Всю жизнь без мужа

– Мама, никакого Бога нет! – заявила как-то Лолита, придя домой из школы.

Мама улыбнулась и ничего ей не сказала. Она никогда не спорила с дочками по поводу религии, зная, что те вырастут и сами разберутся во всем. Так потом и вышло. Лолита с Тамарой выросли и обе стали верующими. В храм они редко ходили, но в существование Бога верили крепко.

Лолита с детских лет жила как будто в выдуманном мире. Она не старалась углубиться в реальность и смотрела на мир, как на внешнюю картинку, восхищаясь им, не желая видеть в нем ни обыденности, ни рутины. Занимаясь балетом, она чувствовала себя сказочным эльфом, в ее голове постоянно были какие-то возвышенные мечты о том, как она вырастет и добьется чего-то великого и прекрасного. О себе самой она думала, как о неординарной, особенной, исключительной девочке. Такие мысли о себе в ней поддерживала учительница по хореографии, постоянно выделявшая ее из всех. Лолите, действительно, все балетные экзерциции давались легче, чем другим девочкам. Два года она отзанималась балетом, а потом хореограф по каким-то причинам уехала из города, и занятия балетом прекратились. Долго Лолита горевала, что балетная сказка для нее закончилась. Она никак не могла поверить, что никакой воздушной балерины из нее никогда не получится. Успокоилась она только тогда, когда увлеклась игрой на фортепиано. Записалась сама в музыкальную школу, стала ходить туда музицировать, но из-за того, что дома у нее инструмента не было, она не могла выполнять домашние задания. Сначала она бегала домой к своей подружке Наташке и отрабатывала гаммы у нее, но иногда у Наташки после дежурства спал отец, и тогда музицировать не удавалось. Лолита склеила несколько развернутых тетрадных листов, и у нее получилась широкая лента, на которой она нарисовала клавиатуру и пыталась играть на ней. Мама прекрасно видела, что ее старшая девочка тянется к искусству, но ничего поделать не могла. В их городе тогда еще не было хореографического училища, а денег на фортепиано негде было достать. А Лолита иногда думала о том, что если бы она была у папы с мамой одна, то тогда бы они точно купили ей инструмент, и она бы как Наташка смогла бы учиться музыке. Девочка завидовала подруге, что у той нет ни братьев, ни сестер, но зато есть фортепиано.

А к тринадцати годам с ее телом начали происходить неожиданные метаморфозы. Лолита не была к ним готова – изменения в теле пугали ее. Во-первых, она вдруг сильно вытянулась и стала длинной и еще более худой. Ноги и руки стали нескладными, и Лолита сделалась какой-то неловкой. Ей стало некуда девать свои длинные конечности. Во-вторых, у нее выросла большая грудь – шарообразная пышная грудь.

– Скоро, скоро мы купим Лолиточке чулочки, накупим ей лифчиков и выдадим ее замуж, – постоянно подшучивал над ней папа. Он не мог оставаться равнодушным при виде расцветающей красоты старшей дочки. Лолиту папины шуточки оскорбляли. Вернее, она не понимала, что ее это оскорбляет и только чувствовала что-то противное в душе и начинала плакать. Но почему-то папу ее слезы не останавливали, и он снова и снова донимал дочку неприятными для нее шуточками.

Сейчас, с высоты своего возраста, она понимала, что родители тогда были еще молоды, и дети для них были словно игрушки. Мама их наряжала как куколок, папа без конца подшучивал над ними и помирал со смеху, когда из-за его шуток они плакали. Однажды, например, он дал младшей Томе большой газетный сверток.

– Томочка, вот тебе подарок. Это только тебе! Никому его не показывай! Никому! Лолита будет просить тебя показать ей, что это такое, но ты ни за что ей не показывай! Поняла? Это только тебе!

