Вторая Академия

– Да, – просто сказал он.

Я закрыла глаза. Я служила империи. Я всю жизнь мечтала служить империи.

Но даже в страшных снах я не представляла, что буду служить ей – так. Получив вечное клеймо непригодной к настоящей службе и оставшись с Рэем в роли… комнатной собачки? Любовницы? Да и надолго ли это будет? «Пока я хочу, чтобы ты оставалась…»

Вряд ли на всю жизнь. Вряд ли даже на год.

– Зачем ты делаешь это со мной? – прошептала я. – Ведь ты своими руками толкаешь меня в объятья отца, на его сторону. Заставляешь ненавидеть тебя и имперскую разведку.

– Или проверяю твою верность империи, – произнёс Рэй ровным голосом. – Ты знаешь, что свою проверку я выдержал. Осталось лишь увидеть, выдержишь ли ты.

Рэй привстал. Сел на траву, пододвинулся ко мне – и наши лица оказались вплотную друг к другу.

– У тебя час на раздумья, – прошептал он мне в лицо. – Заняться с тобой любовью, чтобы помочь выбрать?

Я задохнулась. После всего, что он сказал? После того как фактически уничтожил меня, лишив меня будущего, чтобы сделать более лакомой приманкой для отца?

Я размахнулась и изо всех сил ударила Рэя по щеке. Коротко, без замаха, ударила второй ладонью. Третий удар он перехватил, сжав оба моих запястья.

Я ненавидела его в эту минуту. И восхищалась его планом. Будь я на месте Рэя, знай я, как я близка к тому, чтобы исполнить мечту всей жизни, поймать главного врага, из-за которого в безумие скатился весь мой род, из-за которого я потеряла всё… Я поступила бы точно так же. Зеро поступил бы точно так же. Любой профессиональный агент разведки, не колеблясь, начертал бы мне приговор.

И я должна была его принять. Я и имперская разведка – одно. Во всём. Я имперский агент, и это включает в себя любые жертвы. Союз беззаветный и несокрушимый, более крепкий, чем брак, более интимный, чем раскрытые ноги женщины, более откровенный, чем последний разговор близких друзей. И более жертвенный, чем любовь отца к ребёнку в колыбели.

Наши взгляды с Рэем вновь встретились. Он знал это. Знал, как и я.

Я коснулась щеки Рэя. Ласково, почти нежно.

– Да, – прошептала я. – Да.

И он понял, на какой вопрос я отвечаю.

Его губы накрыли мои, и больше не было слов. Лишь золотое сияние, окутывающее нас, предвестник боли и острого, пронзительного чувства потери, что должны были накрыть меня на алтаре мастера-татуировщика совсем скоро, когда тот заклеймит меня – и сделает неуязвимой.

Отец будет знать, что я сама выбрала эту руну, и решит, что я выбрала свободу, а не службу империи. Выбрала его, не Рэя.

…Вот только когда отец наконец шагнёт мне навстречу, открывая мне свою тайну, а я выдам её Рэю, я стану такой же предательницей, как он. Бывший принц Дрэйг, последний из великой династии Драго.

Я думала об этом, пока Рэй раздевал меня и укладывал на влажную ночную траву, целуя грудь и руки. Мы оба думали об одном и том же, не отрывая глаз друг от друга. И, как ни странно, в эту минуту мне не нужно было ни утешения, ни заботы, как и Рэю не нужно было моё прощение. Просто каждый из нас знал, что другой рядом.

– Я никогда не прощу тебя, а ты никогда не доверишься мне, – хрипло прошептала я. – Но то, что между нами… имеет значение.

Рэй коснулся моего виска:

– Ты имеешь значение, – прошептал он. – Я за тебя отвечаю. Впрочем, теперь ты на законных основаниях сможешь от меня убежать.

– И ты меня никогда не догонишь.

– Факт.

Я засмеялась, захлёбываясь смехом, который был больше похож на рыдание. Но Рэй вновь поцеловал меня, и осталось лишь наслаждение, пряное и будоражащее, как аромат ланолии в подземном саду. Совершенно раздетая, я подчинилась ему, и руки Рэя удерживали меня властно и крепко, пока мы двигались в едином ритме. На невидимых качелях долга, который я готова была заплатить, и вечности, которая была так близко.

Только протяни руку.

Каждая руна-татуировка – это священнодействие. А наложение легендарной руны – и вовсе ритуал, уходящий корнями во времена, когда сидды оборачивались драконами, и каждый, умирая, оставлял за собой гробницу, полную тайн и сокровищ.

Обнажённая, я лежала на камне ничком, ощущая, как потоки энергии покалывают тело от затылка до самых пяток. Каменный стол алтаря, стоявший здесь уже тысячи лет, возвышался в десяти шагах от границы колодца, и всей кожей я ощущала такую мощь, словно стояла в самом центре грозы.

Ни одному ученику не позволено было наблюдать за священнодействием. Со мной рядом сидел лишь Рэй – и мастер, чьё лицо мне не было позволено видеть, пока он не нанесёт татуировку. Ещё одна часть ритуала.

Я не знала, кто этот мастер. У меня было лишь слово Рэя, что он нашёл лучшего татуировщика столицы и империи. Невозможное хвастовство, но я верила ему.

– Страшно? – негромко спросил Рэй. Он сидел у изголовья, прямой, неподвижный и спокойный.

– Нет, – прошептала я.

– Будет очень больно.

Я закрыла глаза.

– Это не боль. Это сила.

Рука Рэя коснулась моих волос, нарушая все на свете древние правила, и меня обожгло невидимой волной энергии. Здесь весь воздух был пронизан ею, и мне, раскинувшей руки на камне, казалось, будто я вот-вот взлечу, сделаюсь частью золотой реки, уходящей в небо.

А потом карандаш-артефакт мастера прошёл по моему левому бедру, чуть ниже ягодицы. И одним плавным росчерком начертил молнию.

– Время выбора, – произнёс старческий голос. – Ты принимаешь эту руну, Фаэль Рише?

– Да, мастер, – произнесла я ритуальную формулу. – Я принимаю эту руну.

И остриё иглы, сотканной из чистой энергии, пронзило моё тело.

Я не помнила, сколько прошло времени. Затуманенным сознанием я видела странные образы: Великая Красная лестница, разрушенная и восстановленная, первые драконы, поднимающиеся над морем с гладких скал, и лучи солнца, освещающие струящиеся мозаики Академии. И поняла, что гляжу в память древнего колодца, становясь единой с ним на те мгновения, пока энергия прошивала моё тело невидимыми нитями.

Наложение татуировки – это боль.

И новое рождение.

Последним, что я запомнила, были карие глаза, в которых горели золотые искры. Кому они принадлежали? Рэю? Его далёкому предку, первому из великой династии, который глядел на меня через невозможное расстояние и время? Я не знала. Но один взгляд этих глаз смягчил боль, и я вдруг поняла, что могу дышать. Глядя в эти глаза, я чувствовала, как наполняюсь ветром.

И этот ветер принадлежал одной мне.

– Спасибо, – прошептала я, не зная, кому это говорю.