Встретимся в раю

— Как вы свяжетесь со двоими людьми? — спросил чернявый, настороженно наблюдая за Лимоном.

— Я должен помахать из мансарды горящей высокотемпературной спичкой. Она дает, как вы знаете, характерное белое пламя.

— Каким образом помахать? — не отставал чернявый.

— Ну, — улыбнулся Лимон. — Это несерьезно… Это мой шанс, если хотите. Позвольте инструменты! Если вы разбираетесь в подобной технике, то не станете осуждать меня за мелочное жлобство…

— Инструменты классные, — согласился чернявый.

Он протянул мешочек с отмычками. Лимон повесил его на шею, помотал головой, поудобнее устраивая отмычки за пазухой, и вдруг почувствовал, как что-то тянет ворот куртки. Финку они не нашли! А то уж он собрался было сигать рыбкой в стекло мансарды.

Лимон достал из мешочка коробку охотничьих спичек, чиркнул одной, поднял над головой шипящее белое пламя и трижды нарисовал в воздухе косой крест. И почти не удивился, заслышав через минуту неподалеку скрип тормозов, — так в образ вошел. Чернявый опустил пистолет и прильнул к стеклу. Больше не повезет, подумал Лимон. Он сунул еще горящую спичку, трещащую, как бенгальская свеча, за шиворот чернявому, прыгнул назад и через мгновение уже зажимал в сгибе руки шею хозяину дачи, одновременно приставив ему финку под ухо. Чернявый с матом сорвал с себя затлевшую куртку и приложился обожженной спиной к стеклу балконной двери.

— С-скотина, — просипел он с усилием. — Как же я прокололся! Надо было тебя, подонка, сразу шлепнуть…

— Надо было, — согласился Лимон. — Но теперь я сдаю, и козыри не ваши. Медленно опусти пистолет на пол… Медленно, я сказал! А теперь толкни ко мне ножкой. И не балуй — иначе твой дружок повиснет на пере.

Он поддел ногой скользнувший к нему «вальтер» и загнал под диван. Достал рулон клейкой ленты и принялся пеленать хозяина. В какой-то момент он уловил отчаяние на лице чернявого, тот собрался, закаменев скулами. Но Лимон уже знал, чем могут кончиться подобные фокусы, — затылок ломило.

— Не балуй, — устало повторил Лимон. — Что ж ты так за деньги цепляешься… Жизнь дороже!

И чуть-чуть нажал на финку — струйка крови потекла по шее хозяина дачи, пятная белую рубашку. Чернявый как-то сломался, опустил голову.

— Ничего, — пробормотал он. — Мы тебя потом достанем…

— Мечтай, — разрешил Лимон. — Мечтать не вредно. Но одно учти сразу: вернусь домой — передам верному человеку письмецо для эсгебистов, расскажу, чем тут коммунисты на свежем воздухе занимаются… И приметы ваши дам. Небось ищут вас, а? Как только вы меня достанете, письмо будет отправлено. Руки!

Чернявого, как и хозяина, он спеленал и бросил на диван. Теперь можно было не торопясь искать деньги. И через пять минут он их нашел — под простенькой картинкой на стене, в железном ящике с наборным замком. Ключ от сейфа нашарил в туалетном столике. На минутку расклеил рот хозяину:

— Код! Не скажешь — язык отрежу…

Так что и отмычки не понадобились. Лимон постоял перед сейфом, разглядывая аккуратные горки перекрещенных банковскими наклейками купюр. Снял куртку, сложил в нее, как в мешок, деньги и свои манатки, тщательно вытер в мансарде все предметы, которых касался, разыскал под диваном «вальтер» и сунул в наколенный карман.

Тоскливо было у него на душе, когда возвращался домой, так тоскливо, словно похоронил близкого человека… Дома бросил, не считая, деньги в железную коробку и задвинул под ванну. Умылся, посмотрел на себя в треснувшее зеркало и долго, истерически всхлипывая, смеялся. Грим, оказывается, забыл стереть — так и летел по Москве. Хорошо, дорожники дрыхли. А может, за негра принимали…

Ну, выспался, пообедал и позавтракал заодно. Сходил к Жердецову, отдал отмычки и пакет из газеты. Жердецов надорвал, глянул и обомлел. А Лимон вернулся домой, побрился, надел старый, но еще хороший костюм с галстуком, туфли надраил и таким женихом завалился к рыжей Зинке. И поехали они за яблоками. Тянуло Лимона в Бутово неудержимо… Тепло было.