Томе тогда было всего лет пять. Она подозрительно посмотрела на Лолиту и забилась за диван, где стала разворачивать газетные листы. Но Лолите было интересно, что же это у нее там такое. Она пыталась заглянуть к ней из-за плеча, но Тамара прятала от нее свой сверток, а потом вскочила и побежала в другую комнату. Папа забавлялся над дочками. Лолита помнила, как она гонялась по комнатам за маленькой Томой, желая узнать, что же это у нее там за подарок такой, но малышка увертывалась от нее, бегая по всему дому. В конце концов Тамарочка нырнула под кровать и быстро начала срывать со своего подарка многочисленные листы газет. Их было много, но она упорно срывала их, срывала, и вот он, подарок! Вот он долгожданный сюрприз! Но что это? Она громко заорала, вылезая из-под кровати. Слезы градом текли из ее глаз, а в ее дрожащей руке была обыкновенная, большая луковица! Лолита и папа хохотали над ней до слез. Вот такие шутки были у их папы. Причем, он уже в то время был болен туберкулезом. Он заболел примерно в то время, как родилась Тома. Ему нельзя было курить, но он курил. Мама очень боялась, что он может заразить дочек и потому, как только он уходил на работу в часовую мастерскую, она тут же протирала с хлоркой все дверные ручки, за которые он хватался. У него была отдельная посуда, отдельное полотенце, отдельные носовые платки. Он болел туберкулезом больше двадцати лет, постепенно лишаясь сил. Умер он в больнице в шестьдесят три года. Лолите в то время было уже тридцать два. Благодаря маминым стараниям никто из них так и не заразился от отца.

Лолита не раз вспоминала, как папа говорил маме, что очень любит, когда они все собираются за столом.

– Надя, как у нас хорошо всегда за трапезой! Все рассказывают, у кого что интересного произошло, все смеются, все довольные. А у меня в детстве все молча сидели за столом, и слышен был только стук ложек о тарелки. Не дай Бог рот раскрыть – мать или отец сразу по лбу ложкой ка-а-ак треснут! Все угрюмые сидели, пряча друг от друга глаза, и жевали.

Мама улыбалась на его слова. В ее детстве все было совсем по-другому, а именно так, как сейчас у нее самой в семье. Все собирались за столом не только чтобы поесть, но, и чтобы поделиться новостями. Дети рассказывали о событиях в школе, папа о работе. Все друг друга слушали с интересом, смеялись или сочувствовали. Все очень любили собираться за столом.

А еще Лолита помнила, как к ним приезжала мамина мама – их бабушка. Девочки ее очень любили. Бабуля одевалась в длинные старинные платья и выглядела настоящей аристократкой. Своего дедушку девочки никогда не видели. Мама рассказывала, что ее отец оставил семью и ушел к молодой женщине. Но бабушка смогла пережить его предательство и через какое-то время вышла замуж за другого человека. Это был добрый мужчина, и дети помнили о нем только хорошее. А Лолита, уже будучи взрослой удивлялась способности многих женщин несколько раз за свою жизнь выходить замуж. Как это им удавалось? Видимо, им на роду написано было быть замужними, а вот ей не повезло – судьба ей уготовила одиночество. У кого-то несколько мужей в жизни, а у кого-то, как у нее, ни одного…

Она помнила, как мама сильно нервничала, когда к ним приезжали папины родственники. Это были закрытые, немногословные люди. Папина мама, вторая бабушка девочек, была суровой, с внучками в беседы не вступала, и вообще не знала ни характера каждой из них, ни чем они увлекаются. Лолита запомнила ту неловкость, какую она испытывала, когда приезжала эта вторая бабушка и ее молчаливый дедушка. Ей казалось, что эта бабушка ненастоящая или даже неродная, в отличие от маминой мамы…

Лолита Филипповна почувствовала, что снова хочет в туалет и помочилась в тот же самый памперс. Интересно, сколько раз можно в него писать? И как быть, если ей приспичит в туалет по-большому? Вот ведь беда какая… Пока в силах, то о туалете и не думаешь, а как разляжешься, так сразу оказывается, что ты существо, постоянно вырабатывающее нечистоты. Она прекрасно помнила, как сама ухаживала за парализованной мамой и постоянно меняла ей мокрые пеленки. Мама молча, с благодарностью смотрела на нее, и Лолита тогда впервые в жизни почувствовала материнские чувства. Целых два года она была матерью собственной маме. Меняла ей пеленки, кормила с ложечки и при этом не испытывала никакой брезгливости. Наоборот, она была переполнена нежностью и любовью. Ее жизнь обрела драгоценный смысл. Она проводила возле обездвиженной мамы дни и ночи напролет и чувствовала непередаваемое наполнение. Отдавать себя, заботиться, ухаживать, видеть благодарность в глазах опекаемого человека – все это она испытала впервые. Ранее ей ни за кем не приходилось ухаживать и только после шестидесяти лет из-за болезни матери она познала, что такое счастье материнства. Ухаживать за кем-то – это все равно, что держать в своих руках чужую жизнь и при этом чувствовать, как твоя жизнь обретает глубокий смысл. Когда мама умерла, Лолита сразу утратила свой обретенный смысл существования. Два года она меняла пеленки, кормила и переодевала зависящего от нее человека, но когда этого человека не стало, то ей самой как будто незачем стало жить. После смерти мамы она постоянно вспоминала ее умный взгляд на себе. Мама не говорила, но все понимала и смотрела на нее так, будто в ее старшей дочери заключена вся ее надежда. Тамара иногда приезжала к ним, помогала ухаживать за мамой, но мама смотрела на нее сдержанно, как на чужую. Лолита же стала для мамы человеком, провожающим ее в последний путь. Мама умерла ночью во сне. Это произошло тихо и незаметно. Лолита Филипповна утром подошла к ее кровати и сразу поняла, что мама не спит, а умерла. Смерть невозможно спутать со сном. В то утро она это прекрасно поняла. Умерший человек полностью расслабляется и на лице его отпечатывается окончательный, вечный покой.

Ночью Лолита Филипповна пописала в памперс третий раз и почувствовала, что он протек. Старушка даже не догадалась сначала, что произошло, и только поводив рукой вокруг себя, все поняла. В темноте, без посторонней помощи она сумела снять с себя памперс, а потом с трудом завернула сухие концы простыни, чтобы прикрыть мокрое место и лежать на сухом. Далее она протерлась влажными салфетками и послала Лене смс, чтобы та принесла ей не только памперсы, но и одноразовые пеленки. От всех этих действий она неимоверно устала и чувствовала себя заложницей собственного тела. Может быть, зря ее спасали? Она ведь практически ничего не соображала уже, когда лежала дома… Ей трудно было дышать, но она не чувствовала этого. Все ее чувства были притуплены. Здесь же, в больнице, ей помогли, она дышит через трубочки кислородом, и ее сознание прояснилось. Но зачем оно прояснилось? Для того, чтобы понимать, что она ходит под себя и зависит от нянечки, которая должна менять ей памперсы? Лолите казалось, что все это происходит не с ней. Она не воспринимала себя ТАКОЙ! Это кто-то другой может обмочиться, может быть слабой и дряхлой, но не она! Всю свою жизнь она прекрасно владела своим телом, и оно служило ей все эти годы верой и правдой. Она научилась понимать его, любить, чувствовала его малейшие желания. А теперь это тело подводило ее. Хотя и прежде был в ее жизни период, когда она гнушалась собой, не принимала себя. Это происходило в подростковом возрасте. На ее теле стали расти волосы, а сама она быстро преображалась из ребенка в женщину. Большая грудь, волосы в подмышках и на лобке казались ей неприличными. Она была возвышенной, интеллигентной девочкой, мечтательной, романтичной, скромной, с чистыми мыслями и мечтами, и потому появившиеся половые признаки повергали ее в шок. Она не знала, что ей с этим делать. Собственная женственность была ей ненавистна. А когда у нее появилась первая менструация, она вообще так испугалась, что рыдала навзрыд.

– Мама! Мама! У меня там кровь! – вся в слезах прибежала она к матери. – От чего это? Я больна? Я умру?

– Не умрешь, – спокойно сказала ей мама и дала большую тряпочку, чтобы она положила ее себе в трусы.

