Вторая армия
Шрифт:
«Еще бы! — усмехнулся сам над собой Наполеон. — Уже второй год на исходе, а я всё топчусь на одном острове».
Топтался не он один. К исходу второго месяца от Мацууры пришла радостная весть: враг прижат к побережью! Бежать ему некуда. Потом пришла еще весть: он и не бежит. Враги объединились, подле большого замка собрались все силы Оучи, Отомо и недобитые отряды сёгуна. Главнокомандующий войска сюго писал, что для победы очень нужна помощь. Нужны ружья и пушки. Иначе обе армии практически уничтожат друг друга.
Письмо Наполеона выбесило.
«У него более 20 тысяч! У него есть ружья и пушки! Что это за генерал такой, который боится воевать!!!».
Но
— Кажется, ты чувствуешь это, квадратный самурай, — улыбнулся генерал, глядя на письмо с французской тайнописью.
Никаких пушек и ружей он не послал. Велел идти и побеждать. Воевать с умом — тогда не придется терять много воинов. И через десять дней получил новое послание.
«Сиятельный, мы решили отойти от вражеского лагеря. Заняли перевал в горах и крепкий замок на нем. Наша конница бдительно следит за врагом. Но остальные сюго не хотят идти в бой без твоей поддержки. Я опасаюсь, что они не подчинятся моему приказу. И тогда неминуемо второе поражение. А этого моя честь не перенесет».
Разорванная бумага в сердцах полетела в огонь.
«Придется ехать самому».
Глава 26
«Новая любовь… Пробивается робко…»
Гванук не жил, а летал. Вся война, вся кровь скрылись для него в тумане, он не видел их. К чести сказать, настоящей войны на севере почти не было, а крови (по мнению того же Ариты) проливалось постыдно мало. Но Гванук не видел и того, что имелось. Изо дня в день он просыпался и отходил ко сну, повторяя пятистрочье, будто, молитву. ЕЁ пятистрочье.
Она любит его! Она сама это сказала, почти не скрывая! В пяти коротких строках Айдзомэ сумела поведать ему о своей несчастной судьбе, о браке, лишившем ее и свободы и возможности любить. Но он — именно он — смог пробудить в ней это великое чувство.
«Пробиваются робко разноцветные крылья…».
Это было еще приятнее, чем осознать, что принцесса любит его. Он дарит ей крылья, он помог снова увидеть жизнь яркой и разноцветной.
«А я ведь только об этом и мечтаю, — закрыв глаза, думал О. — Сделать ее счастливой».
На этот раз Гванук просился в поход сам. Ведь Она, его принцесса, тоже оправлялась на войну вместе с мужем. У огромной армии и обоз был огромный. А значит, будет возможность видеть ее. Может быть, перекинуться иной раз парой слов.
Генерал Ли, конечно, не отказал своему адъютанту, тем более, что у того имелся богатый опыт выстраивания отношений между сюго и полками Южной армии… Ох, не те отношения выстраивал на этот раз Гванук! Ему, конечно, из раза в раз стыдно было смотреть в глаза младшего Кикучи. Ведь он посмел любить жену человека, который спас его в бою! Звучало, действительно, некрасиво, а сам Мочитомо оставался невероятно слеп ко всему, что происходило за его спиной. Но каждый раз, едва Гванук встречался со своей принцессой… Едва ловил ее обещающий взгляд, вдыхал запах волос — то напрочь забывал о стыде.
«Ради такого… Ради ее полуночной улыбки — я и душу продам!» — так говорил юноша себе, не признаваясь, конечно, что делает это и для себя…
Неуверенность и малодушие Мацууры, который не решился на битву и увел всё войско с побережья, пришлись Гвануку по душе. Потому что… потому
что, с одной стороны, адъютант стал больше бояться смерти. Нет, не смерти самой по себе, но… но ведь она разлучит его с принцессой!А самое главное, войско сюго встало у большого старого замка на перевале. Айдзомэ поселилась в покоях одного из дворцов, а большая часть войск оставалась снаружи. Мочитомо теперь совсем мало времени уделял своей жене, ведь ему приходилось оставаться со своим полком. А влюбленные…
Как много нашлось в старом замке укромных неприметных уголков! Гванук называл их не иначе как «местами счастья». Сколько всего он нашептал девушке в этих закутках… Сколько преступлений совершил.
И не раскаивался ни в чём!
Огромное войско отдыхало вокруг замка уже который день. Где-то на севере так же бездействовала бессчетная толпа вооруженных северян. Похоже, что за проливом точно так же ничего не делал и сёгун.
Какое счастливое время для любви!
Сегодня Гванук снова договорился о встрече с Айдзомэ. С утра он выбрался в горы, нарвал свежих цветов, тайно протащил их в замок — чтобы порадовать свою любимую. Здание, в котором он жил, крышами почти вплотную сходилось с крышей дворца, где поселилась его принцесса. Только та была заметно выше, требовалось ухватиться за край и забраться на лакированную черепицу. Зато там Гванук заранее нашел удобное место, где разобрал часть крыши, и теперь легко мог проникать под нее. Над вторым этажом дворца скрывалось целое пустое помещение! Да, пыльное и грязное, но зато здесь никого не было… разве что, кроме трусливых крыс.
Здесь он и его принцесса могли быть самими собой.
Обычно, юноша приходил задолго до урочного часа. Чтобы ждать, любимую, мечтать обнять ее. Томиться! Ему нравилась эта волнительная боль ожидания. А сегодня, как назло, опаздывал. И боль от мысли, что сейчас Айдзомэ его ждет — оказалась на редкость неприятной. Гванук суетливо разбирал черепицы в старом месте, поспешно запрыгнул внутрь, даже не заложив за собой дыру — лишь бы его принцесса не грустила долго…
Только вот ее не было.
«Все-таки успел раньше!» — с облегчением улыбнулся О и принялся радостно ждать.
Айдзомэ не появлялась. Гванук принялся бесцельно бродить по захламленному чердаку, стараясь не скрипеть досками. Не случилось ли с ней чего? Или они все-таки разминулись. Или…
— А это еще что?
В дальнем углу обнаружилась маленькая дверца. Адъютант ее раньше не видел, наверное, была завалена всяким хламом. А сегодня — вот она. На виду. Весь разом напрягшись, Гванук приблизился к ней и подвинул. Низенькая — в половину его роста! — дверь не поехала в сторону. Но чуть покосилась. Тогда он потянул за край — и она открылась, поворачиваясь на ременных петлях. Внутри царил почти полный мрак, но за порогом юноша заметил несколько ступенек, уходящих вниз.
Какой-то тайный путь? Гванук резко побледнел: а если за их тайными встречами кто-то наблюдал? А если не только наблюдал…
— Айдзомэ? — севшим голосом прошептал он. Хотел позвать, но испугался. Вдруг неизвестные схватили ее?
«Мы же во вражеском замке! — с ужасом осознал он. — Тут полно тайных мест, в которых могут скрываться враги!».
Выхватив кинжал, он кинулся внутрь. Почти сразу оступился в непроглядной темноте и загрохотал по ступеням. Кинжал вылетел, укатился куда-то с глухим звоном. Юноша торопливо поднялся и, уже тщательно ощупывая рукой стенку, а ногами — новые ступеньки — осторожно двинулся на помощь похищенной принцессе.