Встречный ветер

Только тут Настя поняла, что мать не доверяет незнакомцу и бежать нужно не к Параске, а в сельский Совет, где расположились пограничники. Она снова посмотрела в щелочку, стараясь вспомнить, где она видела этого пришельца? Не похож ли он на одного из тех курортников, которые угощали ее тогда дыней?

– Пойдемте до хаты, - слышался за дверью голос матери.
– Там отдохнете, дочка быстро сбегает, а я принесу молока, Но прохожий почему-то колебался и не двигался с места.

– Я хочу отдыхать там, - проговорил он, показывая на сарай. Можно?

– Нет. Туда нельзя, - решительно заявила Лукерья Филипповна. Там дети спят.

– Да вы не бойтесь. Идите до хаты. Я, братец мой, все вижу и понимаю...

– Как вы можете меня понимать? Я же ведь из лагеря.

– А что тут такого? У меня тоже мужик сидел и только недавно освободился. Мало ли теперь таких...

– Ваш хозяин был в тюрьме?
– возбужденно спросил прохожий.

– Три месяца.

– За что?

– Одному начальнику по шее стукнул.

– Почему же он так мало сидел?
– уже в сенцах спросил горбоносый, сразу же интересуясь биографией мужа хозяйки.

– Да он стукнул-то его один разочек.

– Плохой был начальник?

– Уж хорошего не тронул бы. Садись. Ноги вон о половичок оботри, только сапогами не стучи. Потише...

– А что в селе есть милиция?
– пронизывая Лукерью Филипповну выпуклыми глазами, допытывался он.

– Какая тут в горах милиция? Наезжают раз в месяц. Здесь вон ребенок спит. Не надо будить.

Мать покрыла разбросавшегося, сладко спавшего в люльке Миколку, который и не предполагал, что сегодня он тоже станет героем событий.

Плотно прикрыв за собой дверь, гремя подойником, Лукерья Филипповна ушла.

Горбоносый метнулся к окошку и проследил, пока она не вошла в коровник. Немного успокоившись, он стал пристально наблюдать за калиткой в надежде увидеть хозяйскую дочь, которая должна пойти за хлебом. Но она почему-то долго не показывалась. В горнице посветлело. В окно было видно, как в ущелье рассеивался, испарялся туман. Прохожий понимал, что ему надо быстро уходить из села. Но хлебный запах теплой крестьянской избы усиливал мучительное чувство голода. Оно было страшным и непреодолимым. Все эти дни он питался дикими ягодами. Многое бы он сейчас отдал за маленький кусочек хлеба. Голод и сырая после ливня, холодная ночь загнали его в этот дом на окраине лесного села. Оглядев комнату, он прошел в кухню, ища воспаленными глазами что-нибудь съестное, но ничего не находил. Чутьем одичавшей собаки он ощущал запах хлеба и пирогов, но ничего не видел. Рюкзак с румяно зажаренными коржиками висел на стене, почти рядом с его головой, равнодушно поблескивая пряжками. Наконец Сапангос заметил у печки ведро с приготовленным для коровы пойлом, а в нем плавающие сверху, разбухшие куски хлеба. Он, не задумываясь, бросился к ведру, выловил куски хлеба и стал с жадностью есть.

Тем временем, прыгая через грядки моркови и свеклы, Настя бежала к виднеющейся вдали изгороди. Она нарочно не пошла через калитку, боясь, что прохожий узнает в ней ту самую путешественницу, которую они тогда вдвоем с бритоголовым угощали в лесу дыней, и догадается о ее намерениях. Она решила бежать к сельскому Совету и немедленно сообщить о посетившем их дом госте пограничникам.

С трудом преодолев высокий из кольев забор, она очутилась у перелеска, который почти вплотную подступал к их огороду. Остановившись, Настя поглядела ушибленное колено и увидела на пальцах кровь. Около самой чашечки колено было сильно поцарапано о сучок. Из небольшой, но глубокой ранки обильно сочилась кровь. Настя сорвала какой-то мокрый листочек и приложила к ранке. Тут-то ее тихо и неожиданно окликнули.

– Ушиблась, а?
– раздался из кустов голос сержанта Батурина.

Настя охнула и, как подкошенная, села на траву.

Первое, что она увидела и запомнила на всю жизнь, - это были клыкастая пасть с розовым языком и глаза огромной собаки, смотревшие на нее с затаенно выжидающей настороженностью. Рядом сидел, укрывшись листьями клена, солдат в зеленом, едва различимом от листьев плаще. Он глядел на девушку и хитро улыбался.

– Больно?
– повторил он шепотом и пригласил: - Сюда идите.

Испуганно косясь на овчарку, Настя поднялась и, прихрамывая, бочком направилась к кусту.

– Вы ее не бойтесь, - кивая на овчарку, проговорил Батурин по-прежнему тихо.
– Не тронет. А вы здорово прыгаете!

– Ой, как вы меня напугали, - стараясь унять дрожь, сказала Настя.

– Бывает и хуже... Куда вы так спешили, разрешите узнать?

– К вам бежала.

– Это ко мне, что ли?

– К пограничникам, а не к вам...

– А я и есть пограничник, - обрадованно улыбнулся Батурин.

– А вы знаете, зачем я бегу?

– Не могу знать, зачем и куда. Чуть свет девчата не бегают. Может, уж кому свидушку назначили?

– Да. Назначила. Вашему начальнику - капитану Ромашкову назначила. Может быть, вы разрешите мне сбегать к нему?

– Не могу. Присядьте и не маячьте, - со строгостью в голосе проговорил Батурин.

– А ежели я не сяду, а пойду, куда мне надо, вы что, стрелять будете?

– Нет. У меня подружка есть, - сержант дернул за поводок. Собака, возбужденно подняв уши, ощерила страшные острые клыки.

– Мне нужно рассказать...
– покорно присаживаясь на мокрую траву, начала было Настя.

Но Батурин ее перебил:

– Расскажете там, где надо, - он прилег на бок и негромко свистнул.

Из ближайшего куста осторожно выглянул солдат.

– Проводите ее к капитану Ромашкову, - приказал Батурин.

– Идем, девушка, - сказал солдат.
– Вот сюда идите, впереди меня.

– Куда вы меня ведете?
– спросила Настя.
– Мне в сельский Совет нужно. Там есть какой-нибудь начальник?

– Найдется.

– А кто?

– Идите и молчите.

– Мне нужен капитан Ромашков, понимаете?

– Не положено отвечать.

– Почему не положено?

– Разговаривать с задержанными не положено.

– Я говорю, что к нам пришел какой-то страшный человек.

– Ну, и что?

– Хлеба просит, хочет через перевал пройти.

– Никуда он не уйдет. Там дороги нет. Давайте, гражданка, помолчим.

– У вас все такие молчуны?
– вызывающе спросила Настя.

– Лучше помолчим, девушка, - строго сказал Кудашев.

А они шли по той самой тропинке, где Настя часто ходила с Валей в лес за грибами. Лес здесь сохранился от топора порубщиков, рос буйно и мощно. Широкими зелеными шатрами поднялись старые дубы. Темными свечами в небо устремились высокие пихты. Под ближайшей из них, с автоматом поверх плаща, стоял капитан Ромашков. Увидев Настю, он скорыми шагами пошел к ней навстречу.

– Настенька, почему вы здесь?
– взяв ее за руку и отведя в сторонку, спросил Михаил.

– Я бежала к вам...