Спокойствие матери сразу же утешило Лолиту. Однако мама даже не объяснила, отчего это с ней, сколько будет длиться, и через какое время повторится. Лолита ходила с тряпочкой несколько дней, не стирая ее и не зная, что будет дальше. Мама думала, что ее большая девочка сама догадается сменить испачканную кровью тряпочку, но Лолита не догадалась. Слишком уж шокирована она была. А мама как будто и забыла о ней, о том, что с ней случилось. Занималась обычными своими делами, считая Лолиту уже большой и самостоятельной. Но старшей дочке и в голову не приходило сменить или постирать выданную ей тряпочку. Мама молчала, и девчонка проходила так несколько дней, до тех пор, пока тряпка вся не пропиталась кровью и не начала источать неприятный запах. Когда на ткани не осталось живого места, Лолита просто выкинула ее и стащила у мамы чистую тряпку. С новой тряпочкой она ходила еще дня два, пока кровь не перестала течь. Лолита подумала, что ее болезнь прошла окончательно и очень радовалась. Но когда через месяц кровь снова потекла, она очень удивилась. Почему? Почему это случилось опять? Что такое с ней происходит? Случайно она узнала от подруги Наташки, что у той кровь регулярно течет каждый месяц уже в течение года. Наташка была плотная, большая, и грудь у нее выросла примерно на год раньше, чем у Лолиты, и потому она была более опытной в этом деле.

– Это называется «месячные», потому что они приходят каждый месяц, – объяснила она Лолите. – Такое происходит со всеми женщинами.

– Со всеми женщинами?! – удивилась Лолита. – Ничего себе!

– Да, такое происходит у всех женщин. Каждый месяц.

– А я первый раз очень испугалась. Я подумала, что у меня началась страшная болезнь, и я умираю.

– Ага, я тоже в первый раз не поняла, что со мной и перепугалась, но мне мама все объяснила.

– А что она тебе объяснила?

– Ну что это происходит со всеми взрослыми женщинами, что это организм так готовится к замужеству и рождению детей.

– А-а…

Лолита после ее объяснений еще болезненней стала реагировать на отцовские шутки по поводу того, что скоро ее пора будет отдавать замуж. Она была еще совсем девочкой и ни о каком замужестве не помышляла. Отец, как мужчина оскорблял в ней ее еще не развитую, не распустившуюся женскую суть. Лолита не понимала этого, но интуитивно чувствовала, что слова отца на самом деле не смешны, а обидны. Она завидовала младшей сестренке, что у нее с телом все в порядке, что она может спокойно заниматься своими делами, не думая о лифчиках, чулочках и замужестве. Легче ей становилось только тогда, когда она была чем-то увлечена. А увлекалась она очень многим. То игрушки мягкие шила, то вышивала крестиком, то делала красивые поделки, то пыталась музицировать на нарисованном фортепиано. А еще Лолита старалась учиться на одни пятерки. От природы она была умна и имела прилежание. Учителя ее хвалили, мама гордилась ею, вот только о том, что она очень страдает из-за хулиганов, никто из взрослых не знал. А девочка даже в школу не хотела ходить, так как боялась нехороших мальчишек. Уже взрослой она догадалась, что те обзывали ее и толкали потому, что она им, возможно, нравилась. Она ведь была такая хорошенькая! По крайней мере, до четырнадцати лет, пока еще не была прыщавой. Подростковый возраст дался ей вообще очень тяжело. Из скромной, но приветливой и красивой девочки она постепенно превращалась в прыщавую, чрезмерно стеснительную, высокую девицу с большим бюстом, не знающую, куда деть руки. На физкультуре ее грудь прыгала в такт бегу и мальчишки отпускали в ее сторону шуточки. Она часто плакала в уединении и никак не могла преодолеть подавленность. Но она надеялась, что это время пройдет, и все будет хорошо. Как и маленькая, она верила в какое-то волшебство и ждала чуда. Верила, что когда вырастет, то станет путешественницей и побывает во всех странах мира, верила, что когда-нибудь поплавает в море и полазает по скалам. Читая книги зарубежных авторов, она словно в реальности видела себя в той стране, о которой читала. А лет в четырнадцать, она, подражая героям повести А. Гайдара «Тимур и его команда», организовала среди дворовой ребятни отряд, помогающий стареньким бабушкам. Под ее руководством дети, действительно, сделали много доброго бабушкам и дедушкам. Да… Вот такая она была… Живая, чувствительная, возвышенная, интересующаяся, склонная к сказочным фантазиям… Лолита с любовью вспоминала саму себя в детстве. Какая она была хорошая! И все с ней было нормально. Жаль, что тогда она этого не знала.