готовил мешки, которые Саша Зотов должен был отправить на «Кресты», а продуктами занимался Лёня. И вот уже со второго привала начали экономить сладкое. Такое же положение с хлебом и салом. Только папирос море. Да еще Лёня прихватил с собой в тайгу два зеркальца. Он расцарапал щеку и теперь страдает с удобствами — через каждые пять минут вынимает зеркальце и смотрится.

Примерно в полукилометре от чума Лешки Попова тайга резко обрывается. Перед нами широкий распадок, покрытый низкорослыми кустиками. То там то сям над долиной поднимается легкий пар. Это гуляют наледи. Почти на середине долины приметная складка. Кое-где ветер согнал с нее снег, обнажив россыпь мелких камушков. Прощупывая дорогу палками, рискуя каждое мгновение оказаться в воде, выбираемся на складку. Просматриваем распадок с возвышенности. Это старая вырубка. Лес заготавливали летом, отчего все пеньки низкие, и только некоторые выглядывают из-под снега. Ручья нигде не видно. Он ушел под землю и выныривает аж за теми далекими лиственницами, что чудом остались среди вырубки. Сразу же за выходом ручей разлился по всей долине. Слабый мороз не может справиться с водой. Под нами пока сухо. Но наледь уже подступила к самой складке и в двух местах перерезала ее. Нужно перебираться на сопку. Высматриваем подходящее место и некоторое время идем посуху. Я шагаю впереди, Лёня чуть сзади. Еще с полсотни метров, и мы вырвемся на сопку.