Всю жизнь без мужа

Под утро Лолита Филипповна сильно захотела в туалет. И по-маленькому, и по-большому сразу.

– У меня к вам просьба! – обратилась она к вошедшей с градусниками и таблетками медсестре. – Не могли бы вы меня на каталке отвезти до туалета? Мне очень надо.

– Да, сейчас, подождите, – не очень доброжелательно отозвалась та и стала раздавать всем градусники. Лолита Филипповна, словно в юности почувствовала себя скверной и нечистой. Все люди, как люди, а у нее проблемы… Но она быстро справилась с этими чувствам. Как будто никто кроме нее не ходит в туалет!

Глава 5

Лена стояла у больницы в очереди перед окном передач. В руках ее были большие упаковки памперсов и одноразовых пеленок. Очередь была огромная, так как передачи принимали только в течение двух часов утром и двух часов вечером. Девушка сосредоточенно смотрела перед собой. В широких штанах, в коротенькой курточке, подпоясанной поясом, с короткой стрижкой на голове она выглядела статной и сильной. В ней чувствовались мужская надежность и женская душевность. При виде нее так и хотелось уменьшиться, стать слабее и глупее, чем ты есть на самом деле, хотелось почувствовать снисходительное покровительство. При чем, такие ощущения в ее присутствии испытывали и мужчины, и женщины, и дети. Тамара и Лолита тоже возле нее как будто становились слабее, хрупче и беспомощней. Правда, тетя Лолита, привыкшая к самостоятельной жизни, выглядела еще более-менее уверено, а вот мама рядом с дочкой каждый раз превращалась в какую-то несчастную женщину, нуждающуюся в покровительстве сильной дочери. Лена с детства наравне с отцом была для матери надеждой и опорой. Она была ей не столько дочерью, сколько сыном. Сильным, рассудительным сыном, наравне с отцом решающим многие бытовые проблемы. Еще зеленой девчонкой она вместе с папой делала дома ремонты. Клала плитку, клеила обои, штукатурила, шпатлевала, грунтовала стены, сантехнику меняла, на протекающие трубы хомуты ставила. Настоящей женщиной она почувствовала себя только тогда, когда портниха тетя Тая сшила ей то самое платье для выпускного, благодаря которому у них с Вадиком завязался роман. Она и сейчас помнила, как ей нравилось быть женщиной, нравилось чувствовать себя желанной. Но как же давно это было! Как будто в другой жизни. Столько всего уже произошло с того времени… Папина болезнь, его смерть… А сейчас вот тетя Лолита слегла… Лена устало вздохнула, чувствуя, что очень вымоталась за последние дни из-за болезни тети. Она сделала еще шаг вперед и оглянулась назад – за ней уже выстроился немалый хвост из людей с передачами. Девушка поежилась, вспомнив вчерашний разговор с тетей Лолитой. У тетки был очень слабый голос. Неужели она умрет? Лена чувствовала себя измученной из-за всех переживаний. Она не хотела, чтобы тетя страдала, но в то же время боялась, что та выживет и будет нуждаться в уходе, а Лена, как известно, всеми силами души не желала больше ухаживать за кем-то. Конечно, кроме нее были еще и другие родственники, например, ее старшая сестра Наташа и ее дочь Аня. Но те были обе замужем, у Ани маленький сын, а Лена незамужняя, свободная и потому, скорее всего, дохаживать всех бабушек придется именно ей.

«Может быть, не надо было мне копить деньги на сиделок, а надо было смыться отсюда? – угрюмо думала она, медленно продвигаясь в очереди. – Уехала бы, сняла бы где-нибудь квартиру, работала бы… Может быть, встретила бы какого-нибудь мужчину по сердцу… Я ведь не живу, не радуюсь жизни, а только коплю постоянно деньги в страхе, что мать, а теперь еще и тетка будут нуждаться в уходе…»

В душе своей она не чувствовала никакой жалости к бабушкам – после ухода за умирающим папой в ее душе был только страх, что такое с ней еще раз повториться. Вот только совесть не позволила бы ей бросить кого-то на произвол судьбы. Разве так можно? Разве можно оставлять старушек одних? И разве они достойны такого отношения к себе?

До болезни тетки Лена очень мало общалась с ней, редко видела ее. Но когда они созванивались и разговаривали, девушка после этого всегда ощущала подъем в душе. Тетя Лолита постоянно была чем-то увлечена, всегда у нее было что-то новое. Три года назад она бальными танцами увлекалась, потом на современные танцы перекинулась, плюс она посещала фитнес клуб. В ее возрасте бабушки становятся дряхлыми и больными, а тетя Лолита вообще ничем не болела. Лена с гордостью рассказывала всем знакомым о своей продвинутой тетке.

В кармане куртки зазвонил телефон. Это была тетя Лолита.

– Теть Лолит! Как ты? Тебе лучше? – низким громким голосом спросила она, и многие из очереди оглянулись на нее.

– Здравствуй, Лен, – тихо ответила тетка. – Меня сейчас в туалет на каталке возили… Я по-большому захотела… Меня отвезли к туалету… Я встала, потихонечку дошла… Дышать без аппарата ИВЛ не могу – задыхаюсь… Унитаз грязный, а мне сесть надо…

Лена слышала, как тетя дышит с трудом, делает паузы в монологе, чтобы передохнуть.

– Я оторвала туалетную бумагу от рулона, обложила ею края унитаза и села… На унитаз села… Я покакала, встала, все убрала, вытерлась…

Очередь еще продвинулась, и Лена сделала несколько шагов вперед. Удивительно, как люди теряют всякий стыд, как только попадают в больницу! Многие начинают рассказывать в подробностях обо всех своих физиологических оправлениях. Женщины, недавно родившие ребенка, подробно рассказывают, как они рожали, люди, перенесшие операцию, свободно говорят о катетере, который им вставляли в мочевой канал. И даже интеллигентная, вызывающая к себе уважение тетя Лолита сейчас говорит о том, как она ходила в туалет… Куда стыд девается? Людям, живущим нормальной жизнью слышать это странно…

– А ночью у меня памперс протек… Я его сняла, положила у кровати… Простынь загнула сухим концом под себя… чтоб мне на сухом лежать… Ты мне принеси одноразовые пеленки, хорошо? Я попрошу подкладывать их под себя на тот случай, если памперс протечет…

– Я тебе уже все купила! И памперсы, и пеленки, – очередь снова подвинулась, и Лена сделала еще несколько маленьких шагов вперед. – Я уже у больницы, стою в очереди у окна передач.

– А, хорошо… Ну ладно, Лен… Я устала… – тетя отключила телефон.

Выживет ли она? Или умрет? Как же это все мучительно…

Отдав передачу, Лена поехала домой. Войдя к себе, она, не раздеваясь, прошлась по комнатам и остановилась возле комода, на котором стоял террариум с большой Лолитиной улиткой… Моллюск, свернув свое мясистое тело, мирно спал на мокром субстрате. Вот кому хорошо! Поела, поползала, поспала, рожками покрутила… И никаких переживаний, никакого страха, никаких страданий из-за своего жалкого, совершенно никчемного существования…

На пятый день пребывания Лолиты Филипповны в больнице у Тамары поднялась высокая температура.

– Неужели ты заразилась от меня? – испугалась Лолита, когда Тамара сообщила ей об этом по телефону. – Я очень надеялась, что этого не произойдет…

Конец ознакомительного фрагмента.