Встретимся в раю

В комнате он уже потянулся было за шприцем, да решил поплотнее прикрыть дверь. А когда прикрыл, увидел в стекле отражение летящей человеческой фигуры. Откуда взялся четвертый? Их же было трое! Он успел удивиться и потерял сознание.

Вероятно, он недолго пробыл в отключке, потому что, когда очнулся, его еще обыскивали.

— Ого, шприц-присоска! — сказали над ухом. — Может, снотворное? Или что-то из цианов?

— А ты проверь, — сказал другой голос. — Вкати этому подонку, и все дела.

— Куда его потом девать? — вздохнул человек рядом с Лимоном и поднялся.

— Рессору на шею да в пруд.

— А ты уверен, что мы вообще отсюда выйдем? Бьюсь об заклад, этот размалеванный не один. Потому и молчат охранники.

— Тогда надо прорываться. Патронов на всех хватит.

— Прорываться? И оставить тут кучу трупов, лабораторию и сырец… У нас и так на хвосте сидят. Во всяком случае, в управлении по борьбе с наркотиками знают, что на какой-то даче рядом с кольцевой — база. Я же говорил, давно было пора съезжать. Ну, прорвемся, откроем карты… А если наши гориллы живы?

Думай, Жора, думай, сказал себе Лимон. Надо выбраться…

— Гориллы мало что знают. Думаю, ничего не подозревают.

— Зато догадываются. Расколются на допросе, а газеты потом жахнут: коммунистическое подполье не брезгает наркобизнесом! Представляешь реакцию в нашем ЦК? Только вроде начали завязывать нормальные контакты с эсерами… А после такого прокола эсеры постараются от нас откреститься. Они-то свою историю помнят, хотят чистенькими остаться.

«Вот это влип», подумал Лимон.

— Буди подкидыша… Может, он из СГБ?

Лимону брызнули водой в лицо, пнули ногой под ребра. Он застонал от боли в затылке, решил больше не сдерживаться и не притворяться. Открыл глаза. Его рывком подняли за связанные руки и прислонили к стене. Хозяин дачи сидел на диване, заложив ногу за ногу, а второй, небритый чернявый парень в спортивном костюме, стоял над Лимоном, уперев в бока крепкие кулаки. Имущество Лимона, включая носовой платок, было на туалетном столике рядом с диваном.

— Открыл глазки? — спросил чернявый, и Лимон понял, что это он предлагал прорываться. — Ну, колись, зачем без спросу в гости пришел, из какой конторы?

— Я не из конторы, — вздохнул Лимон. — Я из бригады…

Так на Руси теперь назывались банды.

— А бугор у вас кто? — наклонился небритый. — Только не ври, а то выну лампочку из торшера и начну тебя вместо нее ввинчивать. Осознал?

— Осознал, — прикрыл глаза Лимон. — Торшера не надо — паленого не люблю. Бригадиром у нас Косматый.

Хозяин дачи и чернявый быстро переглянулись. Чернявый усмехнулся. Лимон почувствовал опасность и поправился:

— Был Косматый… Да его позавчера патрули в облаве посекли.

— Ладно, — сказал после некоторого размышления чернявый. — Допустим, ты из бригады Косматого. Зачем сюда залез?

— За бабками, за чем же еще! — огрызнулся Лимон. — Мне барахло без интереса.

— Много собирался взять бабок?

— Много… Сказали, тут даже камушки есть.

— Интересно, — задумчиво протянул хозяин дачи. — Кто это такой информированный? Кто наводку давал?

— Есть люди, — неохотно сказал Лимон. — Из СГБ…

— Фамилию можешь назвать?

Лимон сделал вид, что колеблется. Чернявый взял торшер за витую ножку. Лимон изобразил испуг:

— Не знаю фамилии, век свободы не видать! Знаю, что он унтер-офицер, был на стажировке в Америке, недавно начал патрулировать на Сретенке. Там и видел. Усы как у таракана, здоровый бугай.

В глазах чернявого мелькнуло изумление. Думай, думай, Лимон, верти динамо… Чернявый обернулся к хозяину дачи:

— Представляешь, о ком он говорит? Я тебе рассказывал… Ну, тот шустрый парень, который отличился во время визита высокого гостя. Теперь я почти верю этому раскрашенному!

К великому удивлению Лимона, чернявый говорил по-немецки — на чистом хох-дойче, с характерным грассированием. И хозяин сказал по-немецки:

— Вероятно, ты прав… Так сыграть нельзя. И все же, Виктор, это не уголовник. Я на них насмотрелся.

— Что делать? — вздохнул чернявый.

— Договариваться, — сказал хозяин дачи. — Мы сейчас в положении дуэлянтов, которые приложили пистолеты друг другу ко лбу. В этом положении победителей не бывает…

Лимон решился.

— Здравая мысль, — сказал он тоже по-немецки. — Я действительно не уголовник. Служил в армии, унтер-офицер, десантник. А потом меня — под зад коленом. Вот и пошел работать в бригаду.

— Где выучил язык?

— На Африканском Роге, — вздохнул Лимон, — в иностранном легионе. У нас в полку были только восточные немцы да русские. Командовал полком майор Продль, если вам это интересно, господа. Нас все боялись, все, даже американцы.

— Интересно, — покивал хозяин дачи. — Но ваши мемуары мы послушаем в другой раз. Сейчас, по-моему, самое время договориться, если не возражаете.

— Не возражаю, — согласился Лимон. — Только руки развяжите, пожалуйста. И поверьте, если бы знали, что вторгаемся в деликатные дела… великой державы…

— Что? — прищурился хозяин дачи. — Ну-ка, растолкуйте намек насчет великой державы!

— Какой намек, — усмехнулся Лимон. — Правда, я только теперь все понял… Мы за вами давно наблюдаем. И сейчас я знаю, откуда эта аккуратность: зарядка, прогулка, обед — все в одно время. Даже, извините, девочки… И выговор вас выдает. Держу пари — вы выросли в берлинском пригороде. Взрослым так выучить язык нельзя.

Лимон не знал, что попал в точку. Хозяин дачи действительно вырос под Берлином, в Вюнсдорфе, где его отец работал в Группе Советских войск.

— Выходит, вы принимаете нас за немецких шпионов? — рассмеялся хозяин дачи.

— Принимаю, — сказал Лимон. — И сразу заявляю: мы с разведками не воюем… Будем считать, что налета не было. Я дам команду своим людям. Пока они не снимут блокаду дачи, можете держать меня в заложниках. Устраивает такой выход?

— Пожалуй, — задумался хозяин дачи. — Виктор, развяжите человеку руки…

Чернявый перерезал веревки, и Лимон с облегчением пошевелил затекшими кистями. Небритый вытащил пистолет.