Давешняя старушка во дворе шмыгала. Увидела расфранченного Лимона под руку с пышной красавицей, руками всплеснула:

— А у нас беда — чуть ночью не сгорели! Проснулась под утро — батюшки, светлынь… Горит. Прибежали мужики, да не отстояли. И хозяин как сквозь землю, и собака.

Глянул Лимон на соседний участок, а там вместо дачи — груда обгоревших бревен.

— Хорошо, мать, к тебе огонь не перекинулся, — поежился Лимон. — Бог спас.

На перильца дома он повесил пиджак, галстук рассупонил и лестницу попросил. Яблок с Зинкой они набрали отличных. С веток срывались редкие капли, оставшиеся после ночного дождя, Зинка, лестницу придерживавшая, взвизгивала. Потом старушка чаем угостила с малиной. Всю дорогу до Самотеки яблоки грызли и целовались. А потом вино липкое, кагор, яблоками закусывали, на Лимоновой тахте сидючи.

— Ты бы на мне женился? — спросила Зинка под утро.

— Теперь — да, — сказал Лимон.

— А почему только теперь?

— Денег много выиграл в подпольном тотализаторе… Но не трепись, если за меня замуж хочешь. А то язык отрежу.

Больше суток проженихался. А поздно вечером опять достал дробовик и спецовочку вонькую — крысы дожидались Лимона.

Голгофа

Через две недели после статьи в «Вестнике» на станцию нагрянула высокая комиссия. В нее входили несколько думских депутатов, чиновник по особым поручениям тверского губернатора, представитель «Космоатома» и два эксперта-эколога. Возглавлял комиссию престарелый академик Самоходов. В Госдуме он заседал в комитете по науке и технике.

Первым делом Самоходов собрал руководителей основных служб АЭС и заявил:

— Друзья мои! У комиссии нет никаких сомнений, что статья написана работником вашей станции. Позор и еще раз позор! Перед всем мировым сообществом… Оказывается, в такой деликатной сфере деятельности, каковой является работа подразделений «Космоатома», нельзя решить наболевшие вопросы демократическим путем, обсудив их по-товарищески в компетентном научном кругу. Обязательно, оказывается, надо потрясти перед публикой обделанными штанами! Надо напугать обывателя очередным катаклизмом, хотя ему от действительности и так достаточно перепадает разнообразных клизм… Вопрос: кому все это выгодно? Кто льет воду на мельницу?

Альберт Шемякин был наслышан о Самоходове и после этой речи убедился, что долетающие в удомльскую глушь анекдоты об академике достаточно верно трактуют характер патриарха отечественной физики плазмы.

И тогда Шемякин еще больше насторожился. И тоже задал вопрос: кому это выгодно — ставить во главе парламентской комиссии ходячий анекдот? Во всяком случае, после долгой речи академика стало ясно, что этот колоритный дедок — лишь отвлекающее прикрытие для комиссии, прикрытие, долженствующее подчеркнуть рутинность проверки. Раз уж, мол, требуется отреагировать на выступление печати, утихомирить общественное мнение, то вот вам Самоходов для составления казенной отписки. Большего, чем подобная отписка, статья в «Вестнике» и не стоит…

Остальные члены комиссии выглядели обычными статистами. Из «Космоатома», например, прислали инспектора управления кадров, хотя в статье ни слова не прозвучало о кадрах. Или экологи из комиссии… Их представили как членов независимой экспертной группы «Зеленый щит». Шемякин хорошо ориентировался в экологическом движении, но о такой группе услышал впервые. Он понял, что комиссия и не собирается объективно проверять положение дел на АЭС. Окончательно Шемякин убедился в этом, когда председатель комиссии завершил совещание с руководителями служб следующим пассажем: